Читаем без скачивания Новый Мир ( № 2 2010) - Новый Мир Новый Мир
- Категория: Проза / Современная проза
- Название: Новый Мир ( № 2 2010)
- Автор: Новый Мир Новый Мир
- Возрастные ограничения: (18+) Внимание! Аудиокнига может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Небесные стропы
Лиснянская Инна Львовна родилась в Баку в 1928 году. Поэт, прозаик, эссеист. Постоянный автор нашего журнала. Живет в Переделкине.
* *
*
Любовь пылает не во мне —
В Неопалимой Купине
Горит бездымленно.
Рыдает слово не во мне,
А на натянутой струне
Псалма Давидова.
Надежда зреет не во мне,
А в искупительном зерне
Земли божественной.
Сияет вера не во мне,
А в очистительном огне
Звезды Рождественской.
20 июля 2009
* *
*
Дочери
Недалеко от бухты
В пору большого клёва
Я разбросала буквы,
Ты собираешь слово.
Быль это или небыль?
Возле воды — всё просто:
Я разбросала пепел,
Ты собираешь звезды.
Тысячелетий возраст
Около моря проще:
Я разбросала хворост,
Ты собираешь рощи.
Море. Метаморфозы.
Мысли, близкие к тайне.
Я разбросала слёзы,
Ты собираешь камни.
15 июля 2009
* *
*
Что поделаешь, сдвинут рассудок по фазе,
Вбиты между делами и мыслями клинья.
Мало кто за собой оставляет оазис,
Мы идем, за собой оставляя пустыни.
Мы идем, за собой оставляя потопы,
Мало кто за собой оставляет дорогу,
Вдоль которой хлеба, и небесные стропы
Держат ангелов, чтобы продолжить эклогу.
Мы идем, за собой оставляя руины,
Мало кто за собой оставляет хоругви…
И в глазах то одни, то другие картины,
А в стихе буква нехотя тянется к букве…
27 июня 2009
* *
*
Оттуда, где римлян пугали галлы,
Где ветви хитрей корней,
Вернись ко мне, читатель отсталый,
И присмотрись ко мне.
Между раскроек Третьего Рима
Не подымусь с колен, —
Кровопролитие неистребимо
В периоды перемен.
Я расскажу тебе небылицы,
Пугаясь своих же слов:
Цивилизованные убийцы
Выросли из рабов.
Но Рим твой еще не умер на карте,
И град мой не стерли с карт.
Меня подстрелили, но в этом факте —
Меньшая из утрат.
Всмотрись! Еще не смертельна ранка.
Но вряд ли припомнишь ты,
Как из туники патрицианка
Выкраивала бинты, —
Розой алели иль кровью алой?
Мимо меня пройди!
Ты ведь и скор, поскольку отсталый, —
Прошлое — впереди…
14 июля 2009
* *
*
От девочки, сидящей в позе лотоса,
От девочки, не знающей о йоге,
Я ухожу, оставив отсвет логоса
И музыку бесформенной дороги.
И пахнет море осетровым паюсом,
И от тяжелой нефти кареоко.
Я ухожу под одиноким парусом,
Сама, как этот парус, одинока.
От девочки, сложившей ноги лотосом,
Я ухожу, а девочка не знает,
Что овладеет в жизни только голосом,
Которому лишь море подпевает.
1 июня 2009
* *
*
Из глубины глухого сада
(Да и сама я глуховата)
Что ведаю, то и повем:
Древесный мир не для парада,
Искусство не для теорем.
Всё требует здесь обожанья, —
Цветущей яблони дрожанье
И елей треугольный флот…
Диктует форма содержанье,
А вовсе не наоборот.
В искусстве схожие законы, —
Чем выше дерево, тем кроны
И опытнее и жалчей.
А летом этот мир зелёный
Не помнит зимних мелочей.
31 мая 2009
Дом
Оставляешь дом вполне здоровым,
Возвращаешься, а он — калека,
Три зимы отсутствовала, словом,
Дом не может жить без человека.
Стонут половицы, окна, двери,
В струпьях потолки, полы в известке,
Цвель по стенам распустила перья,
Даже у крыльца осели доски.
Вещь пред человеком не повинна
И страдает больно от измены.
Дом дрожит, как брошенная псина —
От порога до хвоста антенны.
6 сентября 2009
* *
*
Мы остановимся на том,
Что обезлюдел этот дом.
Бог весть, где странствует душа,
Забыв и про уют домашний,
И про камин, где, вороша
Золу, искала день вчерашний.
Ещё не протекает кров,
Ещё горит в сосудах кровь,
Ещё и голова — сосуд.
Да вот ушла душа-жилица…
Зачем, — вершить ли самосуд
Иль в тело новое вселиться?
Но этого не знает мозг,
И то не знает, что он мост,
По коему невесть куда
Невесть зачем душа спешила.
Из пресных глаз течёт вода,
Трещит суставами стропило.
1 июня 2009
ЕВГЕНИЙ ТЕРНОВСКИЙ — АНДРЕЙ ЛЕБЕДЕВ. Встречи на рю Данкерк
Терновский Евгений Самойлович родился в 1941 году в городе Раменское Московской области. Русско-французский прозаик, автор повестей “Странная история” (1976) и “Приемное отделение” (1979), романов “Портрет в сумерках” (1990), “Кудесник” (1996), “Trompe-l’oeuvre” (“Тромплей”, 2001), “Noces en noir” (“Свадьба в черном”, 2005), “Le Mascaron” (“Маскарон”, 2007), монографии “Pouchkine et la tribu Gontcharoff” (“Пушкин и род Гончаровых”, 1992). Живет в Париже.
Лебедев Андрей Владимирович родился в 1962 году в поселке Старая Купавна Московской области. Доцент Государственного института восточных языков и культур (Париж). Автор пяти книг прозы. Последняя, написанная в соавторстве с Кириллом Кобриным — “„Беспомощный”. Книга об одной песне” (2009). Ее журнальный вариант был опубликован в “Новом мире” (2008, № 5). Живет в Париже.
Журнальный вариант.
Книга-интервью
Замысел этой книги-интервью возник в 2008 году. Наши встречи проходили в квартире Евгения Самойловича Терновского; она расположена в доме на парижской улице, носящей название северофранцузского города Данкерк. Заголовок книги — дань гостеприимству моего собеседника, великодушию и терпению, с которыми он отвечал на мои вопросы. Приглашая его к разговору, я стремился глубже проникнуть в творческие миры Терновского-писателя, ближе познакомить русских читателей с его произведениями. Мне был чрезвычайно интересен и его личный жизненный опыт — Советский Союз, эмиграция, Западная Европа, встречи с людьми, которые во многом определяли культурный пейзаж тех «времен и мест», будь то московская интеллигенция конца 1950-х — начала 1970-х годов, а затем русская диаспора в Париже, немецкий и французский круги славистов. Заключительная часть книги, находящаяся пока в работе, а потому не вошедшая в данную публикацию, будет посвящена французским романам Терновского.
— Многоуважаемый Евгений Самойлович, мои первые вопросы — о начале или даже предначале вашего творческого пути. Откуда возникла сама потребность в писании, понимание, что это — ваше? Рождаются ли писателями или ими все-таки становятся? Что явилось определяющим в вашем случае: семья, среда, чудо?