Читаем без скачивания Романы в стенограмме - Эрвин Штритматтер

Эрвин Штритматтер

Романы в стенограмме

Мастер повести и рассказа, или Волшебная сила поэзии

Том повестей и рассказов выдающегося немецкого писателя Эрвина Штритматтера (ГДР) продолжает и расширяет знакомство нашего читателя с этим большим художником. Многие его произведения переведены на русский язык. О его творчестве у нас писалось немало. Штритматтер не раз приезжал в нашу страну, встречался здесь с собратьями по перу и со своими читателями, внимательными, взыскательными, благодарными.

Напомню коротко главные вехи его жизненного и творческого пути. Эрвин Штритматтер родился в 1912 г. в городке Шпремберг на востоке Германии. В его роду были и немцы и сорбы — славянское меньшинство на немецкой земле. В автобиографических произведениях писателя немалое место занимают люди из его родни и его окружения, сохранившие славянские имена, некоторые привычки и обычаи предков.

Вскоре после рождения сына отец будущего писателя переселился в деревню, стал деревенским пекарем и занялся сельским хозяйством на небольшом участке земли. Достаток семьи был более чем скромным. Жилось трудно и бедно. Особенно когда отца призвали в армию: шла первая мировая война. Штритматтер с детства был одержим тягой к книгам, скоро стал и остался на всю жизнь страстным читателем, упорно занимался самообразованием.

После начальной школы ему с немалым трудом удалось поступить в реальную гимназию, где он проучился до шестнадцати лет. Закончить гимназию и продолжить учение дальше ему не пришлось. Он рано покинул отцовский дом. Надо было самому зарабатывать на жизнь. Штритматтер проделал смолоду путь многих выдающихся писателей. Он был учеником и подмастерьем пекаря, кельнером, батраком, разнорабочим, шофером. Уже в юности начал писать стихи и рассказы.

Отец Штритматтера был членом СДПГ. Эрвин Штритматтер в середине 20-х годов вступил в Союз социалистической молодежи. После нацистского переворота 1933 г. молодой социалист, не скрывавший своих убеждений, подвергался преследованиям со стороны нацистов.

Призванный в вермахт, Штритматтер в конце войны, убежденный в ее жестокой бессмысленности, бежал из армии. После освобождения Германии от нацизма он вернулся в родные края, стал крестьянствовать, вскоре, как человек, известный прогрессивностью взглядов, был назначен представителем административной власти в нескольких деревнях. Когда Коммунистическая партия и Социал-демократическая партия Германии объединились, Штритматтер вступил в Социалистическую единую партию Германии. Он принимал деятельное участие в строительстве новой жизни, в земельной реформе, в организации сельскохозяйственных производственных кооперативов. Скоро Штритматтер стал сотрудничать в печати, а затем был назначен собственным корреспондентом окружной газеты. В начале 50-х годов — он писал стихи, рассказы, пьесы — его литературные опыты привлекли внимание читателей и зрителей. Знаменитый «Берлинский ансамбль» — театр Брехта и Елены Вейгель — поставил на своей сцене в 1953 г. его пьесу «Кацграбен», правдиво отразившую послевоенные перемены в деревне. С тех пор произведения Штритматтера встречают с неизменным интересом и у него на родине, и за ее пределами.

Эрвин Штритматтер награжден орденом Маркса. Ему неоднократно присуждалась Национальная премия ГДР. Он член Академии искусств ГДР и долгое время был одним из руководителей Союза писателей ГДР.

Уже четверть века Штритматтер живет с семьей в деревне, километрах в ста от Берлина в Шульценгофе. Без постоянного общения с людьми деревни, с ее природой он не мыслит себе творчества, но, хотя многие его произведения связаны с жизнью деревни, Штритматтер не считает себя писателем по преимуществу деревенским, да и не является только им.

Том, который лежит сейчас перед читателем, составлен из отдельных произведений четырех его последних книг и знакомит с писателем как с мастером повестей, рассказов и лирических миниатюр. В него вошла часть рассказов из книги «Вторник в сентябре. 16 романов в стенограмме», миниатюры из книги «3/4 из ста маленьких историй», полностью — сборник «Синий соловей, или Так это начинается» и два рассказа из книги «Моя приятельница Тина Бабе» (продолжение «Синего соловья»).

Я пишу эти строки в Шульценгофе, в старом кабинете мастера, в мансарде над конюшней. Здесь в чердачной комнате с косым потолком стоит длинный узкий стол без ящиков, непохожий на письменный, а больше напоминающий верстак мастерового. Он, вероятно, сработан деревенским столяром. У стола простое деревянное кресло. За ним неожиданное, но такое уместное здесь кавалерийское седло на подставке. Штритматтер смолоду любит лошадей, до сих пор много занимается ими, ездит верхом. Он — известный авторитет в области коневодства. Сквозь пол кабинета слышно, как внизу в конюшне фыркают кони.

На стене мансарды висят уздечки и гитары. Вдоль стен — полки с книгами, но основная часть любовно собираемой библиотеки уже не здесь, а в новом доме, что в нескольких шагах.

Из окон виден пригорок, невысокий сосновый лесок, дорога в соседнюю деревню. Декабрь, глубокая осень, по нашим понятиям разгар зимы, но во дворе еще цветут последние розы, вокруг зеленая трава.

Летом в мансарде, где я пишу эти страницы, жарко, зимой — прохладно. Здесь прекрасно работается. Пожалуй, никогда прежде мне не был так ясен смысл мудрого изречения: «Чтобы понять писателя, надо побывать в его краю».

