Читаем без скачивания Весь Хайнлайн. Чужак в стране чужой - Роберт Хайнлайн

Роберт Хайнлайн

ЧУЖАК

В СТРАНЕ ЧУЖОЙ

ЧУЖАК

В СТРАНЕ ЧУЖОЙ

© М. Пчелинцев, перевод

Часть первая

Его подзапятнанное происхождение

1

Жил да был марсианин, и звали его Валентайн Майкл Смит. И ежу ясно, что самую большую опасность для человека представляет человек (то ли он сам, то ли его ближний, а может, даже и не ближний, а какой-нибудь совсем уж дальний — тут мнения расходятся). Вот этот-то хорошо известный очень распространенному в природе насекомоядному млекопитающему (см. сочинения А. Брэма) факт и стал основополагающим при подборе кадров для первой марсианской экспедиции (марсианской, это в смысле человеческой — на Марс, а не, скажем, марсианской — невесть куда). В те далекие времена, через восемь лет после основания первого поселения на Луне, не было еще и разговора, чтобы лететь от планеты к планете с постоянно включенным двигателем; короткий начальный разгон, изнурительно-долгий свободный полет, предпосадочное торможение — вот и все, на что была способна тогдашняя техника. Двести восемьдесят пять дней (земных, каких же еще) от Земли до Марса, столько же на обратный путь да плюс еще четыреста пятьдесят дней сидеть на Марсе в ожидании, когда же наконец планеты выстроятся в конфигурацию, подходящую для этого самого обратного пути. Жуть.

Подзаправившись на орбитальной станции, «Посланник» получая возможность долететь до, так сказать, планеты аккредитации, ну а возвращение домой зависело от того, не разобьется ли он при посадке, найдется ли на Марсе вода для двигателей, и не случится ли какая-нибудь из тысяч возможных — а также невозможных — неприятностей.

Восьмерым людям предстояло находиться в тесном общении — и помещении — друг с другом чуть не три года; совершенно ясно, что для такого подвига требуется сверхчеловеческая уживчивость. Мужская команда — организм не очень здоровый и очень нестабильный; оптимальным был признан вариант четырех семейных пар — будто удастся найти нужных специалистов в таком сочетании (вернее сказать — бракосочетании).

Эдинбургский университет (основной подрядчик по проекту) поручил подбор команды Институту социальных исследований.

После отбраковки добровольцев, явно непригодных по возрасту, здоровью, складу ума, подготовке или темпераменту, остался список из девяти тысяч возможных кандидатур. Кораблю требовались астрогатор, врач, повар, капитан, механик, семантик, инженер-химик, инженер-электронщик, физик, геолог, биохимик, биолог, инженер-ядерщик, фотограф, инженер-ракетчик и гидропоник. Имелись сотни комбинаций из восьми добровольцев, обладающих всеми этими знаниями и умениями, а среди этих сотен — три комбинации, состоявшие из семейных пар; казалось бы, чего еще, но во всех этих трех случаях психодинамики, оценивавшие взаимосовместимость, хватались от ужаса за голову. Главный подрядчик предложил снизить пороговое значение фактора совместимости, в ответ на это Институт предложил вернуть свой символический — размером в один доллар — гонорар.

Кто-то из добровольцев умирал, кто-то отказывался от полета, на месте их имен в списке появлялись новые: машина раз за разом пересматривала данные. Капитан Майкл Брант, магистр естественных наук, коммодор резерва ВВС, пилот и ветеран полетов на Луну (все это в тридцать два года) вовремя вспомнил, что человек — сам кузнец своего счастья, и попросил некого сотрудника Института отобрать из списка фамилии незамужних соискательниц, которые — вместе с ним — завершили бы формирование экипажа. После того как каждая из этих гипотетических семейных пар была пропущена через тест на совместимость с остальной командой, предприимчивый капитан купил билет в Австралию, предложил руку свою и сердце Уинифред Коуберн, старой (на девять лет старше его самого) деве, и получил согласие.

Машина поморгала лампочками и с облегчением выплюнула пачку перфокарт; команда была сформирована.

Капитан Майкл Брант, командир и первый пилот, астрогатор, запасной повар, запасной фотограф, инженер ракетчик.

Доктор Уинифред Коуберн Брант, сорок один год, семантик, медсестра, завхоз, историк.

Мистер Фрэнсис Сини, двадцать восемь лет, первый помощник, второй пилот, астрогатор, астрофизик, фотограф.

