Читаем без скачивания Оливер - Алиса Северная

Алиса Северная

Оливер

– Оливер, а посуду – я буду мыть? Ну, будь человеком, прошу тебя.

Стройный юноша с печальным взглядом непризнанного художника стоял у окна и пытался разглядеть в ночной тьме отблески волн. Тучи опять закрыли небо. И приходилось дорисовывать из памяти привычную картину.

– У нас много заказов, – произнес тот же строгий женский голос, владелицу которого скрывал кухонный шкаф. Мадам Жизель была грозна, полна, но при этом умела быть доброй и даже заботливой. Сейчас она заботилась о клиентах, которые сидели в зале ресторана и ждали свои рождественские блюда.

– Оливер!

– Да, иду, – он направился к мойке. Проходя мимо своей ожидающей начальницы, посмотрел на неё. Он знал, что она не хотела его обидеть и что снова растает от его взгляда. Большие голубые глаза, окруженные густыми ресницами. И взгляд…

– Не смотри на меня своим морем, – улыбка все-таки победила строгость. – И когда мы закроемся, убери всё.

Юноша кивнул и включил воду.

– Сегодня же Рождество, – тихо сказал один из поваров.

– Это для нас с тобой – Рождество, – спокойно ответила Жизель. – А у Оливера есть свои обязанности. Он знал, на что шёл.

Сама не довольная своим ответом, она поспешила выйти в зал.

Оливер старательно мыл посуду. Он был лучшим мойщиком и уборщиком в заведении «Старая лодка». Всё начинало блестеть и сверкать в его руках. До готовки его так и не допустили. Потому что, как оказалось, хороших поваров в городке больше, чем хороших мойщиков посуды.

В зал он выходил редко: утром и после того, как тот опустеет.

Поэтому мало кто знал Оливера в лицо. После окончания смены он всегда спускался к морю. Как будто продолжить давний разговор.

Оно манило его, шептало, звало.

Какой-то глубокий зов, который не объяснить.

Словно часть его самого.

На работе, когда была свободная минута, он просто подходил к окну и смотрел на приплывающие корабли, лодки, катера. Люди выходят, грузят что-то, прощаются, провожают, тайком вытирают слёзы или радостно обнимаются. Столько эмоций. За стеклом…Как будто это другая реальность, за которой Оливер может только наблюдать со стороны.

«Старая лодка» была самым любимым заведением в этом порту. Уютная, с деревянными столами и мягкими диванами, приглушенный теплый свет, глиняная посуда, сочное жаркое, ароматные специи, крепкий чай. Сюда заходили парами, семьями или просто чтобы погреться, когда море кричало холодным штормом.

Все говорили мадам Жизель, что она прогорит со своей идеей не продавать спиртное. Но оказалось, люди вполне могут быть счастливы и без него. Особая душевность, простота и домашняя атмосфера: именно за этим они сюда приходили.

Оливеру здесь нравилось. Всё нравилось. И он был бесконечно благодарен мадам за то, что та приютила его, брошенного однажды на произвол судьбы, без документов и средств к существованию. Женщина приняла Оливера таким, какой он есть. Даже больше, чем он себя. И несмотря на внешнюю строгость, всегда была добра к нему.

Но всё же парень не ощущал тут себя на своём месте.

Море. Остальное как будто сквозь пелену сна…

К середине ночи зал ресторана опустел. Все сотрудники поздравили друг друга с Рождеством и уставшие побрели к себе домой. Оливер жил здесь, в служебной комнате, поэтому выключить весь праздник мадам поручила ему. Но так было красиво: рождественские песни, мигающие гирлянды, свечи на столах. Оливер стоял в центре этого праздничного одиночества и словно впитывал в себя остатки того особого настроения, которое еще витало после гостей: смеха, звона бокалов, удивленных возгласов, аплодисментов. Тишина, которая ещё пахла волшебством…

Несколько гирлянд продолжали гореть снаружи. Света от них было немного, но атмосферу праздника они сохраняли.

Какой-то небольшой корабль пришвартовался в порту. Он тоже горел и мигал цветными огнями. Наверное, сейчас на нём экипаж празднует вовсю. Люди, знающие море.

Что-то потянуло туда. Оливер не стал сопротивляться этому порыву. Хотя бы просто подойти поближе, рассмотреть этот рождественский корабль. Вдруг оттуда вышли двое смеющихся мужчин, они перебивали друг друга и снова смеялись. В парадной морской форме. Счастливые. Юноша шёл к ним, сам не понимая, что делает. Как будто внутри активировалась какая-то программа, давно ждавшая своего часа.

– С Рождеством, парень! – крикнул ему один из незнакомцев.

– С Рождеством, – ответил он.

– Что ты тут делаешь один?

– Я только что закончил смену. Гуляю.

– Нехорошо одному гулять в эту ночь.

Они подошли к нему.

Крепкие, веселые, дружелюбные.

– Пойдем к нам. В другой раз будешь один бродить.

– А можно?

– Да конечно, можно! Идём!

Втроём они поднялись на палубу. Уже были слышны радостные крики, музыка. Оливер сиял так, что гирлянды могли бы принять его за своего.

В большой комнате стояло, сидело, смеялось человек двадцать. Увидев при более ярком свете пригласивших его моряков, юноша понял, что один из них был капитаном. Слова потерялись где-то внутри. Все радостно приняли его, усадили за стол, пододвинули тарелку. Смущение и восторг переполняли Оливера. Он смотрел на весь этот праздник, и что-то согревалось внутри него. Не от Рождества даже. Он на корабле. Настоящем Корабле! Рядом с Настоящим Капитаном!

Но они не догадываются, что он чужой для них.

– Почему ты не ешь? У нас шикарный повар. Правда, он уже пьяный, но готовил трезвым! – засмеялся капитан.

– Не хочется, – робко улыбнулся юноша. И понял, что смотрит сейчас на этого, как будто из сказочного сна, капитана тем самым взглядом… Он не мог его контролировать. Просто знал, что иногда взгляд его становится очень проникновенным для людей.

– Ну-ка, пойдем на свежий воздух, – сказал капитан. Он взял с собой чашку кофе.

Оливер не взял ничего и последовал за ним.

Мелкий снег припорошил палубу и продолжал медленно парить в свете фонарей и гирлянд. Это наполняло расслабляющим умиротворением. И шум волн. Как будто они расправляли крылья за спиной юноши.

– Кто ты, парень?

– Оливер.

– Очень приятно, Оливер. Меня зовут Джеймс. Это моё судно «Изабелла». Моя девочка. Горжусь ею. Мы тут на пару дней. И потом опять в рейс. А ты чем занимаешься? Бродишь один, есть не хочешь.

– Я работаю вон в том ресторане, – юноша