Читаем без скачивания Паутина - Виталий Михайлов

Паутина

Виталий Михайлов

© Виталий Михайлов, 2016

Редактор Константин Гаранин

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Темнота, в которой мы с вами оказались мгновение назад, настолько плотная, что в первую минуту практически ничего не видно. Ясно одно: мы на улице, о чем докладывает внезапно обострившийся слух. Отчетливо слышен стрекот кузнечиков, лай собаки где-то вдалеке справа, а также тихий осторожный шорох, едва различимый, словно он смертельно боится услышать сам себя. Определить природу этого звука мы не можем, возможно, так шуршит при ходьбе одежда, поэтому пока давайте забудем о нем – уж нам-то он ничем не угрожает.

Но вот минута истекла, глаза привыкли к темноте, и можно осмотреться. Определенно мы за городом – ни высотных зданий, ни машин, лишь свежий сентябрьский ветерок темной глубокой ночи. Прямо перед нами несколько небольших двухэтажных домиков, каждый из которых огражден деревянным забором, едва достающим нам до груди. Можно предположить, что жители этих домов уже крепко спят, так как ни в одном из окон не горит свет.

Тут снова слышен таинственный шорох, но теперь нам ясен его источник. Слева к крайнему дому медленно движется темный силуэт, и мы вполне можем различить (во многом благодаря белому забору) человеческую фигуру. На несколько секунд она замирает, потом раздается легкий скрип открываемой калитки, и фигура пропадает из поля зрения. Для наблюдения за дальнейшим ходом событий необходимо вплотную приблизиться к забору, что мы и делаем.

Темнота и растущие вдоль забора деревья не позволяют в деталях разглядеть площадку перед домом – видно лишь светлую полоску дорожки, ведущей к крыльцу, и силуэт все той же человеческой фигуры. Внезапно у дома, стоящего по соседству, раздается рычание, а потом и громкий лай. Судя по звуку, собака большая, и она приближается. Человек возле дома резко оборачивается, чуть приседает и вынимает из-за пояса продолговатый блестящий предмет. Лай собаки становится все громче, и через секунду мы видим силуэт огромного пса, словно из-под земли появившийся у забора. Собака замечает застывшую человеческую фигуру, в мгновение преодолевает разделяющее их расстояние и бросается на нее.

Однако человек демонстрирует удивительную реакцию: тело его отклоняется в сторону, рука, держащая длинный предмет, выбрасывается вперед и бьет пса. Слышен жалобный вой, потом громкий хруст, и вновь воцаряется тишина.

Человек, склонившийся над собакой, поднимается (предмет в его руке больше не блестит) и смотрит на соседний дом. В нем загорается свет, потом открывается входная дверь (человек, за которым мы наблюдаем, успел спрятаться за ближайшее дерево), и на пороге мы видим мужчину в пижаме.

– Гром, ко мне! – кричит он, потом поворачивается и говорит кому-то в доме. – Кажется, кто-то хочет залезть к Шмелевым.

И тут происходит невероятное. Воздух вокруг нас становится гуще, плотнее, ветерок стихает, и вдруг раздается пронзительный детский крик, зависший в кисельном воздухе.

– … убил собачку! Со-ба-чку! – крик переходит в рыдание.

Человек у дерева испуганно озирается, пытаясь понять, откуда доносится голос, но безуспешно. Мы также не можем справиться с этой задачей – плач резко обрывается и пропадает вместе с загустевшим воздухом. Становится свежо и тихо. Удивительно, но мужчина на крыльце, кажется, не слышал того, что слышали мы. Он по-прежнему зовет свою собаку, теперь уже присовокупляя к кличке различные ругательства, потом снова поворачивается к дому.

– Тань, принеси-ка мне фонарь и ружье, – говорит он. – И сигареты. Чертова псина!

Спрятавшаяся фигура, очевидно, была не готова к такому повороту событий. Пригнувшись, она бежит к забору (слышно ее дыхание), минует калитку и через несколько мгновений растворяется в темноте. Давайте и мы покинем это место и переместимся в другое – туда, где жизнь и смерть неразделимы.

Часть первая.

Дом

Глава 1

1

Это поистине огромное здание соединило в себе все, что мы знаем о жизни и смерти. Оно – сама жизнь. ДОМ. Его холодные стены можно потрогать, в его узких бесконечных коридорах можно легко заблудиться, а в глазах его обитателей увидеть то, что мы называем своим существованием. ДОМ – сама смерть. Одному Богу известно, сколько веков он стоит на этом месте, не боясь ни ветра, ни дождя, ни самого страшного разрушителя – времени. Он один из миллионов ему подобных – мрачных, безмолвных, вечных.

Давайте же приблизимся и хорошенько рассмотрим здание. Оно имеет форму прямоугольника, длинная сторона которого тянется на четверть километра. Толстые каменные стены надежно защищают от ветра, однако имеют удивительное свойство пропускать свет, что весьма кстати, так как во всем доме нет ни одного окна. Высота здания не более двадцати метров, если не считать пяти башен, расположенных на плоской крыше – четыре по углам, одна, деревянная, в центре. Только в ней есть окна, да и то закрытые ставнями.

Давайте осторожно, как мышь, прошмыгнем в щель под массивными, обитыми железом воротами, и проникнем внутрь дома. Мы в небольшой пустой комнате, освещаемой факелом, прямо перед нами дверь, к которой канцелярскими кнопками прикреплен кусок ватмана с надписью: «ВХОДИ, ИБО ТЫ НУЖЕН БОГУ». Разумеется, это приглашение относится не к нам, но сделаем вид, что не поняли этого, и повернем бронзовую ручку двери.

2

За ней оказывается широкий коридор, оканчивающийся еще двумя дверьми (справа и слева) и винтовыми лестницами рядом с ними. Мы поворачиваем влево и, медленно двигаясь по каменным ступеням, поднимаемся вверх. Двери на каждом этаже одинаковые (на втором мы слышим за ними чьи-то шаги), всего же этажей пять.

Далее нам приходится вернуться в конец коридора, где находится лестница, ведущая на крышу. Десять ступеней – и мы уже вдыхаем холодный ночной воздух. Лунный свет позволяет осмотреться по сторонам и спокойно идти по крыше, но центральную башню можно найти даже в полной темноте – сквозь щели в ставнях пробивается горящий внутри свет. Мы заглядываем в одну из них и видим просторную комнату, обстановка которой позволяет нам предположить, что это рабочий кабинет. Несколько шкафов с книгами. Большой круглый стол, заваленный бумагами. Мягкие кресла, расставленные вдоль стен.

В одном из них сидит женщина и читает какой-то журнал. Длинные черные волосы еще больше подчеркивают белизну ее лица, достаточно красивого для того, чтобы отвлечь взгляд от ее бесформенного серого платья, напоминающего одеяние послушницы. Какое-то время она продолжает листать журнал, потом отбрасывает его в сторону, опускается на колени и начинает молиться. Мы в свою очередь возвращаемся тем же путем, каким и пришли, остановившись на этот раз на втором этаже. Теперь, когда вместо шагов за дверью слышны крики, мы принимаем решение – именно эта секция второго этажа и станет нашим временным домом.

3

В огромной комнате с белыми стенами, называемой здесь Залом Сновидений блока 2Б, находятся 200 кресел, расставленных в круг. В креслах сидят дети, их глаза закрыты, но губы шевелятся, произнося какие-то еле слышные слова. В углу неподвижно стоит широкоплечий мужчина в сером комбинезоне и наблюдает за сидящими в круге. Одновременный шепот двухсот детей, усиливаемый акустикой пустой комнаты, сливается в достаточно громкий гул, но мужчина не обращает на него никакого внимания, пока тот не прерывается оглушительным криком

– Нет! Не-е-е-т! Пожалуйста, нет! – вопит толстый девятилетний мальчишка в дальнем углу комнаты.

Человек в комбинезоне бросается к нему.

– Девятнадцатый, открой глаза, – мужчина трясет мальчишку за шею. – Ты слышишь меня? Открой глаза.

Мальчик повинуется, но страх, похоже, не оставил его.

– Дядя убил собачку! Со-ба-чку! – он закрывает лицо руками и заходится в плаче.

Мужчина поворачивается к остальным детям (половина из них с жалостью смотрят на толстяка) и поднимает руку.

– Дети, внимание! Прошу вас не отвлекаться, с Девятнадцатым уже все в порядке. Что вы должны делать?

– Молиться и видеть сны, – нестройным хором отвечают сидящие и закрывают глаза. Шепот возобновляется.

– Ты можешь идти и отдыхать, – мужчина гладит жесткие мальчишеские волосы. – И не забудь помолиться.

‒ Хорошо, наставник, – отвечает мальчик, убирая руки от лица. – Я опять плакал, а мои ладони сухие. Почему?

– Потому, что ты плакал вот здесь, – мужчина приставляет указательный палец к его лбу. – Иди.

Мальчик уходит, а человек в комбинезоне возвращается на свое место, вновь превращаясь в безмолвную неподвижную статую.

4

– Доброе утро, наставник Маро, – в один голос говорят двое молодых мужчин человеку, которого мы видели ночью в зале.