Читаем без скачивания Пан. Варианты постапокалипсиса. Фантастические повести и рассказ - Сергей Милютин

Пан

Варианты постапокалипсиса. Фантастические повести и рассказ

Сергей Милютин

© Сергей Милютин, 2017

ISBN 978-5-4485-2342-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пан, или присоединиться к большинству

Глава 1

Зайцев сидел на камне. Как адресат посланий в Откровении валун не был ни горяч, ни холоден. Прогретый за день камень прятался за пригорком от солнца, уходящего на запад. Та же насыпь отделяла Зайцева от Космического городка. Очень удобное место. За спиной, невидимый и невидящий Зайцева, оставался уныло-чистенький поселок с выстроившимися в линейку одинаковыми коттеджами, административным корпусом и столовой. И дальше вглубь острова – ангары и корпуса с лабораториями, гидробассейнами, тренажерными модулями, учебными классами и макетами кораблей в натуральную величину.

Зайцев смотрел на песчаный пляж и спокойное море за ним. Внезапно слева из-за поросшего травой песчаного бугра появились два лохматых полуголых або. Они молча бежали, утопая босыми ногами в песке и размахивая руками. Один абориген сильно хромал. На его правой ноге рельефно красовался длинный сине-красный зигзагообразный шрам. За первыми двоими, не торопясь, из-за того же холмика вышел третий або. Он медленно шел деревянной походкой пина в их сторону. Беглецы запрыгнули в лодку и начали отчаянно грести от берега. Пин остановился перед линией прибоя на берегу, уставившись им вслед. Неожиданно оба аборигена один за другим попадали на дно лодки. Ноги хромого оказались на скамье и Зайцев видел, как их бьют судороги. Постепенно конвульсии стали тише и реже и вовсе прекратились. Пару минут лодка спокойно качалась на волнах. Потом хромой абориген поднялся, взял весло и спокойно погреб к берегу. Через некоторое время второй стал делать то же самое. Они доплыли до места, где все это время ждал пин, и молча вытащили лодку на берег. Пару мгновений все трое стояли, не глядя друг на друга. Затем, не сговариваясь, деревянными шагами, сохраняя на лицах характерное бесстрастное выражение, строем ушли обратно за холм.

Зайцев выдохнул. Перед ним опять простирался берег и спокойное море. Будто только что на его глазах не произошло этой странной пантомимы под аккомпанемент прибоя.

– Что Вы там высматриваете, Зайцев? – веселый голос бортинженера Стивенса вывел Виктора из оцепенения, – Ждете русские подлодки? Сигнальный огонь не разводили?

– Никакой России больше нет, Энтони, и Вы это прекрасно знаете, – не оборачиваясь, ответил Зайцев.

Волны бились о берег. От моря пахло солью и водорослями.

– Вы же поняли, что я имел в виду, – добродушно посетовал Стивенс, – И, вообще-то, технически Россия никуда не делась. Девятая часть суши – на месте. А по ней продолжает бродить сто двадцать миллионов угрюмых бородатых людей.

– Сто двадцать миллионов – возможно, но вот людей ли? – заметил Зайцев.

– Ну вот, опять Вы за свое, – бортинженер натужно улыбнулся, – Если будете все время об этом думать, просто не доживете до отлета.

– А есть другие достойные темы? – Зайцев обернулся к Энтони, – Хотите обсудить со мной новинки рок-музыки? Фильмы, вышедшие в этом году?

Улыбка, наконец, сползла с лица Стивенса.

– Умеете же Вы испортить настроение, Зайцев, – и добавил, – Пойдемте. Всю команду вызывает Глобски.

***

Начальник ЦПА лысый зануда Глобски обвел присутствующих суровым взглядом из-под насупленных бровей.

– Господа, вынужден сообщить вам неприятную новость. Джош Сайрус покончил с собой.

Зайцев и Дьюи переглянулись. Мейбл тоненько вскрикнула. Стивенс досадливо покачал головой.

– Как это случилось? – уточнил Зайцев.

– А для Вас важен способ? – язвительно осведомился Глобски.

Продолжил, не дожидаясь ответа.

– Лег в ванну и опустил туда два провода под напряжением. Тело выглядит ужасно. Как огромный плохо приготовленный кусок мяса. Местами пережаренный, местами сырой.

– Стоит ли приводить такие подробности? – осторожно усомнился Стивенс, – Все-таки, здесь женщины.

– Да, – рявкнул Глобски, – Обязательно! Чтобы никто не строил иллюзий о красивом уходе, прекрасных похоронах с салютом и прочем. Своим безответственным поступком Сайрус отбросил проект на месяцы. Нам теперь срочно нужно искать ему на замену специалиста-психолога его уровня. Сами понимаете, как это сложно в нынешних обстоятельствах.

