Читаем без скачивания Ковернинские сосны - Юрий Уваров

Юрий Уваров

Ковернинские сосны

стихи

Горький

Волго-Вятское книжное издательство

1979

* * *

Ненастный,Открапал,Отсеял,Растаял в полях за селом…Настала пора повзросленьяИ переоценки всего:Событий,Стихов и поступков.Все пристальней время души.Мелодия дятлова стукаПульсирует в сетке вершин.Тревожно и гулко в природе.Вдоль просек гудит тишина.Бесследно ничто не проходит —Ни слово,Ни жест,Ни волна,Ни то, что ты хочешь оставить,Ни то, что оставил, забыв…

Речная морозная память —Застывшего ветра порыв.

Полнолунье

Болею, что ли?Не пойму.Такая тишина в дому,До глухоты,До немоты…Иль, вправду, мы с тобою живыУсильем часовой пружиныДа этим светом с высоты!..

* * *

КрышиЦвета крыльев голубиных.По низинеСерые стога.Пожелтели листьяНа рябинах,Перезрел шиповникНа лугах.Хорошо,Что ночью нет морозов,Снова град промчался стороной…Укололо солнечной занозойНад полями воздух слюдяной.Это свыше хлынул свет наклонный,Так,Что сердце защемило вдруг.Если в бой —КоленопреклоненноПрисягнуВсему, что есть вокруг:Этим селам,Осени,Рябине,Малому шиповнику,Жнивью…Будто в храме Суздаль и Владимир —Посредине Родины стою.

* * *

Прости меня —Кричать не научился.Негромко,Даже тихо говорю.Опять метель за окнами бесчинствуетИ не дает покоя февралю.

Вчера сломало ветром старый тополь.С утра напился старичок соседИ пел мне про березоньку,Что во поле…Про тополь, видно,Русских песен нет.

Мы с ним сидели целый день до вечера.Мерцала печь,И тикали часы…Прекрасно сочетанье русской речиС метелью среднерусской полосы.

* * *

П. П. Яковлеву

За Узолой улеглись метели,Вполз мороз,Цепляясь за сучки,Белым лишаем —На лапы елей,Сизым лишаем —На сосняки.Волчьей хваткой на загривок лесаБрошен остывающий закат.Стужа под амбарные навесыЗагнала ворон и воробьят.Тощим махом по полям уходитИнеем осыпанный февральК Вологде —Шерстить и непогодить,Баламутить северную даль.— Пал Паисич!Посидим у печки.Как ты поседел за этот год…Пусть огонь еловою осечкойТолько тень на стенке покачнет.Холод отползет поближе к двери,За окошком упадет звезда.Не одна кукушка постареет,Взявшись нам отсчитывать года.Нас еще с тобой надолго хватит.Наш звонок еще не прозвенел.Лишь бы вновь войне не нагорбатитьХолмиков могильных по земле.Это только в песне —Черный ворон,Тяжко снявшись, улетает прочь…

Маятник мужского разговораДо утра расталкивает ночь.

* * *

Капель свисала с крыш,Как бахромаСо скатертей столов послевоенных,Когда вторая мирная зимаВслед за колоннами военнопленныхИз города на север уходила.Крутился в небе голубиный гон.А мы катались на реке на льдинах,Приделав к шапкам звездочки с погон.Гордились перешитыми пальтоС остатками шинельного покроя.Просвечивало небо голубоеСквозь парусину цирка шапито —Чемпионат борьбыВ теченье года…А по стране иная шла борьба.Кумач над проходной автозавода«Не пожалеем силы и труда!»И музыка:«…Сверкая блеском стали», —Неслось из репродукторов к Оке.Пусть мы не очень быстро подрасталиНа карточном и рыночном пайке,Пусть музыка,И песни,И плакатыЕще хранили отзвуки войны,Но жизнь велаОт мая в сорок пятомИной отсчет для детства и страны.Иной отсчет —Стропила новой школы.Иной —Росли из пепла города.Я ростом недостаточно высокимГоржусь сегодня,Как страдал тогда.О, виадук железный над перроном,Усиженный шпалерами калек…Где человек с медальным пустозвоном,А где с медалью получеловек,Как разобрать,Когда блатные песниВоенной темой женщин и детейСмутили.Но не зря пилот МаресьевНад собственной трагедией взлетел.Не просто так сапожник дядя Федя(С одной медалью,Без обеих ног)На башмаки детишкам двух подъездовБесплатно латки ставил сколько мог.Его слова пойму я много позже,Такое понимается не вдруг:«Заплат не хватит —Собственную кожуСдеру, но не ходи на виадук».Ну, а пока —Как высшая оплата —Почти взрослея от таких забот,ПодшипникиОт новых самокатовК его тележке детство отдает.

