Читаем без скачивания Дьявол-южанин - Диана Уайтсайд

Диана Уайтсайд

Дьявол-южанин

Посвящается Элейн, Джули и Кэтрин.

Спасибо за ваше терпение и мудрость.

Пролог

Мемфис

Июнь 1872 года

Джессамин Тайлер-Эванс то и дело выглядывала из окон экипажа; она упивалась дорогим ее сердцу видом Сомерсет-Холла, начинавшегося с высоких башенок ипподрома, построенного ее отцом в качестве свадебного подарка Софии, своей жене. Определяя границы Сомерсет-Холла, струился ручей; а вскоре появился и дуб, на который она частенько взбиралась, чтобы высмотреть семейство Эвансов. Они были лучшими друзьями ее родителей, и в детстве она играла вместе с их сыновьями, Морганом и Сайрусом. Какие бы радости и горести – в том числе брак и вдовство – ни ассоциировались у нее потом с этими людьми, в детстве их связывали лишь невинные шалости и забавы.

Джессамин в очередной раз высунулась из окна, высунулась почти до пояса, так что экипаж Ричарда Берка стал раскачиваться. Прошло девять лет с тех пор, как отец продал эти свои владения, но все здесь выглядело почти как прежде. Даже огромные выгулы, на которых паслись десятки прекрасных лошадей, оставались зелеными и сочными. Экипаж сделал резкий поворот, и Джессамин пришлось вытянуть шею, чтобы не потерять из виду жеребенка, который ей особенно понравился. Потом она откинулась на спинку сиденья, и ее глаза наполнились слезами. Жеребенок был очень похож на Альдебарана, любимого жеребца ее отца.

Маленькую часовню по-прежнему увивали желтые розы. Узнав о смерти матери, она сплела из них гирлянду и бросила в ручей, моля о прощении.

Большой дом из красного кирпича, построенный в палладианском стиле, украшали белые колонны и портики. Ставни на окнах, выходящих на восточную галерею, были распахнуты, и приоткрывался уголок библиотеки, где Сайрус готовился к поступлению в Уэст-Пойнт[1]. В центре фонтана стояла бронзовая статуя Гермеса – немного сдвинутая с места; это они с Морганом случайно сдвинули ее, когда чересчур увлеклись крикетом.

Господи, какие же они тогда были счастливые!..

Карета подкатила к крыльцу, и Аристотель, старый управляющий, помог ей выйти из экипажа. На крыльце же стоял рядом с сестрой Ричард Берк, нынешний хозяин Сомерсет-Холла; он приветливо улыбался гостье.

У Джессамин мурашки по спине побежали. Она-то думала, что ее пригласила Элиза Берк, незамужняя сестра Ричарда. И вообще, какого дьявола Ричард Берк, известный своей неприязнью к женщинам, прикидывается перед ней, безденежной вдовой?

Отбросив подозрения, Джессамин ласково улыбнулась управляющему, своему старому другу:

– Спасибо, Аристотель. Как поживаешь?

Его лицо расплылось в улыбке.

– Очень хорошо, мисс Джессамин. Да-да, очень хорошо. – Он похлопал ее по руке и скосил глаза на своего нынешнего господина.

Пожав руку старику, Джессамин повернулась к хозяину и хозяйке, спустившимся с крыльца, чтобы с ней поздороваться.

– Миссис Эванс, для нас большая честь принимать вас, – пророкотал мистер Берк.

– Разрешите предложить вам выпить с нами чего-нибудь прохладительного, – добавила его сестра.

– Благодарю.

Сделав книксен, Джессамин последовала за хозяином в боковую галерею – когда-то любимое место отдыха ее отца в жаркую погоду. Розовый садик подступал здесь к самому дому, огибая изящный фонтан, привезенный ее родителями из свадебного путешествия по Италии. Окно ее спальни выходило именно в эту часть сада.

Старая стряпуха Кассиопея, жена Аристотеля, принесла сервировочный поднос с лимонадом и множеством угощений, которые могли бы соблазнить даже Виндзорскую Вдову[2]. Джессамин украдкой улыбнулась Кассиопее, и та, молча кивнув, удалилась на подобающее для слуг расстояние, став рядом с мужем.

Гостья со вздохом сделала глоток лимонада. Ричард Берк принялся рассказывать о каком-то богатом добытчике из Колорадо, и этот рассказ не вызывал у Джессамин особого интереса. Но тут… О, уж не Сократ ли, брат Аристотеля, ее бывший грум, идет по тропинке со стороны конюшен? Его дядя много лет был главным грумом в Сомерсет-Холле. Отец привез Сократа, когда ей было шесть лет.

Но зачем Сократ идет сюда? Неужели не понимает, что она и так встретится с ними со всеми попозже?

– То есть это была очень выгодная сделка, – закончил Берк свой рассказ.

Джессамин вопросительно взглянула на хозяина.

– Ох, простите, сэр, но, кажется, я не совсем понимаю.

– Видите ли, Чарли Джоунс…

Чарли Джоунс? Ее кузен Чарли? Джессамин почувствовала, что нервничает. Будь у нее сейчас под рукой карабин Шарпса, она бы немедленно зарядила его, взвела курок и направила на цель.

– …И Чарли отдаст мне в обмен за Сомерсет-Холл тысячу акров прекрасной земли у железной дороги в Колорадо. Он собирается, пока не начался сезон лихорадки, забрать отсюда двух-трех лучших жеребцов и несколько кобыл, а остальных лошадей хочет отправить на живодерню.

Пустить животных под нож? Погубить ее любимых лошадей, славу Сомерсет-Холла? К черту Чарли! Этот подлый ублюдок наверняка решил завладеть Сомерсет-Холлом и его племенной книгой, раз сделал такое заманчивое предложение. Ее отец, чтобы сохранить конюшню во время войны, не жалел сил – возил контрабандой фураж из Сент-Луиса, прятал лошадей, даже давал взятки обеим сторонам конфликта.

Стиснув зубы, Джессамин слушала хозяина.

– И все, что от вас требуется, – это поставить здесь подпись, – говорил Берк. – Я дам вам пять сотен долларов за ваше «право отказа». – Он открыл конторку и извлек оттуда кожаный портфель со стопкой бумаги.

Если Берк всегда так вел свой бизнес, то не было ничего удивительного в том, что со времен войны он продал лишь незначительное число лошадей; к тому же поговаривали, что он существенно завышал цену.

Решение Джессамин приняла сразу же, как только услышала, кто хочет купить имение. Она скорее проползет на животе по битому стеклу, чем позволит кузену Чарли ступить на земли Сомерсет-Холла.

– Нет, – заявила она.

Берк замер с бумагами в руках. Из-за его спины на Джессамин с недоумением уставилась его сестра, державшая пузырек чернил.

– Нет?.. Что это значит?

Сложив руки на коленях, Джессамин вскинула подбородок и выпрямила спину. Ее бывшая гувернантка мисс Рамзи, дочь морского офицера, могла бы гордиться своей воспитанницей.

– Согласно условиям, на которых вы покупали Сомерсет-Холл, у меня есть шесть месяцев, чтобы собрать сумму, которую вы заплатили моему отцу. До тех пор вы не вправе принимать никакие другие предложения.

Берк с силой ударил кулаком по столу, так что тот закачался.