Читаем без скачивания Краткие очерки об обычаях и нравах обитателей Избирательной ойкумены - Дмитрий Красавин

Красавин Дмитрий

Краткие очерки об обычаях и нравах обитателей Избирательной ойкумены

Дмитрий Красавин

Краткие очерки об обычаях и нравах обитателей

Избирательной ойкумены.

Предисловие автора.

Избирательная ойкумена, в отличии от ойкумены Гекатея Милетского*, не имеет фиксированных пространственных границ. Вчера они совпадали с границами Казахстана, завтра переместятся в Россию, а сегодня плотным кольцом опоясали территорию нашей маленькой Эстонии.

Флуктуация Избирательной ойкумены происходит, с небольшими перерывами, уже на протяжении многих сотен лет. Мы постоянно то тут, то там сталкиваемся с ее обитателями. Общаемся с ними, пьем пиво, закусываем одним огурчиком. Но несмотря на это почти совершенно незнакомы с их нравами и обычаями! Возникают взаимные обиды, претензии. Даже до рукоприкладства дело доходит!

Желание хотя бы в малой степени разрядить все более накаляющуюся в границах Избирательной ойкумены обстановку, восполнить пробелы в системе наших знаний, подвигло меня к мысли - всерьез заняться изучением проблемы. В результате проделанной мной скрупулезной исследовательской работы и появились на свет нижеследующие очерки.

Николенька.

Исследователь Избирательной ойкумены.

И з б и р а т е л ь.

Наиболее распространенным обитателем Избирательной ойкумены является избиратель. Я наблюдал за повадками и жизнедеятельностью этих странных существ на протяжении многих лет и пришел к выводу, что они созданы Богом с единственной целью - для опускания избирательных бюллетеней в избирательную урну.

Основными элементами избирателя являются: уши, ноги и руки.

Вспомогательные элементы - мозг и туловище - в основном процессе не участвуют, поэтому описание способов их функционирования выходит за рамки данного очерка.

Для внимательного наблюдателя не составляет труда заметить, что уши избирателей различаются по длине. Если подойти, потрогать их на ощупь у трех-четырех особей, то не трудно убедиться, что и по твердости они не одинаковы.

У зрелого, матерого избирателя уши длинные и крепкие. За такими ушами он может донести до избирательного участка тонны навешанной на них лапши и не обронить ни одной лапшинки!

Избиратель с короткими ушами довольствуется одной двумя порциями.

Уши длинные но слабые, чересчур гибкие, обычно принадлежат интеллигенту. Такие уши создают массу неудобств для их обладателя и даже могут способствовать его травмированию. Очевидцы рассказывали, как от слабого дуновения ветра у одного избирателя-интеллигента вся висевшая на ушах груда лапши сорвалась вниз и зашибла бедняге ногу. Это окончательно вывело несчастное существо из строя. Лишенный возможности перемещаться в пространстве он так и не исполнил своего Божественного предназначения, покончив жизнь самоубийством.

Вдумчивый читатель уже заметил, как мы плавно перешли от ушей к ногам и понял, что ноги для избирателя тоже являются очень и очень важным органом. С зашибленной ногой герой нашего очерка ни за что не пойдет на встречу с кандидатом, следовательно не получит полноценной порции макаронных изделий. Участие его в выборах проблематично.

Кульминационный момент в жизни избирателя наступает тогда, когда он добирается до избирательного участка, берет в руки бюллетень, метит крестиком фамилию того кандидата, который навесил на его уши наибольшее количество лапши и, умиротворенный сделанным выбором, опускает левой рукой (от сердца!) бюллетень в избирательную урну.

Затем избиратель возвращается домой, ложится на диван и ... умирает. (Некоторые исследователи полагают, что избиратель возвращается в эмбриональное состояние но, поскольку, вплоть до следующих выборов, им никто не интересуется, то в народе и бытует такая байка о его якобы умирании. Я полагаю, что научные тонкости об эмбрионах сути дела не меняют.)

За пару месяцев до следующих выборов нарождается новая популяция избирателей - из старых или из новых эмбрионов уже не столь важно. Они ничего не знают о судьбе своих предшественников. Их уши девственно чисты и разняться лишь по длине и твердости. У зрелого, матерого избирателя.....

Кандидат в депутаты.