Памяти Александра Люкина

I

На улицу выйти едва лиНе с середины концерта,Минуя аптечный подвалИ площадь районного центра,По тропке старинного паркаБежать меж сугробов легко,Покуда курортную аркуНа фоне морских облаковВдали не увидишь…Но там,В темноте, над заливом,Тяжелое небо лучомКронштадтский прожектор незримыйЦарапал.И в небе ночномГудел самолет монотонно.И в парке,Венчая фонтан,Стандартный пацан из бетонаОтчаянно бил в барабан.А рядом,Как колокол ветром,Конический свет фонаряКачало меж парковых веток.Двенадцатого февраляЯ понял, что умер поэт.

II

Как в зале том фальшиво скрипка пела!Но слева от меняНа третьем местеБеременная женщина сиделаВ наряде,Подобающем невесте,И в валеных удобных сапогах.Программу,Отпечатанную яркоВ какой-то типографии столичной,Она держала бережно в руках.Еще скрипач,Подстриженный под Баха,Перевирал испанское каприччо,И в воздухе стоял больничный запах —Наверно, это персонал больничный.Явившись на концерт во всем составе,Рядов двенадцать занял где-то в зале.

III

Был високосный год,И был апрель.Седьмые сутки оттепель гремелаПо желобам,Карнизам,И владелаСедьмые сутки городом капель.Ложились спать.Да уж какой там сон,Когда,Проснувшись за полночь,Услышишь,Как сердце бьет с капелью в унисонИ снег ползет,Сдирая краску с крыши,И падает с карнизов по углам…А эта ночь — подобие тумана,Где только звуки сообщают нам,Что существует мир иного плана,В котором все иначе и всерьез.Но этот мир рассудку не подвластен.Когда под утро дверь откроешь настежьИ не поймешь —То площадь или плес,Когда фонарь среди ветвей горитМимозой в целлофановом пакете,Пока сулит метаморфозы ветерИ оттепель по городу гремит.В событьях намечался поворот.У русских есть старинное поверье:Когда наступит високосный год,В домах великих смерть встает у двери.

IV

Ни дождинки.Почти со звономОпадала листва в саду.Подчиняясь прежним законам,ОсеньТак же, как в прошлом году,Годовщины справляла,Даты,Покупала с лотков цветы.Как неистовствуют закатыПеред буднями нищеты!..Скоро занепогодит, скороЗагрустится,Постой, ужо…Вот уже над сосновым боромКто-то снова зарю зажег.Ах как коротки дни,Как быстроХодят ходики — звяк да стук.За окном опадают листья.Шорох,Звон —И все тот же звук.Торопись!Как песок сквозь пальцыВремя.Память моя острей.Клены, точно протуберанцы,Вдоль границы ненастных дней.Так торжественно и тревожноКраски смяты и смещены:Словно реквиемМедной дрожьюС похоронами той зимы.Лишь минута —И грянет горе,Но сегодня,Сейчас,Сейчас,И заплачет Шумилов Боря,Не скрывая слезы от нас:— Александр Иванович,Что ж, вы?…Точно камень —на всех вина.Память.Снова мороз по коже,Как по Волге зыбун-волна.И защемит,И горло сдавит,Приглушеннее голоса…Точно кардиограммой далиС перебоями рвут леса.По диагнозу —С перебоем,Перебои… —Но корень «бой»!Спи сапером на минном поле,Разминированном тобой.Чтоб просторно было,Не тесно.Высоко в небесах скользятЛебединые чьи-то песни,Высоко —Разглядеть нельзя.И не сглазить бы.Бабье лето.Коротки,Высоки,ТихиДни стоят —Как судьба поэта,Зарифмованная в стихи.

V