Читаем без скачивания Охота на крутых - Александр Граков

Александр Граков

Охота на крутых

Часть первая

Ментёнок

Глава I

Попутчица

Фирменный поезд «Будапешт–Москва», постукивая на стыках, подходил к пограничной станции Чоп. Здесь заканчивалась территория Венгрии и начиналась Западная Украина, совсем недавно входившая в состав «союза нерушимых республик свободных...» Недовольно поворчав тормозами, состав дернулся в последний раз и замер. Окна девятого от головы поезда вагона СВ пришлись напротив больших окон вокзала.

– Внимание! Таможенный досмотр! Приготовьте документы и личные вещи! – сурово приказал динамик купе.

Жадно прильнувший к окну молодой человек лет тридцати досадливо скривился и, нехотя отклеившись от вагонного стекла, потянулся к боковому карману шикарного кожаного пиджака. Вскоре двери откатились и в купе вошли три человека в камуфляжной форме: младший лейтенант, лейтенант и миловидная девушка с погонами сержанта. Лейтенант, увидев пустующее место противоположного дивана, обрадовался так, словно нашел бумажник с валютой. Небрежно мазнув взглядом по раскрытому паспорту пассажира, в котором значилось: Михай Дьердь, год рождения 1963, венгр по национальности, он поинтересовался:

– Давно пустует?

– От самого Будапешта, – пассажир, заметив недоумение на лицах таможенников, пояснил: – Я закупил все купе. Знаете, какие иногда типы попадаются – испортят в дороге настроение на всю оставшуюся жизнь...

– Послушай, Михай, брат, – на лице лейтенанта появилось заискивающее выражение, – возьми к себе пассажирку, а?! Состав забит до отказа, но, хоть бы и было купейное место, эту велено устроить в СВ. Приказывать тебе не имею права, но прошу – прими эту стерву элитную! Она за два часа, пока сидела у нас в дежурке, засрала мозги всему наряду! Молодая, красивая, но – кобра во всех отношениях. А папаша, который притарабанил ее на новеньком «мерсе», шепнул что‑то на ухо нашему майору, а тот нам: «Устроить на ближайший поезд в СВ...»

– Не могу! – прервал словоохотливого лейтенанта пассажир.

– То есть как это?! – не поняла таможня.

– А вот так это! – передразнил его Михай Дьердь. – Если она десятку человек засрала, как вы изволили выразиться, мозги, то что останется от меня, пока я доеду с ней до Москвы? Небось какое‑нибудь дерьмо в фирменной упаковке, из тех – «новых русских»?! – Он еще раз скривился, будто пережевывал лимон.

– Та шо з ным байки справляешь, Василь! – влез в разговор младший «литер». – Вин хто по роду занятий? Коммэрсант? Ну и ссажуй його на станции дня пэрэвиркы документов! Може, вин шпиен замаскированный! Ач, як чеше по‑москалячему! А на його мисто посадымо оту прыдурасту, давай швыдче, бо поизд за пъять хвылын видходыть.

Пассажир СВ колебался не более трех секунд.

– Подсаживайте, ваша взяла! – он безнадежно махнул рукой.

– Спасибо, брат! – как ни в чем не бывало сердечно поблагодарил его лейтенант и повернулся к дивчине‑сержанту: – Марысь, слетай за той мымрой!

«Мымра» ступила на порог купе, когда поезд, тихо дернувшись, пошел отмерять украинские рельсы. Михай, взглянув на нее, крякнул и озадаченно почесал в затылке:

– Вот таких забот на мою голову как раз и не хватало!

Природа явно хотела проэкспериментировать, смешав в одном создании суперобразы русско‑украинско‑польской красоты. И, надо сказать, эксперимент удался.

Густые черные волосы крупными локонами обрамляли округлое лицо, тронутое золотистым загаром. Огромные, чуть вытянутые к вискам глаза, удивительно голубые, грозили притянуть, утопить навсегда в себе любой взгляд. И прекрасным дополнением к ним были четкий прямой носик, пухлый манящие губы и нежный подбородок.

За окнами поезда –конец сентября, и на девушке был легкий пуховый свитер и голубые джинсы в обтяжку. Не поскупившись на лицо мадам Природа не обделила ее и фигурой – одежда только подчеркивала это.

Такой шедевр невозможно было представить себе где‑то на кухне за мытьем посуды или в ванной – за стиркой белья. Ее можно было только соответственно одеть, обуть и поставить где‑нибудь на видном месте, любуясь ею и боготворя, как икону. Именно таких, знающих цену своей неотразимости, Михай опасался и сторонился, как ненужного яркого пустяка – красивой бутылки из‑ под заграничного бальзама или футляра от фирменного французского одеколона. И хранить ни к чему, и выбросить жалко.

