Читаем без скачивания Дельфийский оракул - Агата Кристи

Агата Кристи

Дельфийский оракул

В сущности, миссис Уиллард Дж. Питерс вовсе не привлекала Греция, а Дельфы и того меньше.

По-настоящему она любила только Париж, Лондон и Лазурный Берег. Конечно, ей нравилась жизнь в отеле, но при условии, что в номере лежит на полу чистошерстяной ковер, стоит роскошная кровать и всюду изобилие электрических ламп, вволю горячей и холодной воды, телефон, чтобы заказывать чай, обед, коктейль или минеральную воду и звонить приятельницам.

Увы, отель в Дельфах ничего этого не имел. Прекрасный вид из окна, чистая постель, выбеленные известью стены комнаты. Из мебели – стул, туалетный столик, комод. Ванну нужно заказывать заранее, и горячей воды всегда не хватало.

Миссис Питерс считала, что по возвращении будет приятно рассказывать о пребывании в Дельфах, а потому искренне пыталась заинтересоваться античной Грецией, но это оказалось так трудно! Статуи некомплектны: одна без головы, другая – без руки или ноги… И куда больше ей нравился красивый мраморный ангел с крыльями, которого она водрузила на могилу покойного Уилларда Питерса.

Но так или иначе, она хранила свое мнение при себе, в противном случае ее сын Уиллард потерял бы к ней всякое уважение. Только ради него она согласилась поселиться в этом неудобном отеле, где всегда была чем-то недовольна горничная с раздраженным лицом и постоянно нервничал шофер.

Уилларду, которого еще совсем недавно все называли малышом, что его страшно бесило, исполнилось восемнадцать, и мать его обожала.

Он увлекался античным искусством и потащил свою бедную рабыню-родительницу в Грецию. Он был худ, бледен, и казалось, только что перенес какую-то непонятную изнурительную болезнь.

Они побывали на Олимпе, который миссис Питерс называла не иначе, как ужасным нагромождением камней. Парфенон ей понравился, но Афины разочаровали. Экскурсии в Коринф и Микены вселили в нее мучительную тревогу неясного происхождения, что, впрочем, разделял и шофер.

И теперь миссис Питерс находила, что из всех мест, где она побывала с сыном, самое худшее – Дельфы. Тут совершенно нечего делать, кроме как ездить по дорогам и смотреть развалины. Уиллард часами мог стоять на коленях, расшифровывая надписи, и в восторге от этого кричать.

– Послушай, мама, разве это не великолепно? – Он громко читал вслух текст, который интересовал миссис Питерс как прошлогодний снег.

В то утро молодой человек уехал из отеля очень рано, чтобы посмотреть византийскую мозаику, а его мать всячески уклонялась от этой поездки.

– Понятно, – ответил сын на ее сетования. – Ты хочешь остаться одна, чтобы сходить в цирк или на стадион и сохранить об этом самые теплые воспоминания?

– Ты прав, милый, – не спорила миссис Питерс.

– Я знаю, что ты не в восторге от этого места, – восхищенно заявил Уиллард.

Теперь после отъезда сына миссис Питерс, вздыхая, готовилась подняться наконец с постели и позавтракать в свое удовольствие.

Она спустилась в ресторан и нашла там лишь четверых постояльцев: мать с дочерью, туалеты которых показались американке весьма странными и граничащими с вызывающей экстравагантностью; типа, назвавшегося Томсоном, который помог миссис Питерс вынести чемодан, когда она выходила из вагона поезда, и еще одного человека, которого накануне в отеле не было: вновь прибывший сидел в столовой рядом с миссис Питерс, и она не замедлила вступить с ним в разговор, будучи очень общительной и любившей поболтать. Однако мистер Томсон оказался несловоохотливым, что, решила американка, отчасти объяснялось его британской сдержанностью, а обе женщины выглядели претенциозными, хотя девушке, как ей показалось, понравился ее сын Уиллард.

Миссис Питерс нашла нового собеседника очень приятным: он оказался человеком эрудированным, но лишенным всякого педантизма, и сообщил сидящим за столом множество интересных сведений о древних греках. Вот почему после его рассказа миссис Питерс стала видеть в греках живых людей, а не каких-то роботов.

Она, в свою очередь, не могла не похвастаться своим сыном, его умом и образованностью, но ничего так и не узнала о незнакомце, за исключением, пожалуй, того, что он путешествует и отдыхает от дел, сущность которых не уточнил.

День прошел быстрее, чем она могла надеяться. Мать с дочерью и Томсон не стали более общительными, и даже когда миссис Питерс и ее спутник, появившийся утром, столкнулись с Томсоном, выходящим из музея, тот явно намеренно свернул в противоположную сторону.

