Читаем без скачивания Детектив без детектива. Автобиографический роман - Петр Котельников

Детектив без детектива

Автобиографический роман

Петр Петрович Котельников

© Петр Петрович Котельников, 2016

Редактор Олег Петрович Котельников

ISBN 978-5-4483-0781-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо предисловия

У народа силы нету,Хоть кричи на всю планету!От свободы видимость одна.Так уж созданы законы,Хоть не бьет челом поклоны,Но спина согнутая видна.

Отощал душой и телом,Прежде сытый был и смелый,Не спускал обиды никому.А теперь он светит попойИ завидует Европе —Что-то неподвластное уму?..

А, если поискать причины всему случившемуся, то и копать глубоко не придется, видны на самой поверхности, ничем не прикрытые бесконечные уголовные преступления, в основе которых лежит полное игнорирование элементарных прав, в том числе и права на обычное физиологическое выживание

Власть и право

О какой справедливости речь?..У политика – мера иная:Рычаги его – право и меч,И невинный под них попадает!

«Неповинных и меч не сечет» —Только сказка для бедных и слабых.У богатых и сильных – расчет,К ним еще – деньги, коль надо?

Нету денег – терпи, трепещи,Чтоб неслышно было и невидно.Справедливости нет – не ищи,Хоть и больно тебе и обидно!..

Людей принято делить по отношению к законам на две группы: законопослушные и незаконопослушные. И нет ни одного сейчас, и не было такого государства в прошлом, в котором это деление не соблюдалось бы. В тех нациях, которые принято считать законопослушными, например немецкой, правило это продолжает действовать, только процент незаконопослушных значительно меньше., чем послушных. И если проследить исторически, как внедрялось в сознание немца законопослушание, то можно с определенностью сказать, оно вбивалось силой и страхом перед наказанием! Стоит, наверное, подумать только над вопросом, а каковыми были сами наказания, если генетически послушание закрепилось? Вспомните курфюрста Фридриха, который, прогуливаясь по Берлину, собственноручно бил дубинкой всякого, кто казался ему праздношатающимся. Сила всегда требовала к себе уважения и заставляла выполнять безоговорочно принятые ею постановления и законы

Сила есть – не нужно право,Право есть – не нужна сила.Но на силу нет управы…Право та провозгласила.

Говорят о праве часто,И по делу и без дела.Значит, в обществе несчастье,Значит, право – заболело!

Если в церкви бьют поклоны,Лишь надеются на Бога,Значит, умерли законы,Да и прав совсем немного!

Право есть – не нужна сила,Пусть находится в оковах,Чтоб вреда не наносила,Чтоб не властвовала снова!

Власть всегда корректирует законы, созданные ею самою, если замечает, что они мешают ей, иными словами власть сама нарушает установленные ею же правила.

Что право, общества закон,Когда я обладаю правом «вето»?Коль действиям моим мешает он,Я «вето» наложу, без вашего совета!

В моих руках богатства всей страны:Войска, полиция, суды, прокуратура.Вам смерть грозит, «отечества сыны»,Лишь только посмотрю на вас я хмуро…

Вас много, всех – не сосчитать,Что для меня – «великие» потери!Я позволяю вам пока еще дышать,И осуждать меня из-за закрытой двери…

Мигну – и ту же журналистов рать,Опишут действия мои, как надо;Любого и любое – оболгать,За то, чтоб получить из рук моих награду!

Но, если наемные журналисты не могут заболтать очевидное негативное, значит ложь не выполняет своего предназначения. Объяснить причины экономического спада, правового насилия внешними причинами, создаваемыми недругами из-за рубежа, становится даже искушенному лгуну невозможно. Законы есть, но они не действуют, следует, наверное, задуматься и о существе самой власти?..

Пока творит законы «вор в законе»Разумное находится в загоне;Но, если разум создает законы —«Ворам в законе» только место в зоне.

Вот и вывод напрашивается сам собой, – наличие законов не определяет еще права гражданина в обществе. Законы должны исполняться всеми, невзирая на положение в обществе! Не может быть в обществе касты «неприкасаемых», перед которыми закон низко склоняет свою голову.

Исполнение законов в обществе поручено правоохранительным органам. Люди, работающие в них, функционально поделены на группы: одни ловят преступивших закон, другие ведут дознание, третьи – судят, четвертые – наказывают. И на каждом этапе действий этих органов в свою очередь слишком часты нарушения законности. И безмерным лицемерием звучат слова о демократичности законов и об их безукоризненном исполнении.

