Читаем без скачивания Игра. Реванш - Мария Обатнина

ИГРА.

РЕВАНШ

ГЛАВА 1

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ

«Я не верю в психологию, я верю в сильные ходы.»

Роберт Джеймс Фишер, гроссмейстер

«Какого чёрта?! — подумал Смолин, открывая глаза, тотчас зажмуриваясь от слепящего света.

Жив!» — констатировал он, с непередаваемой тоской во взгляде рассматривая лампу, висящую над головой. Воспоминания нахлынули подобно снежной лавине: дом Белова, пронзительный взгляд заклятого врага, выстрел и тишина. Пока он не понимал, ни того, что с ним произошло, ни, где находится, но сердце лихорадочно билось в его груди, а мозг привычно работал подобно вычислительной машине. Прикрыв глаза, Алексей отчётливо представил до боли знакомое лицо Белова и прошептал сквозь плотно сжатые губы:

— Молись, сука, в кого веришь, я ещё приду!

Ослабевший, но не потерявший былую хватку Смолин, притушив сумрачный блеск глаз чёрными, доходящими до самых бровей, ресницами, прищурившись, обвел комнату мутным расфокусированным взглядом. Он плохо помнил происходящее с ним за последнее время, равно как не знал, сколько провалялся на больничной койке. Память услужливо блокировала цепочку трагических совпадений, все смешалось в одно черное облако, накрыв сознание мрачной грозовой тучей. Смерть Гарика, Ники, арест Круглого, все это мертвым грузом давило на сознание Алексея, позволяя безумию взять над ним верх. Он гигантскими темпами сходил с ума, но ничего не мог поделать с этим, или не хотел. После гибели Ники, на месте которой должен был быть он, что-то безвозвратно сломалось у него в душе.

— Белов, сука! — пробормотал Смолин, сжимая руку в кулак. — Ты выиграл лишь раунд, победа в партии останется за мной! Настоящий игрок, даже находясь за чертой невозврата, всегда найдёт силы, чтобы вернуться и начать новую партию! Я выберусь отсюда, способ найду!

Ощупав бинты на шее, Алкесей раздражённо вздохнул, вновь закрывая воспалённые глаза.

«Недолго тебе осталось, Смолин!»

«Пашка… Прости!! Что меня ждёт? СИЗО, суд и вперёд в «Белый лебедь» или какую-нибудь «Сову».

Алексей закрыл глаза, отгоняя нарастающую тревогу.

«Выход там же, где и вход, Алекс!» — вспомнил он слова деда.

«Побег, или из СИЗО, или с зоны. Помощи ждать бессмысленно. Возможно, кто-то из «славянского братства» сдёрнуть меня, но кто? Мирко? Розенкрканц? Зима?»

Смолин стиснул зубы. Отчаянно хотелось курить — пара затяжек настроили бы его на нужную волну, вдобавок ко всему прочему головная боль мешала адекватно мыслить.

«Чёрт, чёрт, сука, шахматист! Это всё из-за тебя!» — Алексей уставился вникуда и стиснул зубы.

«Прав дед, выход там же, где и вход…»

* * *

Новость об сресте Смолина пронеслась печальной чайкой среди всех сопричастных к легионерскому братству. Дмитрий Зимовский, выключив телеканал «НТВ», взадумчивости прошёлся по комнате.

«Алекс, Алекс, как же так!»

Подойдя к окну, он распахнул его, вдыхая свежий утренний воздух.

«Что ж, настало время перемен!»

Дмитрий, проведя рукой по вспотевшему лбу, увидел за окном вместо зелёных деревьев, выжженную солнцем пустыню Джибути.

«Отставить, Зима, слышишь?! Ты должен жить, какого чёрта я корячился и вытаскивал тебя, ну же, Зима, давай, дыши, твою мать, это приказ, вот так… молодца, терпи, будет немного больно…»

Дальше он слышал свой душераздирающий крик, а потом, словно чужими глазами увидел картину, будто кадр из фильма про войну — Алекс Смолин, поступивший в легион под именем Иванов Алексей Иванович, его строгий, требовательный командир на своих плечах оттаскивает раненого Дмитрия с линии огня, а он, находясь в пограничном состоянии между жизнью и смертью, громко стонет от боли.

— Я вытащу тебя, Смолин, чего бы мне это не стоило! Дай мне время, я тебя непременно вытащу.

Круто развернувшись, Дмитрий подошёл к столу, взял сотовый телефон и, набрав номер, произнёс, едва на том конце провода раздался знакомый хрипловатый голос Кристиана:

— Hallo…

Этим же вечером Дмитрий, согласно договорённости, встретился с ней в одном из пригородных пустынных парков. Её кандидатуру он вычислял не особо долго: отец адвокат, сама — натура взбалмошная, эксцентричная, в своих кругах известная, как любовница одного из крупных воров в законе, непутёвая дочь адвоката, не проигравшего ни один судебный процесс, работает медицинской сестрой, словом, то, что надо. Как только худенькая точёная фигурка девушки показалась на аллейке, Зимовский шагнул на неё из темноты, блестя льдистыми акульими глазами.

— Лика?

— Да, — Рязанцева сдержанно улыбнулась.

— Честно говоря, что за тайны? Вы бы ещё в крематории встречу назначили.

— Ценю Ваш юмор, Анжелика, но время — деньги, предлагаю перейти к делу.

Дмитрий протянул ей руку, и девушку, не смотря на свою эфемерную комплекцию, ответила неожиданно сильным, почти, что мужским рукопожатием.

— Как Вы похожи… — Зимовский в упор рассматривал черты лица дочери адвоката, не выпуская руки девушки.

— На кого, простите, — начала терять терпение Рязанцева.

— Не один в один, но невероятная схожесть, просто потрясающе, только цвет волос другой, и рост, Вы совсем дюймовочка.

— Послушайте, — Анжелика поёжилась от холода, выдернув руку.

— Дмитрий, Вы позвали меня для того, что бы…

— Есть работа, Анжелика. Очень серьёзная работа, за которую Вам хорошо заплатят!

— Видите ли, у меня нет недостатка в деньгах…

— А мне говорили, что Вы та ещё перчинка… — задумчиво протянул Дмитрий с явным разочарованием в голосе.

Да, но…

— Работа бывает разной, Лика, точно так же, как и плата за неё.

— Что за работа, скажите конкретно? — голубые с поволокой глаза Рязанцевой смотрели пытливо и прямо.

— Анжелика, для начала ответь Вы действительно любите рисковать?

— Вы же знаете, что да…

— Окей, допустим, сумма в двадцать тысяч долларов Вас устроит? — интимно касаясь губами её уха, прошептал Зимовский, выпрямляясь, довольный произведённым эффектом.

— Господи, ещё спрашиваете. Что нужно делать?

— Всё, что я буду тебе приказывать.

— А именно?

— Сейчас ты всё узнаешь.

— Сразу заявляю — интим не предлагать, — пошутя, полусерьёзно предупредила Анжелика, сдувая со лба непослушную чёлку.

— Уверяю, обойдёмся без сексуальных домогательств, чего, собственно говоря, буду требовать и от тебя — никакой самодеятельности, сохранять трезвую голову и не влюбляться!