Читаем без скачивания Рассказ о Маленьком Муке - Вильгельм Гауф

Вильгельм Гауф

Рассказ о Маленьком Муке

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (www.litres.ru)

В Никее, моем милом родном городе, жил один человек, которого звали Маленьким Муком. Хотя тогда я был еще очень молод, но могу представить его себе еще вполне хорошо, особенно потому, что однажды из-за него отец высек меня до полусмерти. Маленький Мук, когда я его знал, был уже стариком, но ростом всего в три или четыре фута, причем имел странную фигуру, потому что его тело, такое маленькое и изящное, должно было носить голову гораздо больше и толще, чем у других людей. Он жил совершенно один в большом доме и даже сам варил себе нищу, причем в городе не знали бы, жив он или умер – ведь он выходил только раз в месяц, – если бы в обеденный час из его дома не поднимался густой дым; но по вечерам часто видели, как он взад и вперед ходит по крыше, хотя с улицы казалось, что по крыше бегает одна только его большая голова.

Я и мои товарищи были злыми мальчиками, которые охотно дразнили и насмехались над всеми; поэтому всякий раз, когда Маленький Мук выходил из дома, для нас был праздник. В определенный день мы собирались перед его домом и ждали, пока он выйдет. Когда отворялась дверь и сперва выглядывала большая голова с еще большим тюрбаном, когда затем следовало остальное тельце, одетое в потертый плащик, широкие шаровары и широкий пояс, на котором висел длинный кинжал, такой длинный, что не знаешь, Мук ли надет на кинжал или кинжал на Мука, когда он так выходил, то воздух оглашался нашим радостным криком.

Мы бросали вверх свои шапки и как сумасшедшие плясали вокруг него. А Маленький Мук важным киванием головы кланялся нам и медленным шагом шел вниз по улице, причем шлепал ногами, потому что на нем были большие, широкие туфли, каких я еще никогда не видал. Мы, мальчики, бежали за ним и все кричали: «Маленький Мук, Маленький Мук!» У нас даже была веселая песенка, которую мы иногда пели в честь него; в ней говорилось:

Карлик Мук, карлик Мук,В большом доме ты живешь,В месяц раз на улицу идешь!Оглянись-ка на себя —Ведь головка с гору у тебя!Посмотри-ка ты вокругИ поймай нас, карлик Мук!

Мы уже часто забавлялись так, и к своему стыду я должен сознаться, что поступал хуже всех: часто дергал Мука за плащик и раз даже наступил ему сзади на большие туфли, так что он упал. Это показалось мне очень смешным, но мой смех прошел, когда я увидел, что Маленький Мук подходит к дому моего отца. Он вошел прямо в дом и некоторое время оставался там. Я спрятался у двери и видел, как Маленький Мук опять вышел в сопровождении моего отца, который почтительно держал его за руку и у двери с поклонами простился с ним. Я почувствовал себя не совсем хорошо и поэтому долго оставался в своей засаде, но наконец меня выгнал голод, которого я боялся сильнее побоев, и я смиренно и с опущенной головой предстал пред отцом.

– Ты, как я слышу, издевался над нашим добрым Муком? – сказал он очень строгим тоном. – Я расскажу тебе историю этого Мука, и ты, наверно, не будешь больше насмехаться над ним, но прежде и после этого ты получишь обычное.

А обычным были двадцать пять ударов, которые он обыкновенно отсчитывал слишком точно. Поэтому он взял свою длинную трубку, отвинтил янтарный мундштук и отделал меня сильнее чем когда-либо раньше.

Когда двадцать пять ударов были получены сполна, он велел мне внимательно слушать и стал рассказывать о Маленьком Муке.

Отец Маленького Мука, которого зовут, собственно, Мукра, был здесь, в Никее, уважаемым, но бедным человеком. Он жил почти так же уединенно, как теперь живет его сын; последнего он, конечно, не мог терпеть, стыдясь его фигуры карлика, и поэтому предоставил ему расти в невежестве. Маленький Мук даже шестнадцати лет был еще веселым ребенком, и отец, человек серьезный, всегда порицал его за то, что он еще так глуп и наивен, когда ему уже давно следовало бы выйти из детских лет.

Однажды старик неудачно упал, расшибся и умер, оставив Маленького Мука бедным и неученым. Жестокие родственники, которым умерший был должен больше, чем мог заплатить, выгнали бедного малютку из дома и посоветовали ему идти по свету и искать свое счастье. Маленький Мук отвечал, что он уже готов в путь, но просил себе только отцовскую одежду, которую ему и отдали. Его отец был высоким, сильным человеком, и поэтому его платье не годилось сыну. Однако Мук скоро нашелся: он обрезал то, что было слишком длинно, и потом надел. Но он, по-видимому, забыл, что должен обрезать и в ширину, и вот почему на нем та странная одежда, которую можно видеть еще и теперь: большой тюрбан, широкий пояс, широкие шаровары, синий плащик – все это наследство его отца, которое он носит с тех пор. Он заткнул за пояс длинный дамасский кинжал своего отца, взял палочку и вышел за ворота.