– Кто бы это мог быть? – озадаченно бормотал сопровождавший ее новичок.

Американка назвала его имя, но не могла сообщить более никаких подробностей.

– Томсон… Томсон… Не думаю, чтобы я его знал, однако его лицо кого-то мне напоминает… Не знаю, где я мог его видеть прежде…

После обеда миссис Питерс устроилась на скамейке в тенистом уголке парка. Она взяла с собой книгу, но не великолепную работу о греческом искусстве, которую рекомендовал посмотреть ей сын, а детективный роман «Тайна шлюпки», где банда опасных преступников совершала четыре убийства и три похищения.

Миссис Питерс чувствовала себя вполне удовлетворенной подобным легким чтением. В четыре часа она вернулась в отель, убежденная, что сын уже там. Ее никогда не мучили никакие предчувствия. К тому же она отличалась временами легкой рассеянностью, поэтому чуть не забыла вскрыть письмо, доставленное в отель, как сказала хозяйка, каким-то незнакомцем. Конверт выглядел очень неопрятно – был помят и засален в нескольких местах. Миссис Питерс вскрыла его, прочла первые строки, тут же побледнела и чуть не упала в обморок. Почерк был неуверенным, писал явно иностранец, с ошибками, однако по-английски:

«Миссис!

Извещаем, что мы спрятали вашего сына в тайном месте. Если вы будете повиноваться, ему не причинят никакого вреда. Мы просим за него выкуп десять тысяч фунтов стерлингов. Если вы скажете об этом письме хозяйке отеля или еще кому-либо, ваш сын умрет. Подумайте. Завтра вам укажут, как доставить нам требуемую сумму. Если вы не прислушаетесь к нашим советам, уши уважаемого молодого джентльмена будут отрезаны и посланы вам, а еще через день он будет убит. Это не пустая угроза, поверьте.

Обдумайте все и, главное, молчите.

Деметриус Черный».

Невозможно описать ужас несчастной матери. Послание казалось каким-то абсурдом, стиль был явно наивным, однако миссис Питерс связывала его с ужасной опасностью, грозившей ее ребенку, ее обожаемому хрупкому Уилларду!

Она хотела было тотчас же известить полицию, служащих отеля… Но если она это сделает…

Она вздрогнула, вспомнив угрозу, содержавшуюся в письме.

Взяв себя в руки, миссис Питерс решила расспросить хозяина отеля, говорившего по-английски, и начала издалека.

– Уже поздно, – сказала она, посмотрев на часы, – а мой сын что-то не возвращается.

Маленький человек улыбнулся:

– Не беспокойтесь, мэм! Молодой джентльмен ходил по музеям и, наверное, возвращается пешком. Но он должен, судя по всему, уже быть здесь. Видимо, задержался в пути.

– Скажите, – резко спросила мисс Питерс, – в окрестностях города последнее время все спокойно?

Хозяин отеля не понял последних слов, и мисс Питерс должна была пояснить свою мысль. Хозяин заверил, что обитатели Дельф – люди честные, очень спокойные и очень хорошо относятся к иностранцам.

Несчастная женщина так и не сказала того, что просилось на язык, – мешала страшная угроза. Возможно, это был всего лишь блеф… Но в Америке, вспомнила она, одна из ее подруг при подобных обстоятельствах известила полицию о похищении сына, и ребенок был убит.

Она сходила с ума. Что делать? Конечно, десять тысяч фунтов ничего не стоят в сравнении с жизнью Уилларда, но как достать такую сумму? У нее с собой был только аккредитив на несколько сотен фунтов… Поймут ли это бандиты? Дадут ли отсрочку?

Пришла горничная, но миссис Питерс сухо попросила ее уйти, сказав, что ни в чем не нуждается. Ударил гонг к обеду. Она машинально пошла в ресторан, ни на кого не глядя.

Когда подали фрукты, слуга положил конверт перед миссис Питерс. Она так и подскочила, но почерк был совершенно незнакомый – не тот, что в том письме: писали по-английски и на сей раз очень аккуратно. Миссис Питерс не спеша вскрыла конверт:

«Вы не можете обратиться к дельфийскому оракулу, но можете посоветоваться с мистером Паркером Пайном».

К письму было приколото газетное объявление с приклеенной внизу маленькой фотографией – фотографией, как оказалось, того самого любезного туриста, приехавшего накануне в отель.

Миссис Питерс прочитала объявление:

«Вы счастливы? Если нет – посоветуйтесь с мистером Паркером Пайном».

О каком счастье шла речь? Кто в настоящий момент более несчастлив, чем она! Это был спасительный ответ на ее молитвы! Она достала из сумочки клочок бумаги и поспешно нацарапала: