Читаем без скачивания Прыжок в устье Леты - Данияр Каримов

Прыжок в устье Леты

Очень много крыс. Непонятно, чем они питаются в этой каменной пустыне. Разве что змеями. Змей тоже очень много, особенно вблизи канализационных люков, где они собираются в спутанные шевелящиеся клубки. Чем питаются здесь змеи – тоже непонятно. Разве что крысами.

«Жук в муравейнике». Аркадий и Борис Стругацкие.

Когда меня не станет – я буду петь голосами

Моих детей и голосами их детей.

Нас просто меняют местами.

Таков закон Сансары…

«Сансара». Василий Вакуленко (Баста).

Скрипнула половица, затем другая, выдавая следопыта с потрохами. Мысленно обругав себя за неосторожное движение, тот замер, облизнул потрескавшиеся губы под седой бороденкой и, выждав немного, продолжил осмотр. Комната, в которую проник следопыт, каким-то чудом еще сохранила мебель и некоторые предметы интерьера, но наметанный глаз уцепился за кучу ветхого тряпья в дальнем углу. Как будто специально собрали в одном месте.

Седобородый присел на колено, осторожно разгреб ветошь и боязливо отдернул руку. Перед ним лежала винтовка – странная на вид, массивная, необычной конструкции, с прицелом и пламегасителем непривычных форм, но несомненно мощная и очень дорогая. Такого оружия он прежде не встречал.

– Отличная штучка, – прошептал следопыт, мысленно прикидывая, сколько снеди и полезного добра он выручит за удивительную находку.

От стены за его спиной неслышно отделилась тень и на мгновенье перекрыла свет. Седобородый выхватил обрез, но в затылок уже ткнулось что-то холодное и очень опасное.

– Замри, – скомандовал за спиной мужской голос. Следопыт выронил оружие, не смея развернуться. Судя по очертаниям тени, ее обладатель был выше и крупнее всех, кого знал седобородый. Взрослый? Настоящий взрослый?! Откуда? Последний взрослый отошел к праотцам у него на руках лет пять назад. Значит, тот был не последний? А ведь кто-то рассказывал следопыту, что перед нашествием нелюдей и исходом военные строили тайные убежища. Мощные, хорошо укрепленные – для элиты и ученых, не чета тем бункерам, где он успел побывать.

– Не стреляй, дяденька, – седобородый неожиданно всхлипнул как побитый мальчишка. Голос у следопыта был гнусавый, дребезжащий, с присвистом из изгаженных местной атмосферой легких. – Я же чувствую: не нелюдь ты, а всамделишный человек. Взрослый только. А нам друг друга убивать нельзя! Мало людей в мире осталось! А вы, военные, защищать нас должны.

Тень сместилась, и в поле зрения следопыта появился рослый боец в камуфлированной форме незнакомого образца. Взрослый держал массивный пистолет, похожий на лучевое оружие супергероев из комиксов, которые печатались еще до исхода. Седобородый иногда находил такие в брошенных квартирах и порой даже листал от скуки. Бластер? Скорчер? До чего они там додумались в своих бункерах?

– Пощади, дяденька, пожалуйста, – седобородый заломил руки. Широкие рукава обнажили болезненно тонкие предплечья, покрытые старческими пигментными пятнами. Но глаза, выцветшие и уже почти бесцветные – такие обычно наливаются тяжестью мудрости и бременем прожитых лет – почему-то блестели сквозь слезы непосредственной наивностью и неприкаянной надеждой на обязательное, сиюминутное чудо. Будто стоит еще чуть-чуть попросить, вымолить, искренне, с раскаянием, и отпустят восвояси, как подростка, попавшегося с сорванными яблоками в чужом саду. Отпусти, добрый человек, или тебе огрызка жалко?

Военный, стараясь не выказать удивления, чуть опустил ствол пистолета. «Сколько этой развалине на самом деле лет? – подумалось ему. – Четырнадцать? Шестнадцать? Шут разберет их генное бешенство». Он прижал указательный палец к губам. Следопыт понимающе закивал, потряхивая жиденькой седой бороденкой, и прикрыл кривой рот сухонькой ладошкой. Бедняга еще не понимал, что ему не позволят просто встать и уйти. Подручные седобородого были где-то рядом – боец слышал их голоса, шум этажами ниже и выше, возню и надсадный кашель в соседних помещениях. Отряд дряхлеющих юнцов был бессилен перед силой течения, затягивавшего их все глубже в воронку мстительной парки.

– Действуй как должно, – отчетливо произнес далекий женский голос в наушнике рослого бойца. – Местные не должны знать, что мы здесь, и чем занимаемся. Нам нельзя ставить операцию под угрозу. Как понял?

– Подтверждаю, – глухо сказал военный. Следопыт, заметив, как дрогнуло что-то в лице взрослого, вдруг все понял, и осознание неизбежного заставило склониться ниже.

– Не надо, дяденька, – торопливо зашептал он. – Только не всех. Убей меня, а их пощади. Я выследил тебя, а они тут не причем. Я среди них самый старший и привел их сюда. Они еще дети малые, неразумные. Уйдут и не вернутся, вот увидишь, и ничего-ничего никогда не найдут. Прошу, дяденька, как человека прошу!

Военный кивнул, заставив глаза юного старика вновь засветиться надеждой, подобрал и закинул за спину странную винтовку и, не опуская пистолет, попятился к пролому во внешней стене. Мысль о предстоящем прыжке ему не нравилась. До земли, скованной камнями мостовой, падать метра четыре, не меньше, но разве есть другой выход? А ведь сразу после приземления нужно нырнуть в соседнее здание – на открытом пространстве точно накроют плотным огнем. Полуобернувшись, боец скосил глаза, чтобы проверить, чисто ли снаружи.

Чуть прикрыв горящие веки, следопыт внимательно следил за движением взрослого. Вот незнакомец остановился у пролома и… Седобородый едва не задохнулся от нахлынувшей ярости. Фигура военного на глазах начала оплывать, превращаясь в бесформенную призрачную тень. Незнакомец не был ни взрослым, ни человеком!

Воспользовавшись, что внимание к нему ослабло, следопыт подхватил брошенный обрез. На удивление ловко и споро он перекувырнулся в сторону и спрятался за древним, облезшим, но все еще крепким комодом из местного дерева, притулившимся у боковой стены. Седобородый недооценивал силу чужого оружия.

– Нелюдь здесь! – Гаркнул следопыт и пальнул в сторону пролома, прежде чем пистолет чужака плюнул в ответ сгустком плазмы, проделав в комоде сквозную дымящуюся дыру. Потом пространство наполнилось грохотом и гарью, горячим металлом и ошметками штукатурки. Пули подручных следопыта прошивали тонкие межкомнатные стены, разбивали в щепы рамы облупившихся картин, впивались в мебель, вышибая пыль и волокна ваты. Перед тем, как шагнуть в спасительный пролом, «нелюдь» закоротил запасную батарею скорчера и швырнул в глубину здания. Несколько мгновений спустя покинутый им блок осветился изнутри яркой вспышкой и с грохотом обрушился, погребая преследователей.

– Тепловых сигнатур не наблюдаю, – деловито сообщил женский голос в наушнике. – Сектор зачищен. Больше нам мешать не будут. Благодарю за работу.

– Мальчишки, – «нелюдь» скрипнул пылью на зубах. – Всего лишь мальчишки! Змеиное молоко!

Звездолет класса «призрак» растаял в утренней дымке, оставив на площадке у бункера