– В принципе, коллега, – раздался голос Дьюи, – я могу его заменить.

Все обернулись. Проф, как обычно сидел позади всех, прислонившись спиной к задней стенке. Глобски в недоумении посмотрел на него.

– Но как, Эдвард? Вы же сами – будущий член экипажа. Собираетесь исследовать самого себя?

Дьюи в своей манере улыбнулся одними краями губ.

– Почему нет? Со всей аппаратурой я знаком, с методиками тестирования – тоже. Могу приступить прямо сейчас.

– Погодите, – запротестовал Глобски, – это нарушение общепринятых правил, сложный вопрос, его нельзя решать вот так – с бухты-барахты. Надо подумать, посоветоваться.

Сидящий рядом с ним пин кивнул. Глобски вздрогнул и немедленно тоже кивнул.

– Хорошо, так тому и быть, – резюмировал Глобски, – Профессор, приступайте к работе прямо сейчас. Время не ждет.

– А похороны? – еле слышно донесся слабый голосок Мейбл.

Глобски поднял голову.

– Что? А, да… Здесь похорон не будет. Тело отвезут на Большой остров.

Зайцев догнал Дьюи у выхода из бунгало.

– Эдвард, Вы не знаете, что произошло?

Дьюи поднял голову. Хотя профессор смотрел снизу вверх, никакого превосходства Зайцев не чувствовал. Всякий раз, встречаясь с Дьюи глазами, Зайцеву хотелось вскочить из-за парты и отбарабанить домашнее задание.

– Почему Сайрус свел счеты с жизнью? – уточнил Дьюи, – Не знаю, коллега.

Он помолчал.

– Но предположить могу. Фредерика мне рассказала, что вечером уже после захода солнца Сайрус о чем-то очень возбужденно говорил с пином. Потом махнул рукой и зашел в свой коттедж. И больше живым не выходил.

– Вы думаете, его хотели присоединить? Да нет, пины об этом не предупреждают.

– А Вы видели все присоединения? – усомнился Дьюи.

Зайцев не нашелся, что ответить.

По правде говоря, он видел инсайтов не так много, как большинство островитян. По крайней мере, меньше Дьюи, который два месяца после Большого Хапка безвылазно находился в Нью-Йорке и насмотрелся достаточно. На третий день, когда телевидение отрубилось, а в Интернете началась какая-то чертовщина, проф заметил, что на соседней автозаправке уже двое суток никого нет, и ограбил ее, сделав дома хороший запас продуктов и бензина. Обеспечив себя на первое время, Дьюи несколько недель катался по городу и с любопытством глядел на происходящее.

Профессор рассказывал про полуголых людей, пляшущих на улицах между остовами сгоревших автомобилей. Про покойников, которых с тротуаров собирали большими ковшами мусороуборочные машины. Про бессмысленные убийства у него на глазах. Про многолюдные просмотры фильмов Вуди Аллена на больших экранах посреди площади. Про мужчину, стрелявшего из окна третьего этажа по прохожим. Про бездомного в лохмотьях, пьющего вино около дорогого ресторана, и нагую женщину с формами стриптизерши, играющую для него на скрипке.

Довольно подробно Дьюи рассказывал про гигантскую оргию на Манхэттен-Бич, в ходе которой тысячи любовников разных комплекций, рас и спортивной формы одновременно предавались разным формам сексуального удовлетворения. В то время как в нескольких десятках метров от берега один за другим падали с носящихся бананов и молча тонули люди. И опять про трупы, тут же у линии прибоя колыхающиеся на набегающих волнах.

При этом, однако, все эти апокалиптические картины он описывал без особых отрицательных эмоций, как что-то очень необычное, из ряда вон выходящее, но не ужасное на самом деле. Примерно так, наверно, он мог бы кому-нибудь пересказывать сюжеты с полотен Босха.

Иногда в процессе повествования он улыбался и поднимал указательный палец. Это означало, что в рассказанном содержится какая-то интересная аллюзия или метафора, до которой слушатель должен сам додуматься и тоже порадоваться.

– Она ехала на мотороллере абсолютно голая, но в фуражке инспектора налоговой службы. Больше никаких налогов! Понимаете меня? – Дьюи откидывал голову и радостно хохотал.

Зайцев как-то спросил, как он не боялся бродить среди всего этого кошмара. На что Дьюи ответил, что думал примерно так: во-первых, все это страшно интересно, а, во-вторых, чего уж теперь бояться.

«Мне жаль, Виктор, что Вы все это пропустили, – заметил тогда профессор, – Мне кажется, Вам бы понравилось.» Зайцев как-то рассказал об этом Сайрусу, добавив, что немного завидует таким как Дьюи или Мейбл, переживших Большой Хапок в одном из его эпицентров. Сайрус странно глянул на него и сказал, что далеко не всякий опыт полезен для человека.