Читаем без скачивания Объект «Убежище» - Дмитрий Соловей

Дмитрий Соловей

Объект «Убежище»

Глава 1

Пролог

И снова у меня в тексте много бытовухи. Кто-то пишет про апокалипсис в духе боевика или триллера, мне же интересно порассуждать о том, как поведут себя люди в закрытом на долгие годы бункере. Насколько это сложно психологически и вообще возможно. Не ждите резких поворотов сюжета, кровавых сцен и рукопашных боёв. У меня привычно всё чинно, спокойно и основательно. Приглашаю к прочтению любителей деталей и простых бытовых вещей.

* * *

С Михаилом и Виктором мы пересеклись случайно в «Садовом центре». Тогда я ещё не знал, кто эти парни, и отреагировал на парочку, обсуждающую цветы в горшочках, не совсем правильно. Времена у нас такие, что начинаешь подозревать вполне адекватных мужиков непонятно в чём. А эти ещё, как нарочно, такие комментарии отпускали, что невольно давали полёт моей фантазии.

— У этих ствол толще, — убеждал один из парней, разглядывая растение.

— Зато листочки некрупные. Нам нужны те, что пошире. Наверное.

— Ты же ими не задницу подтирать будешь, чтобы пошире, — возражал первый.

— На ядовитость нужно узнать. А! Смотри, пальма финиковая! Давай купим!

— Они на сколько там метров растут? В теплице предельная высота по центру три семьсот.

— Это Финик Робелена, — не удержался я от замечания. — Декоративное растение не более трёх метров в высоту.

Не то чтобы я был великим специалистом по пальмам, но в финиковых разбирался, поскольку прочитал несколько статей на эту тему. Когда мы все дружно сидели на карантине, я скуки ради решил финик из косточки вырастить. Взял на пробу три штуки, завернул в салфетку, сбрызнул водой и в стеклянной банке с крышкой поставил под радиатор. Раз в два-три дня проверял, немного смачивал. Спустя месяц даже подумал, что идея провальная, хотя гугл уверял, что через два месяца будут такие корешки, что можно высаживать в грунт.

К моему изумлению, все три косточки проклюнулись и действительно выпустили по одному приличному корешку. Пришлось продолжить эксперимент и высадить в горшки. Жаль, что так и оставил свои пальмы в съемной квартире в Москве.

С работой тогда возникли некоторые проблемы. Меня после института «без опыта работы» и до коронавируса брали с оговорками. Типа на испытательный срок, неполная ставка. Отработал всего пять месяцев, когда всех вытурили. Накоплений особых не имелось, пришлось наступить на горло собственной гордости и идти к отцу на поклон. Мы с ним до этого четыре года не общались. Я хлопнул дверью и ушел из дома, заявив, что сам себе хозяин и в советах не нуждаюсь. И вообще много чего наговорил. Отец сам виноват! Потом-то я успокоился, пожив «самостоятельно». Хлебнул всякого. Но все равно в денежном плане удавалось вывернуться на разных проработках. А вот к середине 2020 года у меня наступили тяжелые времена.

Звонить родителю я не стал, поехал лично на нашу квартиру в Солнцево. Пока добирался, накрутил себя по полной. Отец в двухкомнатной обитает, а я, словно бомж, из одной халупы в другую перебираюсь, оплачивая эти рассадники тараканов. Пора ставить вопрос ребром и требовать размена жилплощади.

С таким боевым настроем я и заявился к отцу, чем сильно его удивил.

— Припекло, значит, — только и сказал он мне, освобождая проход в коридоре.

В ответ я буркнул: «Привет» и поволок сумки в свою комнату. Она за четыре года сильно изменилась. Появился туалетный столик с зеркалом. Между прочим, заваленный косметикой и всякими женскими штуками. Их я трогать не стал, но в шкафу бабское шмотьё подвинул и невольно поностальгировал по прошлым временам. Недолго, правда. Ровно до того момента, как из салона или фитнес-зала (толком и не понял откуда) не пришла очередная краля отца.

— Я на него готовить не собираюсь! — сразу заявила эта стерва крашеная.

И главное, с таким апломбом, будто я тут каждый день бываю, и она упахалась меня кормить. Вообще-то в тот вечер меня всё же накормили, но серьёзного разговора с отцом не получилось. Обсудить наши дела мы смогли лишь на следующий день, в воскреснье, когда его краля ускакала на какие-то там процедуры.

Честно говоря, думал, что отец встанет в позу, а я ему начну грозить судом и выбивать раздел квартиры. Но в реале все оказалось немного иначе.

