Читаем без скачивания Жизнь через сто лет - Григорий Данилевский

Григорий Петрович Данилевский

Жизнь через сто лет

"Еще никто не видел моего лица".

Настоящий рассказ относится к нынешнему веку, а именно, к 1868 году.

Некто Порошин, молодой человек лет двадцати пяти, шести, черноволосый, сухощавый, бледный и красивый, незадолго до времени, которого касается этот рассказ, кончил курс в московском университете, где избег тогдашних волнений молодежи, вследствие особого склада своей природы. Все его помыслы, стремления и привязанности вращались в особом, заколдованном кругу, который можно бы назвать "идеальным", в обширном значении этого слова. Он читал философов, деистов, но рядом с ними и натуралистов, – последних – для сравнения с первыми.

Жадно пробегая в газетах известия о сверхъестественных явлениях, призраках, сомнамбулистах и медиумах, он сам, впрочем, не верил в практический сомнамбулизм и медиумизм, особенно в те его проявления, которые трактуются и публично показываются шарлатанами вроде Юма, Бредифа, Следа, братьев Эдди и других фокусников этого пошиба.

Приехав в 1868 г. в Париж, для поправления своего вообще расстроенного и слабого здоровья, Порошин посещал лекции разных ученых, но не пропускал и других диковинок, в том числе фантастических вечеров, вроде сеансов Робер-Гудена и ему подобных, где показывались опыты так называемой высшей физики, явления спектров, ясновидения и прочие трансцендентальные затеи, где он наблюдал за тем, как ловкие, умные и вообще всегда весьма милые французские фокусники-шарлатаны морочат уличную, пресыщенную другими удовольствиями толпу.

Однажды Порошин сидел в зале такого физика. На сцене битла усыплена какая-то белокурая девица, читавшая запечатанные письма и диктовавшая рецепты больным из публики. Все шло хорошо, как по маслу. Щеголеватый профессор сомнамбулизма, во фраке, в белом галстуке и таких же перчатках, щебетал с кафедры перед спящею ясновидящей, сыпля именами новейших светил реальной философии и путая, по обычаю французов, Шопенгауэра с Гартманом, и Штрауса с Фейербахом. Становилось очень скучно. В зале была давка и духота. Лампы тускло освещали море голов. И в то время, когда Порошин уже хотел уезжать, одна из этих голов, в красной восточной феске, шевельнулась среди публики, и из ее уст послышался резкий голос:

– Это шарлатанство, надувательство грубого вида!

Все всполошились, оглянулись. Профессор смутился.

– Грубый обман и ложь! – повторил громко человек с красивым смуглым и умным лицом: -публика должна протестовать…

– Кто вы? – спросил хозяин вечера: – так не смущают зрителей! Если вы не верите в опыты ясновидения, зачем сюда пришли? зачем платили деньги? Можете их получить обратно…

– Шарлатанство! – твердил тот же восточный человек, очевидно армянин: – я говорю не против сомнамбулизма, а против таких обманов, какие разыгрываются здесь… Вы усыпили свою соучастницу. Она не спит, а потому такая же обманщица, извините, как вы… Но я верю в ясновидение, – я его поклонник и занимаюсь им давно…

В публике, смешанной с подставными, очевидно, наемными зрителями, comperes, поднялся невообразимый шум. Армянин в феске вскочил на стул, показал руками, что хочет говорить.

– Но я верю в могучую, беспредельно великую силу сомнамбулизма, – смело продолжал армянин ломаным французским языком, когда все затихло: – я сам владею даром усыпления… И вот доказательство…

– Вон его, за дверь! долой! кричали подставные клакеры, с красными, вспотевшими лицами.

– Пусть говорит, пусть делает опыт по-своему! – кричали другие из зрителей, толпясь к сцене.

Сконфуженный, с измятым галстуком и распоротой в давке фалдой фрака, взъерошенный маг-профессор, с своим помощником, возвратился на кафедру. Туда же дал пройти и человеку в феске.

– Я хочу, желаю, требую, чтобы вы сами заснули! – сказал последний, обращая черные, повелительные и умные глаза к профессору: – садитесь, вот так; сложите ваши руки и спите… слышите ли? Спите, я приказываю!…

Профессор улыбнулся, поморщился, сел, окинул общество растерянным, недовольным взглядом; очевидно против воли, закрыл глаза, зевнул… и, к удивлению всех, заснул. Армянин сложил на груди руки, поглядел также повелительно на помощника профессора, шершавого, коротко остриженного и рыжего малого, очевидно из отставных военных, поднял руку, устремил к нему протянутые пальцы- помощник также заснул…

Изумление публики было без границ. Все замерли, глядя на таинственную феску.