Каждый, имеющий хоть крупицу разума, понимает это и не верит в то, что с ним фемида не совершит самую настоящую расправу! А потому ищет путей, как заставить определяющих судьбу его, быть милосердными к нему. На Руси во все времена самым распространенным пороком было – корыстолюбие. Богатый подкармливал нужных ему людей так, на всякий случай! Бедному от случая к случаю напоминали, что нужно «дать»…

А на Руси, как на Руси:Тому неси, тому неси…Неси чиновнику, другому,Неси последнее из дома.И сколько ты их не проси,Звучит одно: «Неси, неси!»

Нет и не было ни у кого надежды на то, что истина восторжествует на любом этапе суда и следствия. В отдаленную старину на Руси судом и следствием занимались лица, называемые «дьяками». И тогда, как и сегодня, давали взятку, называемую почему-то «нос». Если взяткой дело не решалось, поскольку по малости ее, дьяк отказывался брать, говорили предки наши – «остался с носом»

Когда дьяку проситель взятку нёсС прошением своим, или доносом,Ту взятку называли словом «нос»,Не дал её – «остался с носом»

Теперь условия совсем не те —Канули в прошлое все дьяки.Но по душевной простотеОстался «с носом» взяткодатель.

От прошлого нам все-таки многое досталось, к примеру, редко устоит судья перед крупной взяткой. Один вид денег крупных бросает его в затаенную дрожь, руки начинают чесаться, сердце сладостно ныть начинает… Большие деньги, что ни говори, обладают огромной пробивной способностью…

Закона мера растяжима,Законник в нем весьма искусен,И истина недостижима,Коль взятка велика и вкусна.

Ну а бедному, не имеющему денег крупных, остается только уповать на судьбу, говоря с покорностью великой:

…Тот не утонет, нет,Кому дарит судьба пеньковую веревку,Какой не дай ему совет —Веревка ждет его… и только.

К тому же сознанием бедного, не владеющего информацией всегда умело манипулировали создавая у него иллюзию значимости в условиях выбора властной фигуры…

Куда ты залетел?Не видно добрых дел…Не разберешь, где следствия, причины?Пусть слишком смел,Сообразить успел,Что все равно находишься в трясине!

Как угодил?И выбраться нет сил…Барахтанье в зловонной жиже только…Так вышло потому,Что вопреки умуИзбрал своим вождем ты волка

Пронеси, Господи!

Лихо так часто Русь посещало, что в кровь и плоть нашу вошла просьба к Богу несущаяся – «Пронеси, Господи!» Звучала она чаще просто так, без всякого эмоционального напряжения, душу в такую мольбу не вкладывали… Кстати, из уст атеистов тоже нередко неслось: «Пронеси Господи!» Случалось это тогда, когда комиссия или ревизия заглядывала неожиданно – к ней не успели заранее подготовиться.

«Боже! Отведи от нас беду,Мимо пронеси, да без удара!Все, что мы творили – на виду!Сны плохие снились нам недаром…

Времени не хватит стол накрыть —Через час комиссия нагрянет!Боже, подскажи, как поступить?..Да! Не дар комиссия, не пряник!

Взятку дать, а повод для нее?..Дать открыто, поднести в конверте?Нос, куда не надо, не сует.Унесли б скорее ее черти!..»

Звучала мольба эмоционально напряженная, с тоской, надрывом в голосе, когда беда за глотку хватала! Беды были малыми, касающимися ограниченного круга лиц и огромными, потрясающими основы государства.

К смерти человека в мирное время и в битве относились как к естественной утрате: «Бог дал, Бог – взял!» Поплакали, помянули …и вновь с головой погружались в повседневные дела, определяемые временем года и нуждами семейства.

Страшно становилось, если беда приходила разом не в один дом, или избу! Ну, скажем пожар…

Пожар! Пожар! А пламя – до небес!Кто руки засучил, а кто-то – в слезы!Был дом добротный – и исчез!И лес горит: и сосны, и березы.

Дом отстоять не удалось…Осталась, слава Богу, хоть худоба.Такого страху натерпеться довелось!..Слаб человек, сильна у беса злоба!…

Если потеря совершалась по воле Всевышнего, или злобой дьявола определялась, поиск виновного отпадал сам собою. Иное дело, если вмешивалась злая воля человека! Приходилось искать причинившего вред. Вина и наказание определялись уложениями, постановлениями, законами или обычаями, если до законотворчества не дошли еще мыслями, да не записали, не высекли на каменной плите…