— В Канаду на работу собираюсь, — огорошил отец. — Думаю там зацепиться и совсем иммигрировать.

— Это возможно? — не поверил я.

— Ну… дальняя-то родня у нас там есть. Помнишь моего дядьку? Он ещё посылку тебе на пятнадцать лет присылал.

— А… этого… — воспроизвёл я в голове образ Коти, как называли его все родственники.

— Костя обещал устроить. Пока будет рабочая виза. Там дальше, если не получится официально, попрошу статус беженца. В любом случае решил валить из страны.

— Мне не предлагаешь? — усмехнулся я.

— Ты же у нас самостоятельный, — язвительно заметил отец. — Решай сам свои проблемы. Четыре года мне не звонил.

Лекция на тему того, какой я бездарь и вообще дурак, затянулась минут на тридцать. Изредка я огрызался, но прерывать нотацию не спешил, иначе так и не разрулю вопрос с квартирой. Отец в Канаду собрался, а жильё куда? Наконец родителю надоело поучать меня жизни и рассусоливать на тему того, что вместо архитектурно-строительного я мог бы выбрать нормальную стезю экономиста, и перешёл к конкретике.

— Квартиру продаём. Я тебе отдам половину денег. Не возражай! — рявкнул отец. — Или вообще ничего не получишь. Оставлю ещё машину и всё барахло.

— Куда оно мне без жилья? — вяло огрызнулся я.

Продолжить нашу занимательную беседу не успели. Полина — краля отца — домой пришла и снова с претензиями, что ей тяжело дается домашнее хозяйство, а тут еще один нахлебник на шею сел.

Как отцу удается отыскивать таких стерв, я всегда удивлялся. На моей памяти это уже шестая кандидатка в жены. Наверняка были и ещё за то время, что мы не общались. Каждой их этих стервозных дамочек отец поначалу обещал жениться, устроить в Москве и так далее. Девицы все как на подбор были молодые, наглые провинциалки, приехавшие покорять Москву и жаждущие зацепиться за жилье. Потом их чаяния и надежды рушились, я слушал очередной скандал и наблюдал хорошо отрепетированную театральную постановку с отцом в главной роли.

Такое потребительское отношение к женскому полу стало ещё одной из причин, почему мы разругались. К тому же если в возрасте десяти-двенадцати лет я не сильно интересовал эти дамочек, разве что они проявляли вежливое внимание и задавали вопросы по учебе, то после моих семнадцати отец стал видеть в сыне конкурента. Мне его стервы и даром не нужны, но поди докажи, что ты не соперник. И пусть он мне полоскал мозги по поводу того, как я столько лет дома не появлялся, не проявлял уважения, но по факту отец наверняка был рад, что никто не мешает его личной жизни.

— Полине ни слова о моих планах, — дал напоследок указания отец, ставя точку в нашей беседе.

Я и не собирался ничего с ней обсуждать. Мне тут самому подумать и прикинуть хотелось. Вопрос с работой так и не решен. Снова листал вакансии, рассылал резюме.

Квартиру отец продаст, мне выплатит половину. Хватит ли этого на однушку? Ипотеку я не потяну. Даже при условии взятого в банке кредита, что вообще сомнительно. Доходов-то я не имею. Хорошую работу без опыта не найти, а как обрести тот самый опыт, если никуда не берут? Наплевать на диплом архитектора и приткнуться к кому-нибудь в строительную бригаду? Штукатуром я работал. Не скажу, что много зарабатывал, да и физичеки собачья работа. И похоже, особого выбора нет.

Из кухни повеяло ароматом еды, и я выполз из своей комнаты, понадеявшись, что меня всё же покормят.

— Он всю мою косметику сдвинул. И где мне волосы сушить⁈ — разорялась папина краля.

— Суши их у себя в Рыляках! Завтра же выметайся! Чего себе позволяешь⁈ — рычал отец. — Я тебе говорил, что у меня есть сын.

— Мы же свадьбу планировали к новому году, — резко сбавила обороты Полина.

— Не знаю, что ты планировала, а у меня был секс без обязательств.

— Ах ты старый козёл! — вполне заслуженно обозвала Полина отца.

Дослушивать я не стал. Быстро наложил чего-то там из кастрюльки и, прихватив ложку, скрылся в своей комнате. С «орудием труда» я немного промахнулся. К этому мясу с картошкой лучше бы вилка подошла, но я и ложкой управился. Потом по-тихому вымыл