– La seance est levee! заседание наше кончено! – сказал армянин, медленно и важно сходя со сцены: – вы видели! Вот сомнамбулизм!

Поднялась давка и суета. Все хотели его видеть ближе, с ним говорить. Но таинственный незнакомец исчез в толпе, точно провалился сквозь пол.

"Не верится, – подумал Порошин, уходя из залы практической физики: – старые штуки на новый лад! Простодушные, легковерные французы не догадались, дали промах. Очевидно, и армянин был тем же наемным, подставным лицом… Маг-профессор заметил охлаждение к себе посетителей, ну, и придумал таким образом подогреть их внимание. Та же реклама, то же шарлатанство. Да при том и не особенно оригинально… Известна проделка американского журналиста, который, для поднятия подписки на свой журнал, стал печатать в других изданиях самые резкие, наглые на себя нападки от вымышленных лиц: одни печатно выставляли его мошенником и клятвопреступником, другие вором и убийцей, третьи развратником в колоссальных размерах. Он не скупился платить за такие дружеские рекламы, пока все не задумались – да видно же любопытный это и недюжинный человек, когда о нем все так кричат! – и стали раскупать его собственную газету".

Прошло с этого вечера несколько месяцев. Порошин забыл о сомнамбулисте-профессоре и об армянине. Раз он шел с товарищем Чубаровым сквозь Луврский двор. Видит, Чубаров раскланялся с каким-то человеком в феске. Порошин узнал армянина.

– Как ты его знаешь? – спросил он Чубарова.

– Еще бы не знать такой замечательной особы, – ответил с улыбкой Чубаров: – мы с ним жили как-то на водах, в Германии.

– Да чем же он знаменит?

– Помилуй, он вызыватель духов, медиум и чуть не заклинатель змей…

– Нет, вздор! ты шутишь, – возразил Порошин: – ты не такой, чтоб знался с вызывателями духов и заклинателями змей… Слушай, чему я был очевидцем…

Порошин передал рассказ о случае в зале профессора ясновидения. Чубаров задумался.

– Ты ошибаешься, это не шарлатан и не мог быть в стачке с сомнамбулистами! – сказал он: – у этого армянина, черт бы его побрал, есть действительно кое- какие способы… Но я тебе, Порошин, о них не сообщу…

– Почему?

– Ты за последнее время что – то уж очень похудел, еще стал бледнее, и зрачки вон у тебя несколько расширены, и нервный ты такой… Тебе это опасно, я же испытал…

– Полно, глупости! расскажи! – пристал Порошин к приятелю: – не мучь меня; правда, какая бы она ни была, никогда меня не потревожит… Я добиваюсь истины; одна ложь, одни обманы мучат и раздражают меня… Расскажи, открои, в чем это дело? Ты, верно, знаешь и адрес армянина, у него бывал и здесь… Так после вод не встречаются… Он на тебя посмотрел очень сочувственно…

Делать нечего, Чубаров зашел с Порошиным в кафе, на набережной Сены, ИИ это ему сообщил. Оказалось, что армянин, адрес которого Чубаров здесь же передал приятелю, обладал секретом – переносить человека, во сне, через сто лет вперед.

– И ты этому верил? – спросил с болезненной улыбкой Порошин..

– Еще бы, – нехотя ответил Чубаров: – как не верить, когда я сам, благодаря этому странному человеку, испытал такого рода путешествие…

– И не раскаиваешься?

– Пожалуй, с некоторой стороны, досадно и даже обидно…

– Почему обидно?

– Да потому, что не хотелось, а пришлось проснуться… Во сне было так хорошо…

– Гм! и как он это делает?

– Дает, представь, какие-то пилюли…

– Что в рот, то спасибо? – раздражительно засмеявшись, спросил Порошин: – экие ловкие эти азиаты! Ну, можно ли так морочить людей? Да еще, пожалуй, и деньги берет?

– Берет, друг мой, и большие…

– Гм! – промычал Порошин: – отсохни моя рука, если я ему дам хоть полушку за такой обидный обман.

Чубаров, однако, был убежден, что Порошин не вытерпит, и боялся особенно за его здоровье, не очень-то подходящее для таких опытов.

Так и случилось.

Порошин в тот же день думал-думал, нанял фиакр и покатил по бульварам на площадь Трона (place du Throne или barriere du Throne), украшенную двумя колоннами, с бюстами старинных французских королей, где, по адресу Чубарова, жил таинственный армянин.

Армянин жил с женою, хорошенькою и молодою женщиной. Он принял гостя не совсем дружелюбно.

– Вы можете перенести меня в будущую жизнь? – спросил Порошин армянина, после первых с ним объяснений.