Мук весело бродил целый день, потому что ведь он отправился искать свое счастье. Если он видел на земле осколок стекла, блестевший на солнечном свете, то, наверно, прятал его в карман, думая, что он превратится в прекраснейший алмаз; если видел вдали купол мечети, сиявший как в огне, если видел озеро, блестящее как зеркало, то с радостью спешил к ним, думая, что пришел в волшебную страну. Но увы! Вблизи эти призраки исчезали, а его усталость и его бурчащий от голода желудок слишком скоро напомнили ему, что он находится еще в стране смертных. Так он проходил два дня, голодный и печальный, и отчаялся найти свое счастье; полевые плоды были его единственной пищей, жесткая земля – его ночлегом.

Утром на третий, день он увидел с возвышенности большой город. Полумесяц ярко сиял на его зубцах, пестрые флаги развевались на крышах и, казалось, манили к себе Маленького Мука. Пораженный, он остановился и стал рассматривать город и местность. «Да, там малютка Мук найдет свое счастье, – сказал он сам себе и, несмотря на свою усталость, подпрыгнул. – Там или нигде!» Он собрал все свои силы и пошел к городу. Но хотя город казался совсем близко, однако Мук смог достигнуть его только в полдень, потому что его маленькие ноги почти совсем отказывались служить ему, и он часто должен был садиться в тень пальмы, чтобы отдохнуть.

Наконец он подошел к воротам города. Он оправил свой плащик, красивее повязал тюрбан, надел пояс еще шире и заткнул длинный кинжал более криво. Потом он стер с башмаков пыль, взял свою палочку и бодро вошел в ворота.

Он прошел уже несколько улиц, но нигде не отворялась дверь, нигде не кричали, как он воображал: «Маленький Мук, войди, поешь и попей и дай отдохнуть своим ножкам!»

Когда он у одного большого прекрасного дома опять очень тоскливо смотрел вверх, отворилось окно, выглянула старая женщина и стала звать певучим голосом:

Сюда, сюда!Кашка сварена,Стол уж накрыт,Был бы у вас аппетит!Соседушки, сюда,Кашка сварена!

Дверь отворилась, и Мук увидел, что в дом вошло множество собак и кошек. Несколько минут он стоял в нерешительности, последовать ли ему приглашению, но наконец собрался с духом и пошел в дом. Перед ним шли несколько молодых кошечек, и он решил следовать за ними, потому что они, может быть, знали кухню лучше его.

Когда Мук поднялся по лестнице, он встретил ту старую женщину, которая выглядывала в окно. Она сердито посмотрела на него и спросила, что ему нужно.

– Ведь ты всех приглашала к своей каше, – отвечал Маленький Мук, – а я очень голоден и поэтому тоже пришел.

Старуха громко засмеялась и сказала:

– Откуда же ты пришел, чудак? Весь город знает, что я варю кашу только для своих милых кошек, и иногда, как ты видишь, приглашаю в их общество соседей.

Маленький Мук рассказал старой женщине, как тяжело ему пришлось после смерти отца, и стал просить ее дать ему сегодня поесть вместе с ее кошками. Старуха, которой понравился чистосердечный рассказ малютки, позволила ему быть ее гостем и вдоволь дала ему поесть и попить. Когда он насытился и подкрепился, она долго глядела на него и затем сказала:

– Маленький Мук, оставайся у меня на службе! У тебя будет пустяшная работа и очень хорошее содержание.

Мук, которому понравилась кошачья каша, согласился и таким образом стал слугой госпожи Ахавци. У него была легкая, но странная служба. У госпожи Ахавци были два кота и четыре кошки; Маленький Мук должен был каждое утро чесать им шерсть и натирать их драгоценными мазями. Если хозяйка уходила, он должен был присматривать за ними; когда они ели, он подавал им блюда, а ночью укладывал их на шелковые подушки и укутывал бархатными одеялами. В доме были еще несколько маленьких собак; им он тоже должен был прислуживать, но с ними было не так много хлопот, как с кошками, с которыми госпожа Ахавци обращалась, как с собственными детьми. Впрочем, Мук вел такую же одинокую жизнь, как в доме своего отца, потому что, кроме госпожи, он целый день видел только собак и кошек. Некоторое время Маленькому Муку жилось вполне хорошо: у него всегда была еда и мало работы, а старая госпожа, по-видимому, была очень довольна им. Но мало-помалу кошки стали шаловливыми: когда старуха уходила, они как бешеные начинали прыгать по комнатам, разбрасывали все вещи и разбивали много прекрасной посуды, которая попадалась им. А услыхав, что хозяйка идет по лестнице, они залезали на свои подушки и как ни в чем не бывало виляли хвостами. Видя свои комнаты опустошенными, госпожа Ахавци сердилась и все сваливала на Мука. Он мог как угодно уверять ее в своей невиновности, – она верила своим кошкам, которые так невинно смотрели, больше, чем своему слуге.