Читаем без скачивания Новый дом - Александр Бондарев

— Доброе утро, капитан Тир — прозвучал ласковый женский голос корабельного компьютера. В тесной капсуле горел тусклый голубоватый свет.

— Что случилось? Какой-то сбой? Взлет отменяется?

— Нет, Тир, все идет по плану. Миссия переходит во вторую фазу, потому ты и проснулся.

— Вторую фазу? Мы подлетаем к Новому дому? Но прошел лишь миг! Секунду назад лежал и пытался вспомнить хоть одну молитву. Что случилось?

— Можешь считать, что прошел миг. Это неважно. Время не существует в первой фазе Миссии. Но теперь время есть, и это твое время. От тебя зависят жизни двух миллиардов людей на борту. Ты получишь всю информацию, когда придешь в рубку.

— Как долго мы летим?

— Шесть миллионов двести тысяч лет. Примерно. Тебе нужно знать точнее?

— Нет — подумав, ответил Тир. — Ты права, это не имеет значения.

Тир толкнул ногой дверцу капсулы, перевернулся на живот и пополз наружу. Капсула была настолько тесной, что едва можно было пошевелиться.

Коридор был чуть более просторным: высоты потолка хватило, чтобы встать на четвереньки. Инженеры экономили каждый миллиметр: ведь от этого зависело, сколько людей удастся взять с собой, а сколько придется бросить на умирающей планете.

Тир прополз два километра по узкому холодному корабельному коридору, напоминающему скорее шахту вентиляции. Хорошо, что гравитации нет, лишь слабый вес от тяги тормозящих двигателей.

— Когда угробим и этот мир и полетим к третьему, пусть капсула капитана будет поближе к рубке.

Коридор закончился, Тир оказался в большом светлом теплом холле и смог, наконец, распрямиться. Он хорошо знал тут все. Еще вчера здесь проходили последние учения со старпомом. Вчера, если не считать шесть миллионов лет.

«А вот и он» — подумал Тир, увидев со спины человека в кресле у навигационного экрана.

Кресло развернулось, и в нем оказался вовсе не старпом. Это была молодая женщина в белом комбинезоне, что означало, что она даже не резервный член команды. Она пассажир — она ни при каких условиях не должна была проснуться до завершения Миссии.

— А где Ол? — Тир был шокирован этой встречей.

— Не знаю, кто это, но места тут только на двоих. Значит, Ол поспит еще. Я Тора, биолог — она улыбнулась и протянула руку.

— Тир — капитан пожал руку Торы, в недоумении оглядываясь по сторонам. — Но тут места на десятерых хватит, если потесниться. Уж одного-то можно разбудить.

— А едой ты с ним тоже поделишься? Тут все рассчитано на двоих бодрствующих. Корабль говорит, нам еще полгода лететь.

— Но зачем понадобился биолог?

— Я тоже только проснулась, еле вылезла из этого жуткого туннеля. Тут места больше, но мне все равно пришлось ползти до кресла. Только пытаюсь встать на ноги, как бьюсь головой о потолок.

— Дело в притяжении. Оно в десять раз слабее, чем ты привыкла. Надень-ка это — Тир достал из шкафа ботинки с толстыми металлическими подошвами.

— Капитан Тир, Тора, вы готовы принять доклад? — прозвучал голос корабельного компьютера.

— Так точно! — кривляясь, ответила Тора и подняла руку к виску.

На экране побежали строчки текста и чисел. Тир внимательно следил за ними, а Тора смотрела на него, пытаясь по выражению его лица понять, хорошие ли это новости или плохие.

— Ну что там? — спросила Тора, когда текст с экрана пропал, и появилось звездное небо с яркой точкой в центре.

— Неплохо, очень неплохо — сказал капитан Тир. — Кажется, у нас есть шанс.

— Шанс? Мы здесь не в лотерею играем. Нам подходит этот мир или нет?

— Именно в лотерею, Тора. Когда мы строили корабль, мы не знали, чем это закончится. Это был отчаянный шаг, последняя надежда. Мы могли вообще никогда не проснуться, если бы Корабль не встретил этот мир. Так бы и дрейфовали по Вселенной в вечном сне.

— Вообще не проснуться? И я узнаю об этом сейчас? Ложись Тора, закрывай глазки, увидимся в Новом доме — вот что они мне говорили.

— Никому не нужна паника. Те, кто придумал строить Корабль, даже в провале видели пользу. Наш мир умирал, Тора. Мы были обречены. И нужно было занять чем-то людей, чтобы наш последний век не был веком самоубийств и разбоя. Пять поколений людей строили этот Корабль в надежде, что он даст человечеству Новый дом.

— Но теперь-то мы у цели? Это он? Новый дом? — Тора показала на белую точку на экране.

— Тридцать процентов — ответил Тир.

— Тридцать процентов Нового дома? Как это?

— Это вероятность, что мы тут сможем жить. И это лучший показатель из всех звезд по пути. Потому корабль и перешел ко второй фазе. Мы еще мало знаем, но тут три планеты, подходящих по размеру и расстоянию от звезды. Возможно, одна из них станет нашим Новым домом.

— Три планеты по тридцать процентов? — с надеждой спросила Тора.

— Нет, увы. Это сумма.

— А остальные семьдесят процентов?

— Провал Миссии.

— Но мы же можем полететь дальше, еще шесть миллионов лет?

— Нет, Тора, вторая фаза необратима. У корабля было топливо на один разгон и одно торможение. Мы уже начали тормозить. Это игра ва-банк. Но тридцать процентов — это очень неплохо. Я ожидал проснуться и увидеть гораздо меньшее число. А то и не проснуться вовсе.

— Ладно, я в игре — сказала Тора, закинув руки за затылок и подняв ноги на приборную панель. — Тридцать процентов, что я через полгода я буду лежать со своими друзьями на зеленой лужайке возле прекрасного озера и слушать пение птиц. Семьдесят процентов, что я останусь тут и сдохну, когда закончатся ресурсы. Окей, командуй, капитан.

— Ты не поняла. О зеленой лужайке и речи быть не может. На такое везение не надейся. Тридцать процентов, что на одной из трех планет найдется достаточно плотная атмосфера и хоть немножко воды хотя бы в виде льда.

— И как же мы высадим там два миллиарда людей из этих чертовых капсул?

— Будем разбираться, когда получим больше данных. Возможно, нам с тобой придется запустить процесс изменения планеты, который продлится тысячи лет, если не миллионы. На борту есть все, что может для этого понадобится. Этот корабль готовили к самым разным сценариям.

— Миллионы лет? — Тора вскочила с кресла и закричала. — И я всю жизнь проведу на корабле? А все, кого я знаю, останутся в этих капсулах и проснутся, когда меня уже не будет? Я на это не подписывалась!

— Корабль, зачем