Читаем без скачивания Оборотень - Илья Деревянко

Илья Деревянко

Оборотень

Пролог

На последнем конгрессе в Испании к черному и белому (речь идет о магии. – И.Д.) добавились еще два цвета – красный и зеленый. Но зачем людям об этом знать? Это, как говорится, наши рабочие цвета, для служебного пользования…

Не должен находиться у тебя… прорицатель, гадатель, ворожея, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых. Ибо мерзок перед господом всякий, делающий это…

В просторной комнате, освещенной дрожащим пламенем одиннадцати свечей, около квадратного красного стола, над которым висел перевернутый христианский крес[1] неподвижно застыли несколько фигур, одетых в черные рясы с капюшонами, скрывающими лица. Один, судя по всему главный, держал в руках обоюдоострый меч длиной примерно в полметра. Остальные с явным благоговением поглядывали на разложенные по краям стола искусственный член, колокол, серебряный кубок и покрытый странными письменами пергамент. На потолке была нарисована фосфоресцирующей краской пятиконечная звезд[2] Все молчали и, похоже, чего-то ждали. Наконец за дверями послышались возня и приглушенные стоны. Державший меч облегченно вздохнул. В комнату вошли двое мужчин в таких же черных балахонах. Они тащили крепко связанную обнаженную девушку с заткнутым кляпом ртом. Жертва отчаянно извивалась. В глазах ее застыл животный ужас. Присутствующие засуетились. Одни забрали со стола «священные» предметы, другие распяли на нем девушку, закрепив руки и ноги специальными стальными зажимами.

Главарь начал произносить заклинание. Спустя минуту голос его перешел в вой. Другие участники черной мессы выкрикивали проклятия и громко кричали, постепенно приходя в неистовство. В воздухе запахло потом и человеческими испражнениям[3]

Руководитель ритуала, уже не воя, а хрипя, приблизился к девушке и медленно, с садистским сладострастием сделал мечом первый надрез. Потом еще и еще. При виде крови сатанисты восторженно заревели и, вооружившись кинжалами, принялись терзать конвульсивно дергающееся тело. Затем вырвали сердце, печень и, поделив на куски, съели. Кубок, наполненный теплой кровью, пустили по кругу. Омерзительный ритуал подошел к концу…

Новенький «Вольво» плавно катил по ночному шоссе. За рулем сидела полная, холеная дама с томными глазами.

– Интересно было, не правда ли, Римма? – обратилась она к подруге, худощавой блондинке с удлиненным лицом, вольготно развалившейся на заднем сиденье.

– Да, – ответила та, лениво позевывая и прикрывая рот ладошкой. – Ты права, Света. Я отлично разрядилась, даже секса не хочется, почти…

– Так в чем проблема? Поехали ко мне! – похотливо проворковала Света.

– Не могу, – с заметным сожалением отозвалась Римма. – Поздно уже, а завтра работы невпроворот. Я ведь не просто «целительница», а руководитель салона белой магии.

– Белой… да… – вздохнула Света. – Теперь не то, что раньше. Приходится маскироваться. Бога, – при этом слове она скривилась, – постоянно поминать, христианами прикидываться… – Ведьма грязно выругалась.

– Ничего, – утешила ее подруга. – Оно, конечно, неприятно, зато надежно. Раз людишки шибко грамотные стали, так мы к ним на кривой козе подъедем, овечью шкуру на себя напялим. Результат-то все равно будет прежний.

– Точно, – согласилась Света. – На кривой козе. – И хрипло расхохоталась…

Глава 1

Боксерская груша стонала под мощными ударами. Маваши слева, микадзук[4] справа. Теперь локтем…

– Проклятие, перестарался! – Сергей Апраксин с досадой посмотрел на лопнувшую кожу груши. Сквозь образовавшуюся прореху тоненькой струйкой сочился песок.

– Силен! – похвалил приятеля Алексей Сорокин, тренировавшийся с ним в одном зале. – Но не слишком увлекайся ногами. Твой будущий противник, насколько мне известно, неплохо разбирается в борьбе. Так что можешь попасться на захват, особенно при верхних удара[5]

– Брось, – отмахнулся Апраксин. – Чихал я на этого кабана. – И неожиданно с силой хлестнул ногой по надорванной груше. Та развалилась окончательно.

– Такой удар ему не поймать! – победоносно улыбнулся Сергей.

– Ну, ну… – с сомнением покачал головой Сорокин.

