Читаем без скачивания Спасти Новый год - Любовь Баскова

Спасти Новый год

Перед Новым годом старая бабушкина квартира была отмыта до блеска, по сверкающему паркету, как по льду, носились две большие пушистые кошки Дульсинея и Ефросинья, скользили на поворотах, смешно тормозя лапами. За ними, стуча когтями по отполированному дереву, бегала собака-эрдельтерьер Вита. В глубине квартиры поминутно что-то падало, в серванте жалобно звенели бокалы, и из кухни раздавался грозный голос хозяйки:

– Фрося! Что бы ты ни делала – не делай этого!

В большой комнате поставили елку, стали было украшать старыми стеклянными игрушками, но быстро передумали. Когда елку только внесли с улицы заснеженную, со связанными лапами, в коридоре появились три заинтересованные меховые мордочки. И с тех пор их интерес к елке не только не уменьшился, но, пожалуй, даже возрос.

Елочка уже расправилась, распушилась, дом наполнился запахом леса, смолы и хвои. С ветвей свисала мишура, в зеленой глубине таинственно мерцала гирлянда. Уставшая от беготни собака Вита принюхивалась к одной особенно аппетитной веточке, пестрая кошка Дульсинея пыталась поточить когти о ствол, а черно-белая Ефросинья лежала в мишуре под елкой и делала вид, что это ее законное место.

– Что, Фрося, подарочком будешь? – спросила у нее пробегавшая мимо тетя Люба.

Тетя Люба бежала из гостиной в кухню, ее тапочки тоже скользили, она пыталась удержать равновесие и не выронить большую стеклянную салатницу, в которую она планировала выложить селедку под шубой. Кошки с интересом смотрели на ее маневры. Собака побежала было следом, но дверь кухни захлопнулась перед самым ее носом, и Вита, вздохнув, вернулась к полюбившейся ветке. Та пахла очень вкусно. Вита облизнулась.

В кухне тем временем собралась вся семья, кроме папы Леши, изгнанного из царства салатов за неуместные габариты. Он никак не вписывался в размеры кухоньки и уже несколько раз едва не спихнул со стола любимую бабушкину вазу с мандаринами.

Мама Катя и тетя Люба в темпе аллегро резали картошку и соленые огурцы. Обе они были в нарядных платьях и выглядели так, словно собирались выступать на сцене. Картину немного портили фартуки и плюшевые тапочки с помпонами. Но только слегка.

Этим дуэтом виртуозно дирижировала бабушка Леля, по случаю праздника надевшая пышную юбку. Иногда она отвлекалась и заглядывала в духовку, где подрумянивалась курица с картошкой.

На единственном свободном месте в партере условного концертного зала сидел маленький мальчик Сенечка и с интересом наблюдал за происходящим.

Потом ему стало скучно. И он решил поговорить с артисткой, что стояла поближе к нему.

– Люба, а что мне подарит Дед Мороз?

Тетя Люба осторожно покосилась на официального представителя Деда Мороза, как раз закончившего нарезать яйцо.

«Молчи! Скрывайся! И таи!» – просигнализировала ей глазами мама Катя.

– Не знаю, а разве тебе дедушка с бабушкой уже не подарили машинку? Синюю? – спросила она.

– Красную! – уточнил дотошный Сенечка. – Но это не считается. Это бабушка и дедушка. Еще мама с папой что-то подарят. И ты. И бабушка Леля. А как же Дед Мороз?

Мама Катя замерла, не донеся ножик до доски, и переглянулась с бабушкой.

– Скажи-ка мне, а ты написал письмо Деду Морозу? – спросила тетя Люба.

– Нет! Я же еще не умею писать! – и Сеня широко развел руки в стороны, как бы демонстрируя, какой объем знаний ждет его впереди.

– Ну вот, а как Дед Мороз должен узнать о твоем подарке? Тебе нужно выучить буквы и в следующем году обязательно отправить ему письмо.

Сеня задумался.

Взрослые переглянулись.

«Педагог!» – взглядом выразила мама Катя.

«Макаренко!» – подтвердила бабушка Леля.

– Ладно! – решил Сеня. – Придется пока без подарка. Но в следующем году – обязательно!

– Молодец! – одобрила бабушка. – Кажется, курицу пора вынимать.

– Можно я возьму мандаринку? – спросил Сеня.

– Катя, достань, пожалуйста, майонез для оливье! – сказала тетя Люба.

– Осторожно, противень горячий! – сказала мама Катя.

– Бумммс! Блямс-бабабмс! – сказала елка в большой комнате.

– Дзиннь! Крак! – сказала ваза, которую опрокинул Сеня, пытаясь достать мандаринку.

– Шмяк! – сказал противень, падая на пол в кухне.

– Ааааааааа! – на этот вопль, раздавшийся из кухни, примчался папа Леша, сидевший в кабинете за компьютером.

Когда суматоха немного улеглась, выяснилось следующее.

Собака Вита пыталась пожевать вкусную еловую ветку, потянула слишком сильно, елка упала, слегка придавила собаку и теперь они вместе украшали гостиную, но уже горизонтально, а не вертикально.

Бабушкина любимая ваза разбилась, мандарины высыпались и красиво лежали по всей кухне, обрамляя композицию из перевернувшегося противня с курицей, к которому с двух сторон уже подбирались меховые мародеры.

Мама, тетя и бабушка по очереди держали под холодной водой обожженные руки. Сеня плакал горькими слезами. И только папа Леша был цел, невредим и даже пытался поднять съесть поднятую с пола мандаринку.

– Главное – спокойствие! – наконец решила бабушка. – И отгоните кто-нибудь кошек! Сеня, не плачь! Начинаем акцию «Спасти Новый год»!

Кошек отогнали, но оказалось, что они успели испачкать лапы в масле, и теперь сверкающий пол по всей квартире был покрыт жирными пятнами.

Собаку вызволили из плена и отдали ей на растерзание самую пожеванную еловую ветку. Лишившаяся ветки ель приобрела такой залихватский вид, что на нее хотелось повесить не гирлянду, а пиратский флаг.

Мама Катя срочно дорезала салаты и собирала с пола курицу.

Бабушка Леля смела на совок осколки вазы и выкинула в мусорное ведро со словами:

– На счастье!

Тетя Люба бегала со шваброй, оттирала замасленный паркет.

Папу Лешу, как самого психически устойчивого отправили мыть кошек. Из ванной комнаты доносились такие неистовые вопли, словно лапы котикам не отмывали, а как минимум отпиливали.

Когда в большой комнате, наконец, включили телевизор, по экрану которого еще бежали финальные титры главного новогоднего фильма, семья собралась у стола с салатами и переглянулась. Вид у всех был слегка растрепанный, бабушкина юбка с одного краю покрылась какими-то пятнами, прическа тети Любы развалилась, у мамы Кати была забинтована обожженная рука, папу Лешу, по его мнению, очень украшали царапины – последствия битвы с котиками.

И только Сеня уже позабыл историю с вазой и радостно ел мандаринку, на которую у него была аллергия.

Собака Вита с наслаждением грызла елочку. Под остатками ели с криво висящей на ней гирляндой сидели две очень недовольные кошки. Папа Леша слегка перестарался и вымыл не только лапы. У Ефросиньи сухим оставался только хвост, у Дульсинеи – вообще одни уши.

Когда Новый год уже наступил, бабушка