Читаем без скачивания Вскрытие показало… - Патриция Корнуэлл

Патрисия Корнуэлл

Вскрытие показало…

Посвящается Джо и Дайан

1

Шестого июня, в пятницу, в Ричмонде лил дождь.

Дождь начался на рассвете. Он шел целый день и к вечеру сбил чашечки лилий — торчали только голые стебли; лепестки, еще недавно белые, а теперь потемневшие, устилали тротуар. Улицы превратились в реки, а игровые площадки и газоны — в болота. Я заснула под стук капель по шиферной крыше и увидела прескверный сон. Короткая летняя ночь постепенно уступала место тусклому и туманному утру.

Мне снилось, будто сквозь стекло, иссеченное дождем, на меня уставилось белое лицо — бесформенное, нечеловеческое. Оно походило на лицо самодельной куклы — ну, когда вместо головы — набитый ватой чулок, на котором нарисованы глаза, нос и все остальное. Дешевые чернила расплылись, и из-за окна смотрело лишь белое пятно, однако выражение этого пятна было вполне определенное: злоба просто сочилась из мутных глаз, а капроновый провал рта таил дьявольскую хитрость.

Я проснулась — за окном царила темнота. Зазвонил телефон, и только тогда я поняла, что меня разбудило. Долго нашаривать трубку не пришлось — аппарат стоял на прикроватной тумбочке.

— Доктор Скарпетта?

— Слушаю. — Я зажгла свет. 2:33.

— Это Пит Марино. У нас труп. Адрес — Беркли-авеню, 5602. Думаю, вам следует приехать. Жертва — Лори Петерсен, белая, тридцати лет. Обнаружена мужем полчаса назад…

Сержант Марино мог бы и не вдаваться в подробности. Я все поняла, едва услышав в трубке его голос. А может быть, даже раньше — когда зазвонил телефон. Люди, верящие в оборотней, боятся полнолуния, я же с некоторых пор стала бояться ночей с пятницы на субботу, точнее, времени с полуночи до трех утра, когда город безмятежно спал.

Как правило, на место преступления вызывают дежурного медэксперта. Но сегодняшнее убийство, несомненно, имело связь с тремя предыдущими. После второго убийства я настоятельно попросила сержанта Марино немедленно — независимо от времени суток — позвонить мне, если снова произойдет нечто подобное. Марино согласился, хоть и без энтузиазма. Дело в том, что два года назад меня назначили главным судмедэкспертом штата Вирджиния, и с тех самых пор Марино стал просто невыносим. Никогда не могла понять: он вообще женоненавистник или только я вызываю у него отрицательные эмоции?

— Беркли — это в южной части города. Вы знаете, как туда проехать? — Марино, по обыкновению, не преминул меня уколоть.

Пришлось признаться, что понятия не имею, и наскоро записать его ценные указания. Я окончательно проснулась — адреналин взбадривает не хуже кофе. Черный саквояж, весьма потертый, я всегда держу под рукой. А в доме стояла тишина…

На улице было гадко: словно в остывшей сауне. Ни в одном из соседних домов свет не горел. Выезжая за ворота, я поглядывала на фонарь над крыльцом и на окно первого этажа — там, в комнате для гостей, спала моя десятилетняя племянница Люси. Еще один день девочке предстояло провести без меня — а мне без нее. Не далее как в среду Люси передали мне с рук на руки в аэропорту. Она гостила у меня уже два дня, а у нас даже не было времени вместе пообедать.

До самого Парквея навстречу не попалось ни одной машины. Я ехала по мосту через реку Джеймс. Далеко впереди светились красные огоньки фар, в зеркале заднего вида смутно отражались очертания города. Мост словно парил над темнотой, едва разбавленной редкими световыми пятнами. А ведь он где-то рядом, думала я. Он может быть кем угодно. Он, как мы все, передвигается на двух ногах, имеет по пять пальцев на каждой руке и, скорее всего, белый. Наверняка намного моложе меня (мне сорок). Да-да, убийца — самый обыкновенный человек: наверняка у него нет «БМВ», он не ходит по дорогим ресторанам и не одевается в модных бутиках.

А вдруг и ходит, и одевается, и катается на «БМВ»? Этот Мистер Никто мог быть и богатеньким. Вот именно, Мистер Никто. Тип со стандартной внешностью — с таким проедешь в лифте двадцать этажей и не вспомнишь, какого цвета у него волосы.

Мистер Никто держал в страхе весь город, Мистер Никто стал навязчивой идеей, ночным кошмаром для тысяч людей, которые его даже никогда не видели. Он стал моим ночным кошмаром.

Первое убийство произошло два месяца назад — значит, маньяк, возможно, не слишком давно вышел из тюрьмы или выписался из сумасшедшего дома. Эту версию отрабатывали еще на прошлой неделе; потом ее отмели, как и энное количество предыдущих.

