Читаем без скачивания Венер. Все просто (СИ) - Тина Джель

Тина Джель

Венер. Все просто

Пролог

Открываю глаза и сразу хочется сдохнуть. Малейшее движение, отдаётся дикой болью в голове. Во рту и горле всё пересохло и полное ощущение, что кто-то нагадил. Противно. И жутко хочется пить.

Пытаюсь вспомнить события минувшей ночи, с трудом поворачивая голову, в поисках доказательств: перед глазами расплывается Наташкин голый зад.

Зачётная у неё задница — первая мысль, что приходит в голову. Не то что, кости обтянутые кожей, с которыми приходиться работать. Значит, жив — делаю вывод и заглядываю под простынь — в трусах. Очень жаль. Выходит всё, что было вчера, не сон. Лучше б я сдох.

С этой оптимистичной мыслью бросаю сразу две таблетки аспирина в бутылку с водой и терпеливо жду, пока улягутся пузырьки, наблюдая за лёгким фейерверком, отдающимся сейчас адской болью в моей голове. Наконец вливаю в себя успокоившийся чудо-коктейль и почти с облегчением откидываюсь на подушку в ожидании живительного эффекта.

На смену медленно отступающей головной боли, приходят неприятные воспоминания, отдающиеся уже болью в сердце.

Осторожно тяну руку за телефоном, стараясь минимизировать последствия бурной ночи, всё ещё надеяться на чудо, но… — нет. Чудес не бывает. На экране телефона так и висит её сообщение:

«Я беременна. Это твой ребёнок. Забери меня от него»

Закрываю глаза. Не хочу просыпаться…

Наверное, никогда уже не смогу забыть её слова, которые услышал в ответ на моё предложение выйти за меня замуж: «ты же инвалид! Даже стриптизом сейчас не сможешь подрабатывать. На что мы будем жить?» — выдала мне она, не моргнув глазом, после того, как громко стонала от моих ласк и просила не останавливаться…

Собранная по кусочкам нога, начинает нестерпимо ныть, перебивая жуткую боль в голове. Но никогда в сердце. Растираю грудь руками, чтобы избавиться от, ставшей уже хронической, болевой точки.

Кидаю взгляд на Наташу, сладко посапывающую, свернувшись калачиком на противоположном краю кровати.

Аккуратно встаю и прихрамывая, как всегда, когда вспоминаю её, ковыляю в душ.

После её сообщение, решил тупо нажраться, разделив своё одиночество и боль с хостес-девочкой в ночном клубе. Они идеальные собеседницы для тех, кто хочет излить душу.

После нескольких бокалов, мы уже обнимаемся с ней, как старые приятели, и я выливаю в её уши, всё то дерьмо, что скопилось у меня внутри. Она молча слушает, иногда что-то говорит, всхлипывает и разрешает трогать свои сиськи, сама уже еле ворочая языком от принятого алкоголя. Завтра она ничего не вспомнит. Завтра у неё будет другой. Такой же, как я, одинокий, с израненной душой. Здоровые к ним не ходят.

Я бы тоже сейчас хотел всё забыть. Но нет,…я помню.

Холодный душ немного приводит в чувство. От тяжёлых мыслей, правда, не избавляет, но от них и нет лекарств. Надеюсь только на время…

Быстро одеваюсь. Отсчитываю деньги, кладу их на тумбочку и иду на выход. У меня сегодня ещё куча дел. Успеть бы.

— Ты оставил мне деньги… — недовольно окликает меня Наташа.

Поворачиваюсь: сидит, насупилась.

— Мало? — я вроде не пожалел, но кто знает…

— Я не проститутка, — надула пухлые губки.

Молоденькая совсем…

— Я знаю, — не хочу её обижать. — Возьми выходной, ты мне очень помогла вчера. Открываю дверь.

— Венер, — оборачиваюсь. — Я не Наташа

— Оо… — удивлён. Неудобно получилось, — почему сразу не сказала?

Пожимает плечами:

— Да ты и не спрашивал, думала тебе просто так нравится…

— И как же тебя зовут, прекрасная незнакомка? — не буду же ей сейчас объяснять, что тут, каждая вторая соотечественница, стоящая на дороге или работающая в ночном клубе — Наташа. Я привык. Пришёл в клуб, имя сказал, мне подогнали.

— Николь — отвечает, расплывшись в довольной улыбке.

— Мне пора, Николь. Отдыхай. Номер оплачен, завтрак включён.

— Венер, — опять зовёт. — Ещё придёшь?

— Не знаю, — пожимаю плечами. — Уезжаю сегодня. — не хочу её обнадёживать. И обижать не хочу.

Знаю, как это больно, любить того, кому ты не нужен…

Глава 1

В гостиной на диване валяется полумёртвый Алехандро. Немного безумный испанец, с которым мы делим апартаменты в Милане. Обычно он подскакивает при виде кого либо живого и начинает без умолку трещать. Но сегодня только вяло приподнимает руку и что-то нечленораздельное мычит мне вслед, не в состоянии на большее. Неплохо они так отметили конец адской недели — подумал про себя, махнув рукой в его сторону и, не останавливаясь, прошёл к себе.

Не сомневаясь ни минуты в своих решениях, достаю чемодан и начинаю забрасывать в него всё необходимое.

Я должен с ней поговорить. Если это действительно мой ребёнок, она просто обязана от него уйти.

Шесть месяцев мы не виделись. Специально домой не ездил, чтобы где-нибудь ненароком с ней не пересечься, как это было в последний раз, когда мы столкнулись в ночном клубе, во время моего кратковременного визита по случаю свадьбы друзей. Не планировал я тогда с ней встречаться. Не звонил ей, после нашего последнего разговора. Всеми силами пытался выбросить её из головы и начать новую жизни — без неё. Но все бастионы, тщательно возводимые мною, рухнули в момент, как всегда, при её появлении. Надо что-то с этим делать. Надо как-то освобождаться от этого наваждения, по имени Зоя.

В горле опять всё пересохло. Резко становится невыносимо плохо, даже подташнивает. То ли с похмелья, то ли от воспоминаний.

Иду на поиски воды, чтоб удовлетворить потребности организма, но в этом доме сегодня — пустыня.

— Блять, — разочарованно поднимаю пустую бутылку с пола и пуляю её в труп соседа. Всё выпил сволочь…

Алехандро открывает один глаз и грозит мне пальцем. За время, что мы живём вместе он выучил несколько русских слов, естественно матерных. И «блять» — было одним из первых.

Не обращаю внимания на его ворчание. Иду на кухню и припадаю к кухонному крану. После вчерашнего, меня никакой микроб не возьмёт. В голове тут же возникает аппетитная картинка ароматных, свежесваренных щей, повлёкшая за собой громкое урчание в желудке. Сглатываю скопившиеся слюни во рту. Домой хочу, к маме…

— Ты чего не сказал, что не придёшь? — доносится из-за спины голос соседа.

— Не знал, — отрываюсь от крана.

— Уезжаешь?

— Ага, — разворачиваюсь в его сторону, — мы с тобой договаривались, что баб сюда не приводим, бардак здесь не устраиваем и, если что, за собой всё тщательно убираем. Понял? — тычу в него пальцем. Он пытается ржать, но сразу же хватается за голову…и выдаёт