Читаем без скачивания Седьмая жертва - Александра Маринина

Александра Маринина

Седьмая жертва

Глава 1

– Не знаю, как вы, уважаемые, а я книги Гоголя еще со школьной скамьи не люблю. Не понимаю, что в них интересного!

Андрей Тимофеевич оглушительно расхохотался и ловко отправил в рот очередной кусок упоительной телятины Ирочкиного изготовления. Настя искоса глянула на Татьяну и сдержала улыбку. До чего забавный этот их сосед!

Немолодой уже мужчина, пенсионер, а держится с ними, как мальчишка с одноклассницами. Хохочет, бородатые анекдоты рассказывает, нимало не смущаясь их несвежестью, и даже не стесняется признаваться в том, что не почитает одного из классиков отечественной литературы. Обычно люди его возраста держатся с теми, кому еще нет сорока, более солидно, с усталой многозначительностью изрекая непреложные, по их представлениям, истины. Не таков, однако, был Андрей Тимофеевич, живущий на одной лестничной площадке со Стасовым и его семейством.

– Ну, вообще-то, школьное изучение литературы к любому писателю может любовь отбить, – заметил Стасов. – Может быть, сейчас детей учат по-другому, а в наше время заставляли, например, наизусть зубрить размышления князя Андрея под небом Аустерлица. Какой пятнадцатилетний пацан это выдержит?

Конечно, у него возникает стойкое отвращение и к отрывку, и к роману, и ко всему, что написал Толстой. Кстати, а как вы к Толстому относитесь?

– Я, уважаемый, к писателям никак не отношусь, – с неожиданной серьезностью ответствовал сосед, – у меня есть отношение только к конкретным произведениям. «Войну и мир» люблю, «Кавказского пленника» люблю, «Севастопольские рассказы» тоже, а «Анну Каренину», к примеру, терпеть, не могу.

– Значит, вы и к нашей… Тане никак не относитесь? – обиделась Ирочка. – Она ведь тоже писатель.

Андрей Тимофеевич снова расхохотался. Делал это он так самозабвенно и вкусно, что невозможно было не улыбнуться в ответ.

– Ира, прекрати, – попыталась одернуть ее Татьяна. – Это называется выклянчивать комплименты.

– Так я же не себе комплименты… – стала оправдываться Ира, но Андрей Тимофеевич прервал ее:

– Дорогие мои, не ссорьтесь. Во-первых, у нас абстрактное обсуждение русских классиков, а не присутствующих за столом прелестных дам. Во-вторых, насколько я знаю, вы, Татьяна Григорьевна, пишете детективы, а я их не читаю и читать не буду даже из уважения к вам, вы уж меня простите. А посему отношения к вашему творчеству у меня нет и быть не может. Ну а в-третьих, лично к вам, Татьяна Григорьевна, я отношусь с глубочайшим почтением и восхищением, равно как и квашей гостье Анастасии Павловне, ибо молодые, умные, красивые женщины, занимающиеся тяжелой и грязной работой, вместо того чтобы блистать в свете, неизменно вызывают трепет в моей мужской душе.

Выдав сию тяжеловесную, но изысканную тираду, сосед поднялся из-за стола, аккуратно сложив при этом лежавшую на его коленях накрахмаленную салфетку.

– Засим позвольте откланяться.

– Куда же вы, Андрей Тимофеевич, – всполошилась Ирочка. – У нас еще пироги…

– Нет-нет, дорогая, не могу, извините. Сын обещал подъехать, я должен быть дома. Сегодня, видите ли, вторая годовщина смерти жены, мы собираемся съездить на кладбище.

Ира проводила соседа до двери и вернулась в комнату. На лице ее проступила грусть, словно печальная дата в этот день была не у Андрея Тимофеевича, а именно у нее.

– Все-таки он славный… Простой такой, веселый… – вздохнула она, ни к кому конкретно не обращаясь, и начала освобождать на столе место для блюда с пирогами.

– Ага, – ехидно поддакнула Настя, – и галантный. Не знаю как ты, Танюша, а я уже давно таких комплиментов не получала. И молодые-то мы с тобой, и умные, и красивые. У вашего замечательного соседа со зрением как? Все в порядке?

– Не волнуйся, – засмеялась Татьяна, – у него все в порядке. Это у тебя перебор в части самокритики. Запомни, подруга, твой вкус вовсе не эталон, я даже не исключаю, что он у тебя просто отсутствует. И тот факт, что ты сама себе не нравишься, совершенно не означает, что ты не должна нравиться всем остальным людям на этой планете. Допускаю, что нашему Тимофеичу-Котофеичу ты кажешься неземной красавицей. Ладно, коль наш сосед нас покинул, вернемся к делам.

