Читаем без скачивания Поединок отражений - Дмитрий Федотов

Дмитрий Федотов. Поединок отражений

Часть первая. Она возвращается

Глава 1

Это была странная улица. Дома здесь стояли только по одну сторону сплошной стеной безо всяких промежутков, сливаясь в какого-то чудовищного искореженного червя, застывшего в вечной судороге камня. По другую же сторону узкой выщербленной мостовой земля уходила в никуда. Не было ни обрыва, ни тумана, ни даже пустого пространства. Ни одно окно не светилось в черно-бурой каменной туше, фонарей на улице тоже не было, но свет — тусклый, лилово-желтый — заполнял, казалось, весь свободный от домов объем.

Я шел по твердо-текучей мостовой, стараясь не приближаться к телу «каменного червя», от которого ощутимо исходили волны ледяного холода. И это тоже было странно — при полном безветрии. И еще полное отсутствие людей…

«Червь» неожиданно отвернул от светящегося ничто и влился во вполне нормальную улицу с тротуарами и проезжей частью. И я наконец-то увидел людей. Они двигались по улице, каждый по своим делам, по одиночке и парами, заходили в распахнутые стеклянные двери магазинов, подходили к топтавшимся тут же лотошникам, курили, разговаривали, но… до меня не долетало ни единого звука! Немое кино.

Но жуть заключалась не в этом. То один, то другой из прохожих вдруг останавливался, тело его буквально скрючивало непонятной судорогой, и оно мгновенно распадалось на две фигуры — золотистую и черно-фиолетовую. В руках у них появлялись клинки, и начиналась молчаливая и беззвучная сеча. Золотистые неизменно оказывались вооружены длинными и тонкими, похожими на шпаги клинками, а черно-фиолетовые — двумя кривыми и широкими ятаганами.

Когда один побеждал другого, последний мгновенно растворялся в окружающем лиловом сиянии, а победитель тут же снова становился внешне обычным человеком и продолжал прерванное занятие, как ни в чем не бывало. И самое ужасное, что черные почти всегда одерживали верх!

Это было плохо, это было несправедливо. Я чувствовал это, но не мог понять, почему так происходит. Я лишь точно знал, что мне необходимо быстрее найти, настигнуть кого-то — кого? — иначе этот кошмар никогда не кончится. Но и просто наблюдать за происходящим вокруг я не мог. Не имел права!

Я двинулся вперед, — как я почему-то знал, к центру города, — и тут из ближайшего ко мне дома выскочил растрепанный полный мужчина в цивильном костюме, замер посреди мостовой, потом тело его знакомо свело судорогой страдания, и он мгновенно распался на две фигуры — золотистую и черно-фиолетовую. В руках у них появились все те же, что и у других, клинки, и началась стремительная и по-прежнему бесшумная дуэль.

Это было мрачное и в то же время захватывающее зрелище. Но светлая ипостась оказалась явно слабее темной. И когда оба черных ятагана уже готовы были вонзиться в золотистое тело, я не выдержал, выбросил вперед правую руку, одновременно сжав в кулак левую, и поток розового пламени, сорвавшийся с пальцев, накрыл светлую фигуру. Через мгновение ятаганы коснулись трепещущей завесы, и тут же темная фигура растворилась в окружающем лилово-желтом свечении. А светлая половина вновь обрела человеческую плоть. И мужчина, уже спокойный, пригладил волосы, одернул пиджак и прошел мимо, не обратив на меня никакого внимания.

Я вздохнул и снова двинулся вдоль улицы, и снова не удержался, увидев, как схватился сам с собой аккуратный мальчик в больших очках со скрипичным футляром в руках. А потом была беременная молодая женщина с годовалым малышом в коляске, а потом еще и еще…

И с каждым разом воздух вокруг меня становился чуть плотнее, и двигаться было все труднее, и розовое пламя животворной Чи бледнело на глазах. Я понял, что долго не протяну, ускорил шаг, стараясь не смотреть по сторонам, где продолжалось безумие распада, повернул за угол и неожиданно вышел на площадь. Посреди нее возвышался смутно знакомый, серый четырехгранный постамент с такой же блеклой, низкорослой и лысой статуей наверху, нелепо вытянувшей куда-то вперед и вверх правую руку в непонятном призыве. А рядом с памятником четко вырисовывалась стройная фигурка в черном плаще с капюшоном, скрывавшим лицо владелицы.

Она?..

Я максимально ускорил шаг, но когда до нее оставалось с десяток метров, черная женщина вдруг подняла обе руки перед собой, между ладонями ее вспыхнул красно-фиолетовый шар и рванулся мне навстречу, превращаясь в волнистую ленту. Я инстинктивно укрылся за ставшим уже полупрозрачным радужным овоидом волевой защиты, но понял, что долго не выстою, когда зловещая лента ударила в самый центр его — в Анахату, сердечную чакру. Это было классическое энергоинформационное нападение, какое обычно применяют колдуны и маги.

Кто же ты?!..

В следующий миг, словно услышав мой мысленный возглас, черная женщина откинула капюшон, и я замер от неожиданности. Это была она, Нурия Саликбекова, черный мадхъя — мой рок и мое проклятие!

И она рассмеялась мне в лицо радостно и весело, и поманила к себе обеими руками, и от этого простого, человеческого жеста на меня вдруг навалилась неимоверная, неподъемная тяжесть. Я буквально ощутил, как продавливается и покрывается трещинами разрывов защитный кокон воли. Голова раскалывалась болью от чудовищного давления чужого сознания, слабость пополам с тошнотой волнами прокатывалась по телу снизу вверх, в глазах поплыли черные круги, и тут я услышал ее голос:

— Здравствуй, Идущий! Наконец-то я дождалась. Мне очень не хватало тебя все эти годы, но теперь мы будем вместе. Отныне и навсегда!..

Гора на моих плечах снова стала набирать вес, ноги подогнулись, и я упал на колени. Но в тот же самый миг откуда-то сверху на меня хлынул бесшумный поток дивного золотисто-алого света, который буквально смыл беспощадную тяжесть чужой воли, одновременно пропитывая и наполняя тело и душу живительной силой и мощью. Я легко вскочил на ноги, оттолкнулся и стал медленно и плавно всплывать в этом чудесном потоке навстречу невидимому спасителю. В последнюю секунду, оглянувшись, я разглядел сквозь струящуюся завесу искаженное злобой и отчаянием прекрасное лицо чудовища и… проснулся!

Какое-то время я просто бездумно лежал, отдыхая от пережитого стресса и почти с нежностью слушая ровное тихое посапывание Лены, удобно устроившейся на моем плече. Электронная «сова» на стене высвечивала глазами цифры — 5:45 — Час Гиены или время «третьих петухов», когда вся разгулявшаяся за ночь нечисть с тоскливым воем и шипением уползает обратно в свои норы до следующей полуночи — Часа Нетопыря. Но то — нечисть, а на черного мадхъя сии неписаные законы ни коим образом не действуют, даже наоборот, при желании он сам может их писать и переписывать. Это вполне ему под силу, в пределах нашего континуума…