Лично я с самого начала не сомневалась, что преступник в Ричмонде недавно, что раньше он «работал» в других городах и, как говорится, не сидел и не привлекался. Этот тип — не новичок в своем деле, он хладнокровен, собран и, уж конечно, вменяем.

Так, Вилшир — поворот налево на втором перекрестке, а Беркли — сразу за ним, направо.

В двух кварталах от поворота показались синие и красные огни. На улице была полная иллюминация. Завывала сирена «скорой помощи», бесновались проблесковые маячки двух полицейских фургонов, да еще три белые патрульные машины светили фарами. Только что прибыла съемочная группа «Двенадцатого канала». Из окон выглядывали полуодетые граждане, желая узнать, из-за чего такой переполох.

Я припарковалась за репортерской машиной. Оператор уже суетился на улице. Низко наклонив голову, пряча лицо за воротником своего оливкового плаща, я почти побежала к крыльцу по мощенной кирпичом дорожке. Ненавижу, когда меня показывают в вечерних новостях. С тех пор, как в Ричмонде начались зверские убийства, репортеры доставали меня дурацкими вопросами: «Доктор Скарпетта, если это маньяк, можем ли мы ожидать новых жертв?» — будто они с нетерпением ожидали этих самых жертв. «А правда ли, что на шее последней жертвы вы обнаружили следы укусов?» — неправда, конечно, но им-то что за дело? Скажешь «без комментариев» — и репортеры тут же напишут, что укусы были. Ответишь «неправда» — и в следующем номере появится дивная фраза: «Доктор Кей Скарпетта отрицает, что на телах жертв были обнаружены следы укусов». Маньяк тоже читает газеты — почему бы и нет, раз они подкидывают свежие идейки?

Последние выпуски новостей отличались шокирующими подробностями, числом далеко превосходящими минимум, необходимый, чтобы предупредить людей. Женщины, особенно одинокие, потеряли покой. Через неделю после третьего убийства объемы продаж револьверов и засовов выросли вдвое, а из приютов для бездомных животных разобрали всех собак — о чем газеты не преминули сообщить на первых полосах. Не далее как вчера Эбби Тернбулл, корреспондент криминальных новостей, завоевавшая все возможные призы за профессиональную деятельность и пользующаяся дурной славой, в очередной раз продемонстрировала собственное нахальство — ворвалась ко мне в офис и предприняла безуспешную попытку получить копии отчетов о вскрытии, оправдывая свои действия законом о свободе информации.

У нас в Ричмонде корреспонденты криминальных новостей всегда отличались беспардонностью. По данным ФБР, в прошлом году наш добрый старый город занял второе место в Штатах по количеству убийств на душу населения (которое, между прочим, составляет двести двадцать тысяч человек). Бывало, судмедэксперты из Британского Содружества по месяцу торчали у меня в лаборатории, практикуясь в определении видов пулевых ранений, а амбициозные копы, вроде Пита Марино, переезжали к нам из Нью-Йорка или Чикаго только для того, чтобы убедиться: по сравнению с Ричмондом эти криминогенные центры — просто богадельни.

Но такого не видел даже наш милый городок. Среднестатистический гражданин мог не иметь отношения к убийствам, совершаемым «под кайфом», или к так называемой «бытовухе»; он мог не посещать заведения, где за один косой взгляд человек рискует получить бутылкой по голове — и считать себя застрахованным. Но ведь три убитые женщины ничего подобного и не делали! Они мирно спали в собственных постелях и были повинны лишь в том, что не закрыли на ночь окна. «А если и со мной случится то же самое, что с моей приятельницей, коллегой, соседкой?..» — вот что думала добропорядочная налогоплательщица, и ее охватывал ужас. Еще вчера чья-то дочь, сестра, возлюбленная ходила по магазинам, пила коктейль на вечеринке, после работы стояла в очереди в супермаркете. А сегодня ночью Мистер Никто забрался в ее спальню через окно…

У распахнутой двери дежурили двое ребят в форме. Проем перекрывала желтая лента с надписью: «Место преступления. Вход воспрещен».

Совсем юный офицер полиции почтительно приподнял ленту, пропуская меня в дом. Мне пришлось согнуться в три погибели.

Гостиная, оформленная в теплых розовых тонах, отличалась идеальной чистотой и безупречным вкусом. Изящная стенка из вишневого дерева, на ней небольшой телевизор, скрипка, ноты. У окна, выходящего на лужайку перед домом, — диван, на столике со стеклянной столешницей — аккуратная стопка журналов, в том числе «Сайентифик америкэн» и «Нью Ингланд джорнэл оф медисин». На китайском коврике бежевого цвета с изображением дракона — ореховый книжный шкаф. Учебники по медицине занимали целых две полки.