Настя поскучнела. Дело, к которому призывала вернуться Татьяна, ей было совсем не по душе, но она опрометчиво дала обещание поучаствовать и теперь не могла отступить назад. То есть могла, конечно, мир не рухнул бы, но совесть не позволяла. Суть же состояла в том, что Татьяне позвонили с телевидения и пригласили принять участие в передаче, посвященной женщинам, занимающимся традиционно мужским делом. Программа так и называлась – «Женщины необычной профессии». Татьяна стала отнекиваться, объясняя, что женщинаследователь – явление вполне обычное, что среди следователей почти половина женщин, и лучше бы им поискать для своей передачи женщину – сотрудницу уголовного розыска, поскольку в розыске женщин действительно раз, два и обчелся. На вопрос, не может ли следователь Образцова в таком случае порекомендовать кого-нибудь, Татьяна ответила не задумываясь. Настя Каменская была единственной женщинойоперативником из угрозыска, которую она знала. Кончилось дело тем, что Настя позволила себя уговорить только в обмен на обещание Татьяны тоже участвовать в передаче. Ни той, ни другой ехать на прямой эфир не хотелось, они придумывали разные замысловатые отговорки, стараясь не обидеть людей с телевидения прямым отказом, но администратор программы проявила недюжинное упорство в сочетании с невиданной проницательностью и нашла-таки способ их уломать.

Согласие их было получено, время прямого эфира назначено, увильнуть уже некуда, посему Татьяна пригласила Настю на воскресный обед, чтобы договориться о главном.

– Раз уж мы с тобой позволили себя втянуть в это мероприятие, – сказала она, – давай разработаем стратегию нашего поведения. Это прямой эфир, хуже того – это телемост, и если у нас с тобой не будет общей идеи, за которую мы станем изо всех сил цепляться, вся передача провалится. Только время зря потеряем.

– Да-а-а, – озадаченно протянула Настя, – телемост – это круто. Если бы просто прямой эфир, тогда еще ничего, сейчас, насколько я знаю, почти всегда звонки телезрителей фильтруют, чтобы не уходило время на явные глупости. А телемост практически неконтролируем.

Обед подошел к концу, Ира убрала со стола и отправилась гулять с годовалым сыном Татьяны Гришенькой, Стасов, выразительно шелестя газетами, прошествовал в спальню, а две будущие героини телевизионной передачи «Женщины необычной профессии», забравшись с ногами на диван, принялись строить коварные планы противостояния неожиданным, а возможно и глупым, вопросам. Обе они были убеждены, что не существует женских и мужских профессий, а есть природные наклонности, способности и особенности характера, позволяющие успешно заниматься одними видами, деятельности и мешающие добиваться успеха в других сферах. Причем природа эти наклонности и способности раздает людям без учета их половой принадлежности. Главное – донести эту мысль до телезрителей и не позволить тратить время на обсуждение тем вроде «Как ваш муж смотрит на то, что вас могут ночью вызвать на работу».

– На все подобные вопросы отвечаем по единой формуле, – предложила Настя.

– Например: мой муж смотрит на это точно так же, как смотрела бы жена, если бы ее мужа… И так далее.

– Согласна, – кивнула Татьяна и поправила теплый плед, которым прикрывала ноги, – надо уходить от обсуждения нашей личной жизни и переводить все в обобщения, чтобы люди понимали, что нет конкретной Насти-сыщика и Тани-следователя, а есть люди, приспособленные для этой работы, независимо от их пола.

Ирочка давно вернулась с прогулки, доносившийся из спальни храп Стасова уже с полчаса как сменился шелестом газетных страниц, а Настя с Татьяной все совещались. Их разговор перестал быть предметно нацеленным на предстоящее выступление по телевидению, они быстро превратились в тех, кем были на самом деле: в оперативника и следователя, разрабатывающих план сложного допроса, когда нужно предвосхитить все возможные варианты поведения подозреваемого и продумать соответствующие этим вариантам контрудары. Работа эта была профессионально знакомой и увлекательной, и обе не замечали, как сгущались сумерки и загорались фонари за окнами. Прерваться пришлось, только когда позвонил Чистяков.

– Жена, тебя домой ждать или как? – спокойно спросил он.

– Смотря что подразумевать под «или как», – тут же отпарировала Настя.

– Два варианта, – методично ответил профессор математики, – или ты остаешься там ночевать, или я за тобой приеду.

– А тебе как больше нравится?

– Ехать за тобой, конечно, не хочется, бензин опять же переводить и двигатель амортизировать. Кроме того, у нас в квартире жуткий холод и горячую воду отключили…