Читаем без скачивания Уайклифф и козел отпущения - Джон Берли

Джон Берли

Уайклифф и козел отпущения

Глава 1

Джонатан Риддл шел по Бетел-стрит, образованной двумя рядами одинаковых каменных домов с парадными дверями, выходящими на улицу. Было необычно тепло для конца октября, и несколько женщин, выйдя на свежий воздух, судачили. Когда он приблизился, они замолчали, и он прекрасно знал причину этого. Могильщик – вот кто он был для них, и никто даже не пытался скрывать своего не слишком теплого отношения к его профессии. Прозвище так приклеилось к нему, что большинство либо не знало, либо давно позабыло его имя. Появившись в его конторе, визитер обычно начинал: «Мистер э-э…», вынужден был потом долго вспоминать, как зовут хозяина. Ну почему он должен оставаться для всех могильщиком? Ну почему не застройщиком? Или просто Риддлом? Ведь похороны были всего лишь незначительной частью его бизнеса.

Из-за этого прозвища он стеснялся ходить по городу и предпочитал даже на короткие расстояния ездить на машине или в одном из своих фургонов.

Он свернул с Бетел-стрит и быстро пошел по Стокгольм-Бэкс к своим мастерским. Вывеска на свежеокрашенных массивных воротах оповещала о роде его деятельности: «Джонатан Риддл: Подряды на строительство и отделку». Немного ниже более мелкими буквами значилось: «Организация похорон». Зайдя в калитку и закрыв ее за собой, он мгновенно почувствовал облегчение. Глупо звучит, но ему казалось, что он ушел от погони.

Справа от него под навесом стояли два грузовика, несколько бетоносмесителей и ярко-желтый экскаватор. Прямо перед ним, по другую сторону широкого двора, находилось помещение мастерских и здание конторы. Здесь все было как обычно: визг циркулярной пилы и верещание электрорубанка перекрывали все остальные звуки. В конторе он тоже застал привычную обстановку: одна из служащих, маленькая брюнетка, разговаривала по телефону, другая, с сединой в волосах, печатала на машинке.

– Были сообщения, мисс Хикс?

Машинистка перевернула листок своего блокнота.

– Звонил мистер Брайант по поводу нашего последнего заказа.

– Какие-нибудь проблемы?

– Он сказал, что возможна трехнедельная задержка с поставкой дубовой доски.

– Что насчет кедра?

– С этим все в порядке. Заказ будет выполнен в течение недели.

– Мэттью здесь?

– Нет. Он отправился на ферму мистера Мойла. Кажется, там что-то не в порядке с фундаментом для нового сарая.

– А что случилось?

– Мистер Мойл не говорил. Он только попросил сообщить Мэттью; я так и сделала.

– Благодарю вас, мисс Хикс. – В отношениях с персоналом он всегда был вежлив и официален.

Риддл проследовал в свой кабинет и зашел в пристроенную тут же гардеробную. Там он снял пальто распорядителя похоронной процессии с черными шелковыми отворотами, завернул его в специальный полиэтиленовый чехол и повесил в небольшой шкаф. Вскоре туда же отправился так же завернутый в полиэтилен котелок. Он смочил расческу и пригладил волосы, оценив результат в зеркале, висящем над раковиной. Он слегка повернул голову вправо, потом влево, избегая смотреть на свой профиль, который портил непропорционально крупный, выдвинутый вперед подбородок.

Ему уже стукнуло пятьдесят, но волосы за исключением чуть поседевших висков были черны, кожа на длинной шее казалась упругой, под глазами отсутствовали мешки, не наблюдалось и морщин в углах глаз и рта. По его мнению, он выглядел по меньшей мере на пять лет моложе своего возраста. Дело в том, что Лоре Пассмор, женщине, на которой он собирался жениться, было тридцать восемь. Черное пальто, в котором она появилась сегодня на похоронах своего дяди, прекрасно оттеняло белокурые волосы и свежий цвет лица. Весьма красивая женщина, да вдобавок, как он полагал, и здравомыслящая. Брак с ней мог стать не только удовольствием, но и прибавить ему веса в обществе. Благо теперь такое время, что никого не шокирует ее недавний развод.

Желание покончить со своим холостяцким положением возникло недавно, и тому был ряд причин и главная из них – страх перед надвигающейся старостью. Его почему-то стала преследовать мысль, что он обязательно окажется жертвой какой-нибудь тяжелой болезни, и ему необходимо иметь при себе человека, который бы ухаживал за ним. Кроме того, с годами все сильнее его терзало одиночество. Он нуждался в том, чтобы кто-то всегда был рядом, причем связанный с ним более крепкими узами, нежели те женщины, с которыми он имел дело раньше.

Продолжая изучать свое отражение, Риддл потрогал пальцем верхнюю губу. Может быть, стоит отпустить усы? Густые, аккуратно подстриженные, они придадут ему воинственный вид и несколько скроют не совсем здоровый цвет лица.

Вдруг он услышал, как кто-то вошел в кабинет.

– Это ты, Мэттью?

– Да, дядя.

Риддл вышел из гардеробной.

– Что случилось у Мойла?

Как и дядя, Мэттью был высок, широк в кости, черноволос, но черты лица его выглядели несколько стертыми. Прямо скажем, лицо производило впечатление слабовольного, а когда он находился в спокойном состоянии, выражало даже какую-то обиду. Мэттью исполнилось тридцать, он был сыном овдовевшей сестры Риддла и поступил работать в дядину фирму сразу после школы. Последние четыре или пять лет он фактически отвечал за всю производственную деятельность фирмы, но не принимал самостоятельно ни одного сколько-нибудь важного решения.

– Фабрикон прислал нам неверную планировку. Мы установили закладные под стойки на расстоянии трех метров от центра, а когда рабочие стали возводить стены, оказалось, что расстояние должно быть три с половиной метра.

– А что, не могли проверить это заранее? – спросил Риддл обманчиво мягко.

– Мы положили фундамент до того, как завезли на площадку металлоконструкции.

– Значит, мы чересчур поспешили.

На щеках Мэттью загорелись красные пятна.

– Но это вы, дядя, сказали, что…

– Неважно, что я говорил, – в голосе Риддла зазвучали жесткие нотки. – Теперь это делу не поможет. – Он почесал свой широкий подбородок. – Сколько может стоить переделка?

Мэттью с трудом подавил негодование.

– Не так уж много. Компрессор и день работы двух человек с отбойными молотками. Думаю, в сотню уложимся.

Риддл вытащил из кармана пачку мятных пастилок, достал одну и отправил ее в рот.

– Сто фунтов стерлингов псу под хвост.

– Но мы можем потребовать возмещения от Фабрикона. Это их просчет…

– Я тоже так думаю. Что говорит Мойл?

– Он настроен миролюбиво. Он понимает, что это не наша вина.

– Это делает ему честь. Но ведь он может теперь не подписать счет.

Теперь Мэттью уже не смог скрыть раздражения.

– Но я же говорил вам…

– Не волнуйся, Мэттью. – Риддл сделал широкий жест белой рукой. – Ты должен научиться воспринимать критику. По дороге попроси мисс Хикс зайти ко мне. Я полагаю, у нее готовы письма на подпись.

Мэттью приносил фирме определенную пользу, но время от времени ему было необходимо напоминать, кто здесь хозяин. Риддл пару раз намекал на возможность привлечения племянника в качестве младшего компаньона, но твердых обещаний не давал.

Мисс Хикс вошла с пачкой писем, и Риддл принялся внимательно читать каждое, прежде чем поставить подпись. Он всегда гордился своей подписью. «Д» и «Р» образовывали монограмму, окруженную сложной арабеской; окончание «иддл» как бы было добавлено в последний момент.

Звук работающих машин внезапно оборвался, и наступившая тишина вызывала ощущение шока. Хотя на стене висели часы, Риддл достал свои серебряные из кармана и взглянул на циферблат.

– Ого, уже половина шестого. Похоронные дела отнимают у меня массу времени, мисс Хикс. Я иногда думаю, уж не бросить ли это занятие?

– Но ведь это ваш общественный долг, мистер Риддл.

– Вы правы, мисс Хикс, – кивнул он. – Вы совершенно правы.

Риддлу принадлежал большой каменный дом и участок земли размером в акр. Когда он еще был ребенком, этот дом принадлежал отставному генералу, человеку с аристократическими замашками, который держал пять или шесть слуг. Потом генерал умер, дом долго пустовал, и наконец Риддл купил его. И вот уже почти пятнадцать лет он жил здесь с матерью, вдовой сестрой и ее сыном Мэттью.

– А вот и ты! – Его сестра Сара, старше на семь лет; высокая грузная особа с крупными чертами лица и заметными усиками, обладала почти мужским голосом.

Риддл повесил в передней свой макинтош и сменил туфли на мягкие кожаные шлепанцы. Дом построили в 1890 году в неоготическом стиле, и прихожая напоминала церковное крыльцо.

– Чай будет готов через десять минут.

Риддл ничего не ответил. Они с сестрой вообще редко обменивались более чем парой слов. Он прошел в гостиную, большую комнату с эркером, выходящим на посыпанную гравием подъездную дорожку. Мебель, в основном обитая красным плюшем, досталась ему вместе с домом, так же как и рояль, на котором никто из них не играл. Сара вошла следом.