Читаем без скачивания Рассказы мыла и веревки - Максимилиан Борисович Жирнов

Максимилиан Жирнов

Рассказы мыла и веревки

Рассказы мыла и веревки

Писанина

– Вы понимаете, что издательство на грани закрытия? – главный редактор не на шутку разбушевался. – И это сейчас, во время экономического подъема страны, во время, так сказать, ренессанса бумажных книг! Когда не пишет только бревно! А у вас нет никаких задумок!

Он сел обратно в кресло и налил стакан воды. Алексей Андреевич Ульянов только пришел в издательство и сразу взялся, как он сам говорил, «вытрясать пыль из старых диванов». Полный, с короткими ручками и ножками, он катался колобком по кабинетам и требовал свежих идей. Талантливый рекламщик и управленец, в литературе он смыслил не больше первокурсника политехнического вуза. Впрочем, как он сам говорил – главное, это найти хорошего секретаря.

– Мы могли бы взять топовых авторов интернета, – отозвался редактор отдела фантастики. – Клевицкий, Ляхов, Буранов. Иван Колдун наконец. Выбирайте любого.

Алексей Андреевич недовольно фыркнул:

– Они на пике популярности. Их читают, с них можно кое-что поиметь. Но это – день сегодняшний. А нам нужен прорыв, новое слово в литературе! Без этого мы в… Машенька, что вы там делаете? И это во время совещания! Ну-ка дайте сюда смартфон!

Ответственный секретарь покраснела и отдала гаджет. Алексей Андреевич глянул на экран и удивленно произнес:

– Тексты ру? Кто-то еще пользуется этой древностью? Да этот сайт давно пора закрыть – там же интерфейс еще времен царя Гороха. Во что же вы, Машенька, как говорит молодежь, втыкаете? Юрьев Павел Петрович, «Бабочка и слон».

– Там два рассказа и повесть, – Машенька сказала это четко и с достоинством.

Алексей Андреевич поймал себя на том, что никак не может оторваться от текста. Автор словно рисовал картину легкими, воздушными мазками. Образы возникали и тут же расплывались как по взмаху волшебной палочки.

– Выясните мне, где можно найти этого Юрьева, – сказал Алексей Андреевич, закрыв, наконец, рот. – Впрочем, я сам займусь. Машенька, срочно, повторяю, срочно гляньте в интернете все книги Юрьева, какие найдете. Я хотел вас наказать, но если дело выгорит, вам полагается премия. Всем спасибо, все свободны.

***

Отыскать нужный адрес оказалось не просто. Только с помощью связей в полиции и паспортном столе Алексей Андреевич выяснил, что Юрьев продал трехкомнатную квартиру и переехал в старое общежитие на окраине города.

Дом на улице Матросова оказался старой, добротной кирпичной постройкой с шиферной крышей. Внутри – коридоры с множеством комнат, общая кухня, душ и несколько уборных на этаже. В расписанном неприличными словами холле сохранились остатки помещения для вахтеров. Неужели кто-то еще так живет?

Алексей Андреевич постучался в деревянную дверь, впрочем, не особенно надеясь на ответ.

– Кто там? – раздался молодой и звонкий голос.

– Мне бы Юрьева Павла Петровича.

Дверь открылась. От ужасной вони Алексея Андреевича едва не стошнило. На пороге стоял косматый старик с одутловатым лицом и глубоко запавшими глазами. От него разило мочой и перегаром.

– Это точно… вы, Юрьев? – только и вымолвил Алексей Андреевич.

– Он самый, – ответил старик мальчишечьим голосом. – Что нужно-то?

– Я хотел бы заключить с вами издательский договор.

– Издательский договооор? – протянул Юрьев.

– Вы же писали книги.

– Я? Книги? Вы что-то путаете.

– Ну как же… «Бабочка и слон», «Железная дверь», «Битва за планету Раксла», – сказал сбитый с толку Алексей Андреевич.

– Погодите, погодите… Кажется, припоминаю. Но ведь это было лет тридцать назад! Еще в моей прошлой жизни. Я постарался о ней основательно забыть. Давайте-ка пройдем и поговорим.

Алексей Андреевич содрогнулся от отвращения, но все же вошел в узкую, как пенал, комнату, заваленную мусором и заставленную разбитой мебелью. Юрьев открыл окно, и дышать сразу стало намного легче. Он постелил газету на липкий, в желтых пятнах, табурет и сел на старую армейскую кровать, постель на которой не меняли со дня изготовления подушек и простыней.

– Где и что подписать? – спросил Юрьев, наливая в стакан мутный самогон.

– Минутку. Сначала скажите, сколько вы хотите. Мы предлагаем эксклюзивный договор на все ваши произведения.

Юрьев поставил под кровать трехлитровую банку:

– Нисколько. Писанина кормить не будет. Берите так.

– Вам не нужны деньги?

Юрьев отпил глоток самогона и с наслаждением причмокнул:

– Тридцать лет назад они мне были нужны. Когда умирала моя жена, и я брал кредиты, где только мог. Когда коллекторы переломали мне ребра, заставили продать квартиру и переехать сюда. Когда забрали детей, потому что я работал на хлебозаводе по четырнадцать часов в сутки. Ненадлежащие условия для жизни, видите ли. О, ювенальная юстиция – это такое дело! С ней, брат, не забалуешь! А сейчас зачем мне деньги? Сколько мне осталось? На том свете они ни к чему! Там все равны, и нищий, и богач.

– Ну, хоть коммуналку оплатить, – растерянно произнес Алексей Андреевич, разглядывая пачку неоплаченных счетов за электричество.

– Это самое бесполезное дело. Мне отключали свет, да включили обратно, когда я костры на полу разводить начал. Выселить-то меня не могут. Любое жилье – дворец по сравнению с этим, – Юрьев показал тонким грязным пальцем на лохмы плесени, свисающие с потолка.

– А детям? – Алексей Андреевич продолжал уговаривать писателя взять его же собственные деньги.

– А что дети? У меня своя жизнь, у них – своя. Они, говорят, большие люди. Хотите, платите им. Меня и так все устраивает. Вы знаете поговорку – как потопаешь, так и полопаешь? Я сбегаю на помойку, что найду, продам. Выпью, закушу. Да что мы зря теряем время? Давайте бумаги и дело с концом. Только дело это пропащее, говорю вам точно. Было бы у меня хоть немного таланта, я бы чего-то да добился. А так… ну, на нет и суда нет.

Юрьев вытащил из-под грязного, желто-коричневого матраса смятый паспорт. Алексей Андреевич не стал больше спорить. Договор подписали быстро. Все имущественные права на все произведения Юрьева Павла Петровича переходили издательству на много лет вперед.

Уже у двери Алексей Андреевич заметил на полке разбитого шкафа несколько старых накопителей.

– Если что-то приглянулось, все ваше! – ответил с кровати Юрьев. – Мне все равно оно без надобности – скоро поеду на встречу с Богом.

Алексей Андреевич завернул накопители в носовой платок. Его больно кольнула совесть, прямо под ложечку. Он даже подпрыгнул. Но дело есть дело, и совесть пришлось засунуть поглубже и подальше. Алексей Андреевич оставил на столе две купюры и помчался в издательство. Рабочий день закончился,