Читаем без скачивания Полночь во дворце - Роберт Силверберг

Полночь во дворце

Роберт Силверберг. Полночь во дворце Robert Silverberg. The Palace at Midnight

В то утро министр иностранных дел империи Сан-Франциско не торопился вставать. Вечер накануне, начатый в банях, растянулся на всю ночь. Счет выпитому был потерян, да и курил он больше, чем следовало. Ну и вечерок выдался! А удовольствие ниже среднего. Запомнилась вспышка рассветного солнца, внезапная, как удар грома. Солнце поднималось над Оклендом на противоположном берегу залива. Тишину прорезал телефонный звонок. О, черт!

Если постараться, можно, конечно, убедить себя, что это ему только снится.

Телефон не унимался, безжалостно разрушая приятное оцепенение дремоты, и наконец разбудил министра. Все еще не открывая глаз, он потянулся к трубке и пробормотал севшим голосом:

– Слушаю. Кристенсен.

– Том, это Морти. Ты в порядке? Неужели спишь? Пора бы и встать.

Так, помощник министра внешних сношений. Кристенсен уселся в постели, протер глаза, облизнул пересохшие губы. Комнату заливал солнечный свет. С порога комнаты за ним наблюдали кошки. Маленькая сиамская кошечка изящно провела лапкой по донышку блюдца и выжидательно посмотрела на хозяина.

Зато пушистый и толстый персидский кот, казалось, ничему не удивлялся.

– Том!

– Ну не сплю я, не сплю. Что у вас там стряслось, Морти?

– Ты уж извини, но откуда мне было знать, что в час дня…

– В чем дело, Морти?

– Звонили из Монтеррея. Их посол едет сюда. Ты должен встретиться с ней.

Министру стоило немалых усилий сообразить, о чем идет речь.

Когда тебе уже тридцать девять, ночные бдения не проходят без последствий.

– Сам встречайся с ней, Морти.

– Том, ты знаешь, я бы выручил тебя, но ей нужен именно ты. Вопрос, видимо, серьезный.

– Что у них может быть серьезного? Контрабанда наркотиков или войну собрались нам объявить?

– Подробностей я сам не знаю. Оттуда позвонили и передали, что мисс Сойер выезжает для переговоров с мистером Кристенсеном. Том, к наркотикам это вряд ли имеет отношение. Чтобы Монтеррей со своим десятком солдат угрожал нам? Чушь собачья! Разве что поставят под ружье всех заключенных из тюрьмы Салинаса.

Голова у него шла кругом.

– Ладно, давай сначала и немедленнее. Где ее искать?

– В Беркли [пригород Сан-Франциско].

– Ты что спятил?

– Она заявила, что в городе ноги ее не будет. Ей, видите ли, страшно здесь.

– Ну да, мы отстреливаем иностранных дипломатов и пускаем их на жаркое. Она прекрасно знает, что ничего с ней не случится.

– Послушай, я говорил с ней. Она твердит, что Сан-Франциско сумасшедший город, и дальше Беркли она шагу не сделает.

– Сказал бы ты ей, пусть катится ко всем чертям!

– Том, я серьезно.

Кристенсен обреченно вздохнул.

– Беркли. Дальше?

– Отель «Клермонт» в половине пятого.

– Впутали-таки меня в историю. Значит, я должен тащиться на другой берег залива, чтобы встретиться с послом какого-то занюханного Монтеррея Они, видно, забыли, что мы – империя, а они всего-навсего вшивая республика. Прикажете всякий раз переплывать залив, когда на том берегу появится очередной посланник и поманит нас пальцем? Завтра во Фриско закапризничает какой-нибудь прыщ на гладком месте, так мне на заднице к нему ползти через всю Калифорнийскую долину? Сколько можно измываться надо мной?

– Том, успокойся.

– Прости, Морти. Сегодня с утра я не в состоянии разводить дипломатические церемонии.

– Позволь заметить, что сейчас далеко уже не утро. Том. Пойми ты меня, если бы я мог, то сам поехал бы к ней.

– Оставим эти разговоры. Не хватало еще нам с тобой выяснять отношения. Узнай, когда отходит паром.

– В половине четвертого. Машина заедет за тобой в три. Договорились?

– Так и быть. За это время постарайся узнать что-нибудь об этом деле.

Пусть твои ребята позвонят мне через час.

Он покормил кошек, принял душ, побрился и проглотил таблетку.

Приготовил себе кофе. В половине третьего позвонили из министерства.

Никакой информации о целях визита посланницы из Монтеррея получить не удалось. Отношения между Сан-Франциско и Монтерреем на данном этапе носят дружественный характер. Мисс Сойер является членом сената и постоянно живет в Пасифик-Гроу, вот и все. «Проинформировали, называется», – со злостью подумал он.

Он спустился вниз, чтобы подождать машину на улице.

Стояли последние дни осени, ясные и прозрачные. Дожди еще не начинались, слой пыли покрывал дома и улицы. Министр жил на Фредерик-стрит в старинном особняке викторианского стиля, окруженном белоснежной колоннадой. Он постоял на ступенях, подставив ветру пылающее лицо. Мрачное раздражение не покидало его. Его машина – благородного вида «шевроле» с императорским гербом на дверцах – подкатила к дому без чего-то три. За рулем сидел вьетнамец, а может быть, таиландец. Кристенсен, не говоря ни слова, сел в машину, и они понеслись по безлюдным улицам со скоростью, которую могли позволить себе лишь водители правительственных автомобилей.

Проехали Хэйт, развернулись на восток, миновали Оук. Позади остался императорский дворец, где в этот час ничто не нарушало послеобеденный монарший сон Нортона Седьмого. К причалу они подъехали со стороны Маркет-стрит.

Обрубок моста Бэй Бридж загадочно поблескивал на фоне сияющего неба.

Судно ожидало министра. В течение всего этого унылого и неспешного пути Кристенсен молчал. Поеживаясь от холода, он задумчиво разглядывал обрамлявшую залив гряду невысоких, округлых холмов, скудную растительность, иссушенную долгим знойным летом. Он думал о зигзагах судьбы, превратившей сносного архитектора в министра-недоучку, подвизающегося на ниве игрушечной политики. Какова держава, такова и политика. По выражению одного из первых правителей Сан-Франциско, эта империя принадлежит к числу государств, обреченных на распад с первого дня своего основания.

Когда они причалили в Беркли, Кристенсен бросил рулевому:

– Не ждите. Я позвоню, когда освобожусь.

Еще одна правительственная машина везла его по вьющейся наверх дороге. Высоко на холме показалось здание отеля «Клермонт», построенное еще в прошлом веке и с величавым достоинством противостоявшее всем катаклизмам века нынешнего. Сейчас отель находился в запустении, это сразу бросилось ему в глаза. Окна верхних этажей вровень с макушками пальм были скрыты густыми зарослями плюща. Ухоженный когда-то парк превратился в самые настоящие джунгли. И несмотря на все это, грандиозная постройка, насчитывавшая сотни комнат и с десяток великолепных банкетных залов, сохранила свой поистине царственный вид. «Интересно, бывает ли здесь кто-нибудь теперь? – задумался Кристенсен. – В наше время людей ничем из дому не выманишь».