Кандидаты в депутаты представляют из себя второй по численности отряд обитателей Избирательной ойкумены. Некоторые исследователи относят их к чешуекрылым на том основании, что, как из гусеницы рождается бабочка, так из кандидата рождается депутат. Я с этим мнением категорически не согласен. Далеко не все кандидаты превращаются в депутатов. Более того, большинство из них изначально знают - никаких превращений ни в ближайшем, ни в отдаленном будущем с ними не произойдет. Вглядитесь в гущу кандидатов и Вы увидите, что ее основным компонентом являются лошадки темной масти. Согласитесь - между темными лошадками и бабочками разница очень существенная. Кроме того - не у всякой лошади есть крылья.

Вышеизложенные соображения позволяют мне с уверенностью заявить, что ни к одному из нормальных, существующих на Земле в течении многих тысячелетий отрядов млекопитающих, насекомых или птиц, кандидатов отнести невозможно. Они существуют сами по себе. Не пытайтесь их втиснуть в жесткие рамки общепринятых классификаций.

Основным признаком по которому можно отличить кандидата от других обитателей Избирательной ойкумены, является наличие у него лапшеварительных органов. Хороший кандидат производит лапши много, старается сделать ее по возможности более качественной, т.е. клейкой. Некачественную лапшу малейший ветерок может сдуть с ушей избирателей, что в свою очередь обычно приводит к травмированию избирательской ноги (см. очерк "Избиратель"). Качественная, клейкая, лапша почти срастается с ушами избирателя. Другим кандидатам становится не под силу сбить ее ударами копыт.

О том, что копыта наличествуют не только у "темных лошадок", но и у "чешуекрылых" говорит множество вполне убедительных фактов. Назову два. Первый - все кандидаты галопом носятся по пространству Избирательной ойкумены, и каждый утверждает, что готов безропотно впрячься в ярмо государственной повозки, чтобы чуть ли ни в одиночку тянуть ее прямиком в светлое будущее. Второе - посмотрите, как они лягают друг друга, и всякие сомнения разом отпадут.

Разумеется, только этими примерами сходство кандидатов с парнокопытными не заканчивается. Законы Избирательной ойкумены таковы, что заветной стадии мутации из кандидата в депутата могут достичь лишь сильнейшие из сильнейших. Одиночка, даже с хорошо развитым лапшеварительным органом и крепкими копытами, почти неминуемо обречен на поражение. Только примкнув к какому-нибудь табуну и захватив в нем лидерство кандидат может рассчитывать на победу.

Табуны на жаргоне Избирательной ойкумены называются партиями. О них и пойдет речь в следующем очерке.

Партия.

Из предыдущего очерка вдумчивый читатель может самостоятельно понять в чем состоит назначение партий и каковы мотивы их создания. На этом, собственно, можно было бы и точку поставить. Но в народе почему-то упорно муссируются слухи, будто эти, носящиеся по просторам Избирательной ойкумены табуны, с их удивительными, беспрерывно извергающими потоки лапши, органами, предназначены для каких-то более возвышенных целей. Я попытался отыскать источники этих слухов и обнаружил, что таковыми являются сами партии. Каждая партия клянется, что создана для блага народа, служит народу и лучше всех знает, каким светлым будущим осчастливит этот самый народ.

А что происходит на самом деле?

Приглядитесь, как увешанные народофильскими лозунгами табуны выстраиваются в каре, с воплями и гиканьем несутся навстречу друг-другу, сшибаются грудь в груди. Их вожаки лихо перепрыгивают из одного табуна в другой, затем в третий, четвертый, наводя повсюду страх и ужас.

Та повозка, которую изначально планировали тянуть в светлое будущее, давно уже катит не по прямой, а с резким уклоном вправо, норовя подмять под себя культуру, язык, да и самих граждан некоренной национальности. Пара табунов, отделившись от основной массы, пытается создать себе имидж борьцов за выравнивание движения, но, вместо того, чтобы тянуть в одну сторону, отчаянно лягаются друг с другом. Бедные избиратели не успевают приклеить за уши порцию лапши от кандидатов из одного табуна, как какая-нибудь лошадка из другого стана сбрасывает ее ударом копыт и выдает из своего лапшеварительного агрегата новую.

Чем ближе выборы, тем громче ржание и топот табунов.

Окститесь, граждане! Неужели вправду можно поверить, что так самоотверженно эти табуны бьются между собой за какое-то абстрактное народное, а не за свое, кровное, счастье?

Вопрос риторический.

Ровно через месяц границы Избирательной ойкумены разомкнут свое кольцо с тем, чтобы охватить им, вместо Эстонии, какое-либо другое государство.