Доктор Ольга Ковалик Сини, двадцать девять лет, повар, биохимик, гидропоник.

Доктор Уорд Смит, сорок пять лет, терапевт и хирург, биолог.

Доктор Джейн Лайл Смит, двадцать шесть лет, инженер-ядерщик, техник-электронщик, техник силовых установок.

Мистер Сергей Римский, тридцать пять лет, инженер-электронщик, инженер-химик, механик, приборист, криолог.

Миссис Элеонора Альварес Римская, тридцать два года, геолог и селенолог, гидропоник.

Между собой члены этой команды обладали всеми нужными для полета профессиями и навыками, частично — приобретенными за время предполетной подготовки, а самое главное — они должны были отлично ужиться друг с другом.

«Посланник» стартовал. Первые недели его слышали даже радиолюбители; затем сигналы ослабели, теперь их принимали и передавали на Землю ретрансляционные спутники. Команда пребывала в добром здравии и хорошем настроении, вся медицинская практика доктора Смита ограничилась единственным случаем стригущего лишая, адаптация к невесомости прошла быстро и почти без применения лекарств. Дисциплинарных проблем не возникало — во всяком случае капитан Брант ни о чем подобном не докладывал.

«Посланник» встал на низкую — ниже Фобоса — предпосадочную орбиту и две недели фотографировал поверхность Марса.

«Садимся завтра в 12.00 по Гринвичу, чуть к югу от Lacus Soli», — сообщил капитан Брант.

Эта радиограмма оказалась последней.

2

Прошло четверть века, и только тогда люди снова попали на Марс.

Через шесть лет после того, как замолк «Посланник», беспилотный зонд «Зомби», запущенный La Societe Astronautique Internationale[1], пересек космическую пустоту, выждал полагающееся время на орбите, а затем вернулся. Результаты приборных исследований подтвердили разреженность марсианской атмосферы и ее неприспособленность для жизни людей, местность, изображенная на снимках, выглядела унылой и малопривлекательной — по человеческим, конечно же, стандартам.

Но на тех же самых снимках были детали, удивительно напоминавшие развалины городов, а уж знаменитые «каналы» оказались самыми настоящими инженерными сооружениями. Начали готовить новую экспедицию, но тут разразилась Третья мировая война.

В результате столь продолжительной задержки новая экспедиция оказалась значительно сильнее предыдущей. В отличие от погибшего «Посланника» космический корабль Федерации «Чемпион», снабженный лайловскими двигателями, совершил перелет за какие-то девятнадцать дней; на его борту было восемнадцать человек команды и двадцать три колониста (и в том и в другом случае — одни мужчины). Намереваясь организовать поиски «Посланника», капитан ван Тромп совершил посадку к югу от Lacus Soli[2]. Доклады второй экспедиции поступали на Землю ежедневно. Особый для нас интерес представляют три нижеследующих сообщения.

Первое: «Обнаружен ракетный корабль „Посланник“. Уцелевших нет».

Второе: «Марс обитаем».

Третье: «Во изменение доклада 23–105. Обнаружен один уцелевший с „Посланника“».

3

Капитан Виллем ван Тромп был человеком гуманным. Незадолго до посадки он радировал: «Ни в коем случае не организуйте пассажиру торжественного приема. Обеспечьте челнок с малым посадочным ускорением, санитарную машину и охрану».

Корабельный врач получил задание проследить, чтобы Валентайна Майкла Смита поместили в отдельную палату Бетесдинского медицинского центра,{1} уложили на водяную кровать и оградили от всяких внешних контактов. Сам ван Тромп направился на чрезвычайное заседание Верховного Совета Федерации.

Верховный министр науки, наблюдавший, как Смита поднимают на кровать, даже не пытался скрыть раздражения.

— Конечно же, капитан, — повернулся он к ван Тромпу, — как командир экспедиции — научной экспедиции, не будем об этом забывать — вы имели право организовать медицинское обслуживание и защиту личности, временно оказавшейся на вашем попечении. Но не много ли вы на себя берете, ставя препятствия действиям сотрудников моего министерства? Да ведь этот ваш Смит — настоящая сокровищница научной информации!

— Скорее всего — да, сэр.

— Тогда какого же… — министр науки переключил свое внимание на Верховного министра мира и безопасности.

— Дэвид? Вы не могли бы дать своим людям указание? Сколько же можно мурыжить профессора Тиргартена и доктора Окаджиму, да и остальных тоже.