У Штритматтера никогда не было и нет недостатка в материале: сюжеты, люди, события переполняют его сердце, ум, душу. Огромный запас жизненных впечатлений требует воплощения на бумаге. Всего этого хватило бы на много романов. Но где взять время?

Вероятно, из размышлений об этом — тревожных, порой горьких, терзающих художников, которые постоянно помнят, что «искусство долговечно, а жизнь коротка», — возникла книга «Вторник в сентябре» с необычным определением жанра в подзаголовке: «Романы в стенограмме». Что это значит? Не надо думать, что это всего лишь сжатая запись будущих романов, которые могли бы быть написаны.

Нет! Это законченные произведения. В каждом на немногих страницах представлены жизни и судьбы, в каждом ощущается и человек, и время, в котором он живет, воздух истории — неподвижный, душный, затхлый, когда речь идет о прошлом, прозрачный и свежий, когда он напоен озоном перемен и ветром движения к будущему.

К «Романам в стенограмме» можно отнести слова из письма поэтессы Евы Штритматтер, жены писателя. Уверен, что оно родилось из совместных размышлений. «Они (писатели) ничего не откладывают на будущее. Если я не ошибаюсь, Паустовский однажды сказал: не бойтесь, что вы потратите слишком много на небольшие произведения. Ничего нельзя откладывать на потом, на после… Надо всегда отдавать все, чем обладаешь, и не бояться оскудеть». Слова эти хорошо выражают творческое кредо неутомимого мастера.

«3/4 из ста маленьких историй» — миниатюры, листки своеобразного дневника — лирического и философского. Он порожден постоянным и любовным общением с природой, многолетней жизнью и работой в деревне. Это зарисовки пейзажа, меняющегося, подвижного, времен года, портреты людей, изображение растений и животных. Такие записи опираются на долгую традицию в европейском искусстве. В нее входят и средневековые рисунки на полях рукописных «Часословов». К этой традиции относятся и страницы немецких народных календарей, в создании которых участвовали многие выдающиеся писатели. В таких календарях можно найти народные поверья и приметы, глубокие мысли о человеческой жизни, о возрастах человеческих, о постоянном обновлении жизни, о юности, зрелости и старости, записанные то в форме развернутой притчи, то в форме краткого афоризма. Сам же Штритматтер говорит о большом влиянии, которое оказали на него народные рассказы Л. Толстого, «Записки охотника» Тургенева, проза Пришвина, Паустовского. Это относится не только к «3/4 из ста маленьких историй», но и ко всему его творчеству. К названным именам он добавляет Чехова, Лескова, Бабеля.

Много лет Штритматтер работает над романом «Чудодей». Это огромное полотно со множеством действующих лиц, со сложными перемещениями и превращениями главного героя требует от писателя неотступного самоконтроля и внимания. Удерживать в руках столько сюжетных нитей, помнить многие десятки персонажей нелегко. Но Штритматтер — один из тех художников слова, для которых писание есть главнейшая жизненная функция. Они пишут, как дышат, и не писать не могут. Сколь ни велик объем работы, связанный с «Чудодеем», этих толстых, завершенных и завершаемых рукописей ему недостаточно. Он в них еще не обо всем рассказал, не все краски своей палитры, не все музыкальные регистры, которыми владеет, применил.

И Штритматтер одновременно с «Чудодеем» и другими книгами пишет цикл «Соловьиные истории». Эти рассказы или короткие повести изображают некоторые эпизоды детства, юности, молодости лирического героя. Лирического, а не автора! Хотя все, происходящее в этих историях, имеет прочное основание в биографии художника, было бы легкомысленно ручаться за их документальную точность. Достоверность этих рассказов — достоверность художественная. У лирического героя много общего со Станислаусом Бюднером — главным героем «Чудодея». И тот и другой сменяют много профессий, оба постоянно размышляют об искусстве и о поэзии. Они оба — отражение судьбы и характера писателя, но не зеркальное, а преображенное. Но не только! Кроме предков, о которых говорят и Бюднер, и лирический герой «Соловьиных историй», эти персонажи сродни героям многих «плутовских» романов и «романов странствий». Их способность проходить через цепь приключений и испытаний не старея, как не старел Тиль Уленшпигель Де Костера, говорит о связи прозы Штритматтера с теми повествованиями, которые существуют в европейской литературе с эллинистических времен. В «Синем соловье, или Так это начинается» есть «Послесловие от автора». В нем — обещание продолжить цикл. Признаться, когда я прочитал его несколько лет назад, я подумал, что это послесловие всего лишь изящный авторский ход. Однако «Синий соловей» действительно остался «незакрытой книгой». Перед нами только что вышедший сборник с подзаголовком: «Соловьиные истории» — прямое продолжение «Синего соловья». Так же, как и в предшествующей книге этого цикла, повествование идет в них от первого лица, так же, как и в тех, в новых рассказах много философских, лирико-иронических рассуждений об искусстве. И так же, как первые рассказы «соловьиного цикла», новые — в высшей степени увлекательное чтение, завораживающее импровизационной непосредственностью повествования. Эрвин Штритматтер — удивительный устный рассказчик. Он охотно рассказывает «случаи из жизни». Они обрастают новыми подробностями, а некоторые детали в них постепенно теряются, высвечиваются одни стороны, уходят в тень другие, заостряются сюжетные ходы, углубляется смысл — словом, они преображаются, как всякое художественное произведение. Нечто подобное происходит и с рассказами написанными. Момент «устности», сиюминутности повествования присущ лучшим рассказам Штритматтера.