Поэтому, когда это создание чирикнуло ему «доброе утро», он лишь небрежно ткнул пальцем в противоположный диван, сделав вид, что не заметил огромного кожаного «крокодила» в ее руке.

– Вот ваше место! Располагайтесь, а я пойду покурю.

И пошел в тамбур, еле протиснувшись мимо чемодана‑чудовища. Высмолив пару «Данхилла», вернулся в купе. «Мымра» сидела на своем месте, уже переодетая в светло‑серый, с зеленой окантовкой спортивный «Адидас», и разглядывала «Плейбой», обиженно поджав нижнюю губку – не привыкла, видимо, к таким вот «радушным» приемам. Михай прошел к окну и сел по другую сторону столика.

– Давайте знакомиться, раз уж выпало ехать вместе! Михай Дьердь, коммерсант, в Россию прибываю с целью заключения контрактов с фирмами на поставку различного оборудования и прочей дребедени...

Девушка оживилась и затараторила:

– А меня зовут Олесей. Мой папа...

– Достаточно! – сухо прервал ее Михай. – Меня вполне устраивает количество полученной информации. А что вы читаете, Олеся? – спросил неожиданно. – Ну, из художественного?

– Детективы! – Она была сбита с толку неожиданным поворотом знакомства.

Михай порылся в своей огромной спортивной сумке и извлек томик в ярком переплете:

– Держите! Джеймс Хедли Чейз «Золотым рыбкам негде спрятаться». На пару суток, до Москвы, вам этого хватит. И вот еще что, давайте сразу поставим все точки над «i»: влюбляться в вас я не собираюсь, для семейной жизни вы – лишь красивое бесплатное приложение, насиловать вас – себе дороже выйдет. А вести нудные дорожные разговоры у меня не хватает выдержки. Так что читайте себе спокойно и дайте почитать мне. Кстати, вагон‑ресторан работает круглосуточно! – И он уткнулся в лежавшую до этого на столике книгу Сиднея Шелдона «Если наступит завтра».

Проштудировав пару страниц, оторвался от чтива и поразился перемене в Олесе: огромные глаза сузились и с яростью уперлись взглядом в него:

– Ненавижу! Всех вас... таких!

Михай с интересом захлопнул Шелдона.

– Ну‑ка, ну‑ка! Это за что же, позвольте спросить? За то, что пристроил вас и даже развлекаю? – мотнул головой в сторону так и не раскрытого томика Чейза. – И каких это – таких?

– Таких вот... правильных, как равносторонний треугольник. И как мой папочка неродной, от которого я хотела сбежать за границу. Снаружи вы чистенькие, ухоженные, неприступные и интеллигентные, а ковырни чуть глубже – сам провоняешься дерьмом! Не зная человека, судить о нем с первого взгляда или по сплетням сволочи с лейтенантскими погонами, которого я наградила оплеухой, вместо того чтобы пошире раздвинуть ноги, когда он полез ко мне в трусики искать контрабанду – это вы можете. А вот сердечности и теплоты в вас осталось не больше, чем у дохлой камбалы – холодной, скользкой и противной... А за место, которое вы уступили, я могу рассчитаться хоть сейчас. Не натурой, конечно, как принято у вас, а натуральными дензнаками, даже долларами, – глаза ее заволокло блестящей прозрачностью, скапливающейся за пушистыми ресницами.

Стараясь опередить подступающий водопад, Михай решительно бросил книгу на столик.

– Это папочка подбросил вас к поезду на «мерседесе»?

– Нет, это один из его «омоновцев». Они, заразы, в самый последний момент сняли меня. Катила бы я сейчас в самом противоположном направлении – за границу, – Олеся с тоской взглянула в окно.

– А кто вам мешает взять и пересесть в обратный поезд на следующей станции? Раз уж вы собрались всерьез за границу, значит, паспорт и виза у вас в порядке.

– Да у него, у папашки моего, все менты и таможенники закуплены на границе. Да еще эти мордовороты... В следующий раз они обещали меня просто прирезать, чтобы не возиться долго. Дескать, любимый папочка разрешил и даже настоятельно советовал им этот метод уговоров. И я ничуть не удивлюсь – маму мою за непослушание он уже казнил похожим способом.

– И вы так спокойно об этом говорите? – ужаснулся Михай.

– А мне уже все до фонаря, раз не сумела сбежать. В живых меня так или иначе не оставят, хоть, возможно, и довезут до Москвы. Слишком много я узнала. А могут вообще не довезти – выбросить где‑нибудь по дороге, недаром ведь СВ подобрали – меньше свидетелей и окно широкое.

– Про свидетелей: мне что, тоже помолиться на всякий случай? – шутливо спросил Михай, веря и не веря ее исповеди.