Юрий Молчан, Юрий Никитин
Таргитай
Пролог
Словно передумав нападать, птица стала подниматься выше, все сильнее и чаще лупя по воздуху крыльями. Наконец, громадный ворон превратился в черную точку и пропал среди массивных туч. Пики гор вокруг замерли в тишине.
Таргитай одним движением бросил Меч в перевязь.
Промет медленно открыл глаза. По бледному лицу заметно, что терпит страшную боль. Рана на животе перестала кровоточить, запеклась темной коркой.
– Ты…– проговорил велет глухим голосом. – Ты…помог, пусть и ненадолго! Избавил от мук…
– Род несправедлив, – сказал дудошник и печально покачал головой. – Люди же все равно его дети. Как и ты!
Лицо гиганта смягчилось, губы тронула улыбка.
– Я Промет…сметливый…многое знаю. Ты – мой потомок, что выбил себе место среди богов… Быть может, ты своим появлением разгонишь эту гниль в вирии и вернешь людям благословение, которое боги не торопятся передать. Скажи им, что люди не скот, чтобы его резали в жертву! Не послушные рабы, чтобы повиноваться каждому слову! Так и передай Роду! Место богов должны занять – люди! Помни об этом, Таргитай-Сварог!
Дударь кивнул. Вид у него растерянный, словно все еще не верит, что ему такое по силам.
Он смотрел с состраданием на исхудавшее тело гиганта, на его изможденное лицо. Но больше всего взгляд притягивает окровавленная рана на животе. Перед мысленным взором громадный ворон до сих пор стучит клювом, выедает у обреченного на муки велета печень.
Внезапно Таргитай изменился в лице. Пухлые губы сжались в прямую линию, глаза сверкнули решимостью.
– Это несправедливо! – воскликнул он с жаром. – Неправильно!
Шагнув к Промету, невр схватился за толстую цепь на правой руке велета.
В потухших глазах исполина проступило великое изумление.
Схватившись обеими руками, Таргитай что было сил потянул в стороны. Мышцы на руках под волчовкой пошли страшными буграми, точно заглотивший коня удав. Щеки раскраснелись, будто их натерли свеклой.
Раздался едва слышный звенящий хруст, и в ладонях Тарха оказалось по обрывку тяжелой цепи.
Промет удивленно заметил, что невр излучает могущество и силу, какой обладают лишь обитатели вирия. Волосы струятся по плечам, как расплавленное золото. Из голубых глаз словно просвечивает само небо.
Дудошник схватился за цепь на второй руке исполина. С силой потянув в разные стороны, он стиснул зубы от напряжения – мышцы натянулись, точно веревка на вороте колодца. С мучительным стоном разорвал и вторую цепь.
Затем, смахнув пот, Таргитай нагнулся и с яростным ревом оборвал цепи на ногах.
Промет тяжело ступил на траву. Ноги едва заметно дрожат. Глаза на бледном исхудавшем лице светятся торжеством. Он вскинул к небу освобожденные руки.
– Свобода! – закричал он хрипло, чувствуя, как тело купается в налетевшем порыве холодного ветра. – Наконец-то, свобода!
Часть 1
Глава 1
Образы друзей всё ещё стоят перед затуманенным взором Таргитая. Хмурый, всклокоченный оборотень. Волхв с волосами цвета лесного пожара. Мысли обоих ясно читаются на лицах.
Мрак думает, как найдёт ту, что закрыл от ядовитого ножа. Олег – как отыщет мудрых магов, что снизойдут и научат премудрости. Обоих уже след простыл.
Дударь тяжко вздохнул, как будто на него обрушилось небо, и теперь приходится в одиночку держать эту тяжесть. Пальцы нащупали за пазухой драгоценную дудочку. Рядом наткнулись на длинное, пушистое и тёплое.
Жар, что идёт от Пера Власти, уже истончился до тепла, приятно греет живот и грудь под волчовкой. От Пера во все стороны идёт чистый, яркий, ослепительно белый свет.
Вытащив из кармана порток кусок ткани, он бережно обмотал им Перо и сунул за пояс рядом с сопилкой – да не узрят это чудо ни одни посторонние глаза.
Чувствуя беспросветную тоску, Таргитай нехотя двинулся по тропинке. Меч за плечами легонько бьёт в спину, толкает вперёд.
Ишь, думал он, как назло попалось именно три дорожки. Будь всего две или вообще одна, то, глядишь, и не пришлось бы разбегаться.
Дударь ощутил себя голым на продуваемом всеми ветрами поле. Пусть уже и бог, а всё равно без надёжных друзей неуютно и зябко. Даже без Олега, который с перепугу обрушит на врага дерево или гору, а потом скажет, мол, я ж его и пальцем не тронул.
Всё теперь самому, никто не подставит плечо, не даст самый вкусный ломоть жареного мяса, не позволит поспать подольше.
Дорожка лениво петляет меж деревьев. Но вот уже раздалась вширь, пространство пошло в стороны, и лес остался позади. Под пыльными сапогами потянулась широкая, утоптанная дорога. Убегая вдаль, она вьётся в степи, подобно нескончаемой гигантской змее.
Куда ни кинь взгляд, зеленеет степь, темнеют рощицы. От них приглашающе веет прохладой. Ноздри щекочет запах трав, ароматы разогретой солнцем земли. То здесь, то там её вспучивают холмы, словно огромные звери, что пытались вылезти из Подземного мира, но не прорвали ковёр из травы, так и оставшись под ней навеки.
Над головой громко каркнуло. Таргитай задрал голову и едва успел отскочить. Сверху щедро ляпнуло белым, расплескалось по траве, будто птица терпела с неделю. Он передёрнул плечами, представив, что могло брякнуться на него, погрозил вороне вслед кулаком.
Золотоволосый варвар проводил взглядом плывущие по небу облака. Одно, самое крупное, похоже на замок со множеством башен и парапетов. Вон проступила морда дракона с распахнутой пастью, голова крылатого коня с золотистым рогом на лбу. А когда выкатился слепящий диск солнца, в нём Таргитаю почудился прекрасный лик смеющейся девушки.
В лицо ударил ветерок, разметал волосы по широким и покатым, как морские валуны, плечам.
Таргитай заметил яркую красивую бабочку. Она пролетела совсем близко, маша цветастыми крыльями, сама здоровенная, размером с богомола, мелькает в воздухе смазанным цветным пятном.
У дудошника от восторга округлились глаза. Он бросился за чудной бабочкой, стараясь рассмотреть получше, захотелось самому вот так же оторваться от земли и беспечно парить в небесах, ни о чем не заботясь…
В глаза ударило солнце. Тарх остановился и вскинул ладонь, закрывая лицо. А когда опустил руку, бабочки уже и след простыл.
Взгляд наткнулся на каменные глыбы, грозно темнеющие в высокой траве. Присмотревшись, понял, что это расколовшиеся от ветхости массивные каменные столбы.
Всё, что от них осталось, это массивные обломки, на которых едва видны нанесённые умелыми руками резы. Там же фрагменты изображений лиц, рук, сжимающих мечи или луки, диковинных зверей и людей со
