Читаем без скачивания Презент для незнакомки - Рубен Таросян

Презент для незнакомки

Всё своё свободное время я стараюсь проводить на прудах в Сокольниках. Дело не только в относительной чистоте воздуха и напоминающих гобелены пейзажах с чинно плывущими утками и ветвями ив, склонившихся над спокойной гладью водоемов, а, в первую очередь, в моих друзьях, с которыми я зимой купаюсь в проруби, а летом загораю на пляже и занимаюсь гимнастикой на самодельных турниках и брусьях. В маленьком вагончике, где зимой мы греемся у буржуйки, припрятаны гири, гантели, самодельная штанга и боксерская груша. Моих друзей сразу легко выделить среди всех отдыхающих в парке, причем не только по хорошо развитой мускулатуре и великолепному загару, а, в основном, по прекрасным женщинам, которые их окружают. Конечно же, женский ум обязательно найдет повод для общения с такими парнями. Правда, ни одна женщина честно не скажет, почему именно к нам на пруды она приводит выгуливать свою собаку или привела поиграть своего ребенка к нам на пляж, а не в песочницу у себя во дворе.

Лида появилась со своим пятилетним сыном в этом году, так как вместе с мужем приобрела квартиру неподалёку. Это веселая, общительная и хорошо одетая (по современным меркам) женщина не пропустила ни одного значительного события на прудах: ни зимнего чаепития из термосов, ни летних шашлыков. Последние несколько лет шашлыками у нас стали называть жареные на костре куриные ножки. Так вот, эта очаровательная женщина, не пропустившая ни одной вечеринки, всё же, как мне кажется, не имела ни с кем из моих друзей интимных отношений. Поэтому очень многие даже потеряли к ней интерес, откровенно заявляя, что Лида — не наездница.

Слово «наездница» в нашем лексиконе появилось после того, как один мой друг, посвятивший своё творчество конструированию и изготовлению эротической мебели, однажды, вместо очередного оббитого искусственной кожей, деревянного монстра сделал простую узкую кушетку со стременами. Ничто, кроме стремян, не позволяет женщине выплеснуть свою страсть, проявить свой темперамент и диктовать свой темп. Поэтому в нашей компании никогда не произносят таких слов, как «телка» или «герла», тем более не используют нецензурных терминов, а говорят «наездница».

Прекрасным летним утром я отжимался на брусьях и одновременно внимательно разглядывал, как на другом берегу, девушка в шортах играла с рыжим щенком. Кто-то, надавив рукой на плечо, попытался помешать мне. Резким усилием я распрямил руки, а затем, спрыгнув с брусьев, обернулся. Передо мной стоял Группенфюрер. Я протянул руку и поздоровался.

Вообще-то его звали Борис, а прозвище он получил за исключительный талант организовывать экспромтом групповые пьянки.

— Пошли, есть дело, — он обратился ко мне.

— Я ёще не отошел от твоего предыдущего мероприятия, — я попытался уклониться, ссылаясь на похмельный синдром.

— Не пьянка, а дело, — уточнил Группенфюрер.

— Какого же рода? — спросил я, надеясь услышать какой-нибудь синоним слову «попойка».

— Киднеппинг.

— Ну-ка, поподробнее, — удивился я, сраженный неожиданным поворотом.

— У молодого удачливого бизнесмена — Кирилла Юсова — выкрали сына и, угрожая жизни ребенка, требуют как выкупа, так и не прибегать к услугам милиции и «крыши». Детали узнаешь от него.

— Кто такой Юсов?

— Он из тех удачливых предпринимателей, у которых больше времени уходит на то, чтобы тратить деньги, чем их зарабатывать.

— Ночные клубы, казино?

— Покруче, автогонки, — Группенфюрер внимательно смотрел мне в глаза, ожидая моё недоумение.

— Причем тут деньги?

— Ты бы мог угробить свой «Ланд Ровер» в Сахаре или «Черокки» в Гоби?

— Призы, наверное, окупают затраты?

— Обычно он не выигрывает. Ведь главное — это участие. — Не зависть, а неподдельное уважение звучало в голосе Группенфюрера.

Мы вышли из парка со стороны железной дороги, и подошли к восьмиэтажному кирпичному дому, который, благодаря годам постройки принято называть сталинским. Состояние подъезда так же свидетельствовало о том, что швабры и веника он не видел со времен окончания репрессий.

Перед нами распахнулась двойная бронированная дверь и Юсов — симпатичный человек лет тридцати — провел нас по просторному коридору пятикомнатной квартиры, которая после евроремонта безвозвратно потеряла все следы своего коммунального прошлого.