Оба они зарабатывали на жизнь в подпольном тотализаторе. Впрочем, не совсем подпольном. Власти прекрасно знали о его существовании, но смотрели на это сквозь пальцы. В конце концов, что тут страшного?! Ну дерутся ребята в полную силу без правил, состоятельные господа (а частенько и сами чиновники) делают ставки, прямо как на конских бегах. Смертельные случаи бывают редко, не многим чаще, чем в профессиональном боксе. А травмы… Гм, люди понимают, на что идут, никто их не заставляет… Алексей с Сергеем выступали в тотализаторе уже около года, однако пришли туда по разным причинам.

Алексей, демобилизовавшись из армии, не нашел иного способа прокормить больную мать и сестру школьницу, а Сергей, сын состоятельных родителей и студент престижного вуза, дрался ради красивой жизни (надоело клянчить деньги у скуповатого предка-бизнесмена) да острых ощущений. Одерживая победу, он, стоя над поверженным противником и слыша восторженный рев публики, весь трепетал от счастья, млел под восхищенными взглядами зрителей (особенно хорошеньких зрительниц) и ощущал себя сверхчеловеком. Апраксин, с детства занимавшийся карате, в большинстве случаев выигрывал, а редкие поражения воспринимал крайне болезненно.

Сорокин, напротив, относился к победам и поражениям довольно хладнокровно. Выиграл – прекрасно! Проиграл… Что ж, надо больше внимания уделять тренировкам, учесть допущенные в бою ошибки и впредь избегать их. Он тоже был каратистом, но не брезговал и приемами из других видов единоборств, за что неоднократно выслушивал нарекания от Сергея, свято соблюдавшего чистоту стиля Ши-то-р[6]

– Жалко грушу, – сказал Алексей. – Я хотел еще немного поотрабатывать удары руками и головой. Ладно, пойду ставит[7] лай-кик. – С этими словами он направился к обитой матами колонне.

Апраксин, пожав плечами, принялся делать растяжку…

Полулегальный тотализатор располагался не где-нибудь на задворках, а в одном из московских дворцов спорта. Давно канули в Лету те времена, когда бои без правил проводились ночью на пустырях, а публика взирала на них из окон поставленных кругом машин. Теперь все стало иначе. Просторный чистый зал, скамьи – амфитеатром. В центре – ринг. Зрители чувствовали себя вполне комфортно. Буфет спорткомплекса, переоборудованный под бар, предоставлял к услугам желающих первосортную выпивку. Клиенты могли не опасаться сивухи, оформленной под «Абсолют». Фирма гарантировала качество. До начала представления оставалось около получаса, и респектабельные любители «зеленого змия» кучковались около стойки. Прихлебывая импортное пойло высшей очистки, они оживленно обсуждали бойцовские качества «гладиаторов». Сегодня намечалось три поединка: Савельев с Лазаренко, Сорокин с Шевчуком и Апраксин с Малининым. Первые двое были никому не известными новичками, и потому разговор шел в основном о двух других парах.

– Апраксин – красаве[8] техника – блеск! – доказывал багроволицый толстяк со стаканом виски в руке худощавому приятелю. – В прошлый раз он сделал Короваева за две минуты. Пяткой в ух[9] – хлесь, и Коровай, хмырь болотный, в полном отрубе! Поставлю на него!

– А ты видел Малинина в деле? – поинтересовался его собеседник, затягиваясь сигаретой.

– Нет, да какая разница. Апраксин обязательно победит!

Худощавый едва заметно улыбнулся, но спорить не стал. Наконец прозвучал звонок, и зрители потянулись в зал…

Первый бой протекал вяло и неинтересно. Минут пять противники обменивались редкими ударами и не спешили переходить к активным действиям.

«Шевелись, дохлятина! Чего косиш[10] Дай ему в рыло!» – негодующе вопили завсегдатаи, сожалея в глубине души, что заблаговременно не запаслись гнилыми помидорами. «Работайте, сволочи, или вышвырну отсюда к чертям собачьим», – злобно шипел в углу ринга рефери, один из совладельцев тотализатора. Новички поневоле «зашевелились» и сошлись в ближний бой, беспорядочно лупцуя друг друга чем придется: кулаками, коленями, локтями, головами…

Савельев оказался выносливее, и спустя минуту Лазаренко распластался на полу. Рефери торжественно поднял вверх руку окровавленного победителя, который едва держался на ногах.

– Вот и первый наш сегодняшний герой! – лучезарно улыбаясь, объявил он. – Считай, тебе повезло, – шепнул рефери на ухо Савельеву. – Но если и в следующий раз будешь так телиться – выгоню! Усвоил?

Парень послушно кивнул и, шатаясь, побрел в раздевалку. Поверженный Лазаренко слабо зашевелился, подавая первые признаки жизни. Двое дюжих молодцев сноровисто подхватили его на руки и унесли с ринга.