Читаем без скачивания Осколок звезды - Юрий Сафронов

Юрий САФРОНОВ

Осколок звезды

(Научно-фантастический рассказ-гипотеза)

Я пишу Вам потому, что Вам, как фантасту, легче всего поверить в тот необыкновенный случай, который произошел со мной летом прошлого года. Я работаю трактористом. Этим уже все сказано о моей профессии, и пояснений не требуется.

Однажды утром, кажется девятнадцатого августа, я должен был съездить в город. Поднялся в четыре часа утра, наскоро поел, сел на велосипед и поехал. Вначале дорога шла лесом, но километра через два лес кончился и потянулись наши поля. Именно этот открытый участок я и хотел проехать по утреннему холодку.

День обещал быть жарким. На голубом небе не было видно ни одного облачка. Словно вся земля была накрыта огромной голубой чашей. Тишина необыкновенная. Только слышно было чириканье пробудившихся птиц да шуршание велосипедных шин по заросшей травой дороге.

И вдруг словно пушечный выстрел неожиданно раздался вблизи. Что-то промчалось совсем рядом со мной и врезалось в дорогу метрах в двадцати от меня, подняв клубы пыли. Вначале я растерялся от неожиданности. Потом спрыгнул с велосипеда и, положив его на землю, бросился к оседавшему облаку пыли.

Я разгреб руками землю и нащупал небольшой круглый предмет. Он был еще горячим и обжигал пальцы. Мне все сразу стало ясно. Метеорит! Небольшой гость из космоса упал чуть ли не на голову мне! Он оставил на дороге неглубокую борозду, запылил траву и перевернул пласт свежей земли.

В самом падении метеорита ничего особенного не было. Но я решил написать Вам письмо, чтобы рассказать о его чудесных свойствах и о том, что произошло дальше.

Метеорит был совершенно черный, объемом в три спичечные коробки. По форме — почти правильный шар, словно бритвой срезанный с одной стороны. Его поверхность блестела словно полированная. Мое лицо отражалось в нем, как в кривом зеркале.

Главные чудесные свойства метеорита проявились позже. Я вернулся из города в середине дня и стал рассматривать камень более тщательно, через лупу. Солнечные лучи падали через открытое окно на стол, ярко освещая черный камень, Сколько я ни вглядывался в его полированную поверхность, я не мог заметить ни одной, хотя бы маломальской трещины. Он был совершенно монолитным, этот маленький, тяжелый предмет.

Я навел лупу на его поверхность и сфокусировал лучи. Диск солнца, уменьшенный во много раз, засверкал на его блестящей поверхности маленькой точкой, слепящей глаза. Мне хотелось проверить, не будет ли это вещество плавиться при нагревании. На том месте, где было солнечное пятно, на камне появился небольшой бугорок.

Казалось, что камень впитал солнечные лучи и превратил их в свое странное черное вещество. Раньше я никогда не слышал, чтобы камни росли под действием света.

Спустя полчаса на камне был уже не бугорок, а черная веточка длиной чуть больше сантиметра! Она была вся неровная, в потеках и наплывах, как ветвь старого тополя. Час от часу она становилась все длиннее и длиннее. Я наводил луч солнца то на одну ее сторону, то на другую и заставил веточку раздвоиться на конце. Теперь этот черный отросток еще больше напоминал живую веточку.

В моей жизни это было первое, а может быть и последнее, научное открытие. У меня был камень, о котором, как я выяснил, не сообщалось даже в книгах!

В конце концов я понял, что меня взволновал не столько сам факт падения метеорита, сколько его необычайная способность расти под действием солнечных лучей. У меня как-то не укладывалось в голове, что неосязаемые лучи света могут вдруг превратиться в совершенно осязаемое, очень прочное черное вещество.

Долго я пытался найти какое-нибудь похожее явление в природе, но так и не нашел.

Но, может быть, мой камень не просто камень, а осколок растения с какой-нибудь далекой разрушенной планеты? Может быть, там, на ее поверхности, росли дремучие леса с деревьями из черного камня?

К утру, проворочавшись всю ночь с боку на бок, я четко сформулировал два самых неясных для себя вопроса: материален ли свет и как растения используют его для своего роста. Я решил поговорить с главным инженером и с нашим агрономом.

Я встал пораньше и встретил нашего главного инженера возле его дома. На мое счастье, он тоже вышел пораньше.

— Караулишь? — рассмеялся он. — Наверное, опять насчет горючего или запчастей пришел?

— Да нет, другое…

— Что же? Говори прямо. Потолкуем откровенно. Только без обиняков, без подходца. Не люблю этого! Давай прямо к делу!

«Ну что же, к делу так к делу, — подумал я. — Еще лучше!» И прямо в лоб спросил его:

— Семен Семенович, как, по-вашему, материален ли свет?

Главный инженер даже остановился от неожиданности, нахмурился и недоверчиво осмотрел меня с ног до головы быстрым взглядом.

— Какой свет?

— Ну, обычный, солнечный например?

— Я же просил тебя начинать разговор без подходца. Вот манера начинать от Адама! Говори, что тебе надо?

— Я и говорю без всякого Адама. Мне интересно знать, материален ли свет? Вчера с вечера засела эта мысль в голове, ночь плохо спал, все думал. Решил поговорить с вами. Вы не подумайте, я без всякой задней мысли!

Кажется, главный инженер начал верить, что я не шучу, но вопрос был слишком необычным и неожиданным.

— Что же, он от бога, по-твоему? Конечно, материален!

— Мне тоже кажется, что материален, да только какая-то необычная у него материя. Вот камень — это действительно материя, его и потрогать и подержать в руках можно! А свет, он какой-то не такой… Не осязаемый…

— А ты знаешь, как Ленин определил материю? — инженер даже сморщился, стараясь поточнее припомнить ленинскую формулировку. — «Философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них». Понимаешь?

Я на всякий случай утвердительно кивнул головой. Свет есть объективная реальность, существующая независимо от нашего сознания. Мы только ощущаем его своими органами чувств постольку, поскольку можем.

— Понял. Теперь понял.

— Ну, вот и все! Значит, свет — материя и ничто иное! Так и считай в дальнейшем!

Теперь все стало на место. Раз свет материален, то мне казалось уже менее удивительным, что он превращался в моем черном камне в вещество. Просто материя из одной формы переходила в другую форму.

В тот же день я выбрал время для разговора и с агрономом. С ним мы встретились прямо на поле. Я остановил свой трактор и соскочил на землю. Начать разговор после нескольких обычных фраз было совсем не трудно.