Группенфюрер кратко, но эффектно, что-то сказал обо мне. Юсов молча протянул мне два листа бумаги. Это было, отпечатанное на компьютере, послание похитителей, которые требовали приобрести в ювелирном салоне «Диамант» три десятка перстней. Коробку с перстнями Юсов должен был постоянно носить при себе в течение трех дней до встречи с агентом, который сам найдет Юсова. После требования не обращаться в МВД, ФСБ и «крышу» мелким шрифтом шёл список перстней импортного производства с экзотическими названиями. Размер всех перстней был шестнадцатый.

— На сколько тянут эти перстни? — я спросил Юсова.

— Не меньше, чем на двести пятьдесят тысяч.

— Баксов, — уточнил Группенфюрер и тут же смутился от неинформативности своего замечания, ведь не о тугриках же шла речь.

— Это посильная сумма для Вас? — я вновь обратился к Юсову.

— Спишу со счёта фирмы, а со временем выкручусь.

— Почему Вы обратились ко мне, а не просто выполнили требования похитителей? — я продолжал расспрашивать Юсова.

— Нет уверенности в сохранности жизни сына. К тому же, если удастся сохранить деньги, Вы сможете рассчитывать на пять процентов.

— Если всё будет нормально, следующее мероприятие — за мой счёт, — на этом я распрощался с Группенфюрером и, оставшись вдвоем с Юсовым, продолжил расспрос, — Как это произошло?

— Жена решила остеклить лоджию и несколько дней у нас постоянно трудились рабочие.

— С ними и проникли похитители?

— Наверное. Мы не открываем дверь посторонним.

— Откуда взялись эти рабочие?

— ООО «Гласс-Люкс», в прошлом году они нам вставили окна, а в этом — их пригласили остеклить лоджию, «Гласс-Люкс» ом управляет мой одноклассник.

— Вы видели этих рабочих?

— Я нет. Днём меня не бывает дома. За их работой следила жена.

— Можно её пригласить?

Юсов кивнул и вышел из комнаты. Вскоре появилась его жена в бордовом пеньюаре, с растрепанными волосами. Лицо она прикрывала руками и постоянно всхлипывала.

— Будьте любезны, расскажите мне, как всё произошло, — я обратился к ней.

Она опустила руки и, вглядевшись в её заплаканное лицо, я сразу узнал Лиду. Несмотря на всю нервозность и трагичность положения, она вела себя со мной, как с совершенно незнакомым человеком.

«Наверное, не все у неё так чисто в Сокольниках, раз в присутствии мужа она не хочет узнавать меня», — подумал я и вновь обратился к ней:

— Расскажи мне всё.

— Четыре дня они работали, вчера должны были закончить, но одна секция не подошла. Они обещали привезти её вечером или на следующее утро. Вечером позвонили в дверь, я взглянула на монитор и увидела двух рабочих, несущих секцию, открыла дверь, а больше ничего не помню.

— Я нашёл её без сознания, а рядом было это послание, — добавил Юсов.

— А лоджию застеклили? — словно невпопад спросил я.

— Нет. Утром они привезли секцию, но я сказал, что мне не до них.

— Вы точно видели, что это были рабочие? — я вновь обратился к Лиде.

— Да, я их сразу узнала. Их лица были хорошо видны в мониторе,

— Где?

— В мониторе, — Юсов включил телевизор.

В левом верхнем углу экрана засветились две зеленые девятки — номер канала, весь же экран заняло черно-белое изображение лестничной площадки с некоторыми оптическими искажениями в виде сферической перспективы, характерной для картин Петрова-Водкина.

— Что ещё рабочие делали в квартире? — я продолжил расспрос.

— Работали только на лоджии, а вот обедали на кухне. Вчера один из рабочих принес кассету и за обедом они смотрели видеофильм.

— Что за фильм?

— Порнография. Я не стала смотреть. Я не люблю порнографию и, тем более, мужские комментарии к ним. Вот, кстати, и он. — Лида указала рукой на коробку.

Я взял коробку в руки. Обыкновенная TDK. «TRANSANAL» — полуторасантиметровые буквы компьютерной печати на наклейке позволили узнать название фильма.

— Включите видеомагнитофон, — я обратился к Юсову.

— Анальный половой акт на экране свидетельствовал о том, что кассета осталась в видеомагнитофоне. Фильм был на немецком языке, которого я никогда не знал и, поэтому, забрав пульт у Юсова, включил ускоренный просмотр. Вопреки ожиданиям эмоциональное воздействие от ускоренного просмотра не усиливалось из-за отсутствия звука. Порнография без вздохов и криков — это уже не то.