Читаем без скачивания Однажды в СССР. Повесть вторая: «Как верили в себя...» - Дмитрий Колесов

Колесов Дмитрий Александрович

Однажды в СССР. Повесть вторая: «Как верили в себя…»

Пролог

Вот и разбежались наши дорожки в разные стороны.

Санек, понятное дело, топчет границы нашей необъятной Родины. В 1964 году он поступил в Алма-Атинское высшее пограничное командное училище им. Ф.Э.Дзержинского, а в 1966 году был переведен на 3-ий курс Московского высшего пограничного командного училища КГБ при Совете Министров СССР, как отличник учебы, а так же боевой и политической подготовки. Эту Вышку создали на базе среднего пограничного училища, с трехгодичной подготовкой. Как оказалось, от судьбы не уйдешь и через два года он был направлен служить в Восточный пограничный округ на границу Казахстана с Китаем. А через год уже был старшим лейтенантом в должности заместителя командира заставы. В отпуск приезжал, как головешка — лицо, шея и кисти рук покрыты темным горным загаром, а телом белый. На Ялтинских пляжах смотрелся почти местным аборигеном, у тех только загар был чуть выше локтей. Вот только глаза у нашего погранца, как выцвели и еще образовалось много морщинок у глаз, которые светлыми лучиками разбегались к вискам. А так Санек остался прежним… На первый взгляд.

Вал, пошел своим намеченным путем, как бульдозер — сметая все на пути… Окончил исторический факультет Крымского государственного педагогического института, где два последних года был секретарем комсомольской организации. И даже сумел завоевать звание чемпиона СССР в фехтовании на саблях, чем порадовал своего тренера и одновременно огорчил, так как после этого ушел из большого спорта. Полностью отдался учебе и общественной работе, а по распределению: «Мой друг уехал в Магадан, снимите шляпу, снимите шляпу. Уехал сам, уехал сам — не по этапу.» Затем отслужил положенное в армии и ухитрился вернуться из нее младшим лейтенантом запаса морской пехоты. Сейчас, Валерий Константинович, работал инструктором Магаданского обкома КПСС и к нему на облезлой кобыле не подъедешь. Шутка, «С друзьями — ровен и общителен…», так сказать. Живет у моря… Только Охотского, а не Черного и это две большие разницы, как говорят у нас в Одессе. Ему осталось только удачно жениться, так как холостых партработников приличного ранга не бывает, по определению.

Костян закончил одиннадцатилетку и в осенний набор 1963 года попал служить на Каспий. Местом постоянного базирования его пограничной бригады сторожевых кораблей был город Баку, где находится много русских и поэтому в увольнениях на берег он не чувствовал себя обделенным женским вниманием и после дембеля привез домой, молодую жену с полугодовалым ребенком. Как он там нашел русую красавицу с голубыми глазами… Загадка. Зато, как отбил ее у лихих джигитов ему напоминает шрам на левом боку и разжалование из главстаршины в матросы. Костя поступил работать в стройучасток Ялтинского порта и одновременно стал учиться в Симферопольский филиале Севастопольского приборостроительного института, на заочном отделении. Когда бы мы приезжали в отпуска, всегда обеспечивал нас и жильем, и рыбалкой, и прекрасным сухим домашним вином. Причем рыбы, вина и дружеского отношения всегда имелось в неограниченном количестве.

Старший из братьев Нудельман, Миха, таки пошел в науку. Хотя далось это ему отнюдь не легко и просто, как всеми нами ожидалось. В МФТИ он не поступил, так как не смог достойно защитить свои письменные экзаменационные работы по физике и математике на устных экзаменах, по соответствующим дисциплинам.

— Молодой человек, на приемных экзаменах нас не интересует ваш объем усвоенных знаний. Интересует оригинальность мышления, парадоксальность… даже и в то же время последовательность и логичность. То, что позволяет с минимальными средствами математического аппарата решать нетривиальные задачи. Глубинность знаний нужна. А вы решили задачи, применяя изученные вами высшую математику и общую физику университетского курса. Этому мы вас и сами научим, молодой человек. Добротно научим. — Вещал ему профессор из института.

Это был удар и Миха поплыл… Он ведь, по своему совковому разумению, не понимал, что у профессоров тоже есть дети. А он, всего лишь, отпрыск провинциальных учителей средней школы. Выплыл Михаил в Харьковском университете, проездом через Киевский, где ему сразу не понравилось уже на подготовительных курсах. И поступающий контингент не тот и сам уровень подготовки на курсах его не впечатлил. Но, что не делается — все к лучшему. Миха не сдался, работал как вол, не вылезал из библиотек, освоил работу с вычислительной техникой, правдами и неправдами получил машинное время работы на ЭВМ в ВЦ УФТИ АН УССР и удача ему улыбнулась. За время учебы, на физмате Харьковского университета, он приглянулся Илье Михайловичу Лифшицу, который преподавал студентам, выбравшим специальность теоретическая физика, спецкурс по квантовой механике. И когда того назначили главным теоретиком СССР, заведующим теоретическим отделом Института физических проблем, то Миха вместе с ним отправился Москву. В этом институте, вследствие доброго отношения Ильи Михайловича, он за два года ухитрился плодотворно работать в отделе, написать диссертацию, взяв за основу диплом и защитить свою диссертационную работу на соискание звания кандидата физ. — мат. наук. После чего оказался на грани морального и физического истощения. Однако был собой доволен, так как урок, преподанный ему в Долгопрудном, остался в памяти надолго. Теперь он понимал, что расти ему в Институте физпроблем не дадут и принял предложение стать старшим научным сотрудником в… НИИ физических проблем г. Зеленограда. Там ему дали однокомнатную квартиру, что было огромным счастьем, после семи лет жизни в общагах и на съемных квартирах. Ведь все познается в сравнении, да и зарплата у него была на приличном уровне, конечно учитывая премиальные. Кроме того, обеспечение продуктами и бытовухой в Зеленоградском научном центре было на высоком советском уровне. Рейсовый автобус в Москву ходил регулярно и достаточно часто, а то, что работа была отнюдь не на передовом фронте современной теоретической физики, а больше частью прикладная — его уже не напрягало. Миха давно успел избавиться от юношеских иллюзий. «Работа, есть работа, работа есть всегда. Хватило б только пота на все мои года», — как это точно отметил Евгений Евтушенко в своем стихотворении. А лейтенант запаса Михаил Нудельман, по военной специальности командир приборно-радиолокационного взвода зенитного артиллерийского комплекса С-60 — это знал.

Веня, его младший братишка, пристроился в Харьковский инженерно-экономический институт на экономический факультет. Поближе к брату. Из стен этого института еще не выветрился бодрящий дух реформ автора концепции «Экономической реформы Либермана- Косыгина» 1965 года. Поэтому преподаватели там подобрались крепкие. На кафедрах внимательно относились к мировым веяниям экономики и не пренебрегали зарубежными теориями. В следствии чего, Вениамин получил хорошие знания, отнюдь не напрягаясь в учебе, а предпочитая не пропускать не единой поездки со студенческими стройотрядами. Где его способности к «пробить — достать» использовались в полной мере. В последние два года, между командирами харьковских стройотрядов разыгрывались нешуточные битвы за Веню Нудельмана. Так как они знали, что с ним питание будет нормальным, обеспечение материалами вполне удовлетворительным и рассчитаются с отрядом в оговоренный срок. Распределился Веня в отдел материально-технического снабжения, Красноярской ГЭС, экономистом. Он мечтал участвовать в Большой стройке и теперь с энтузиазмом мотался по всему Союзу выбивая, предлагая, завлекая… надувая и т. д. и т. п. Однако влип, в следствии авантюрного склада своего характера и поэтому дорабатывал срок положенный молодому специалисту на складе — пятой спицей в колесе. После этого вернулся в родной город и устроился на работу… в Ялтинском центральном рынке, замом у директора, Нестора Абрамовича. Вернулся на круги своя, так сказать и по моему не жалел об этом. Ведь на рынке и вокруг него нешуточно бурлила атмосфера от незаурядных финансовых возможностей… однако Веня умел учиться, особенно на своих ошибках. Но ему все-таки не хватало того размаха средств и возможностей, какими он обладал на Большой стройке. Где для него был важен сам процесс, его масштаб…