Читаем без скачивания Борьба на юге (СИ) - Дорнбург Александр

Александр Дорнбург

Борьба на юге

Глава 1

Стена темноты внезапно рухнула и словно при ярком блеске вспыхнувших молний проявилась картина удивительной реальности, окаймленная мрачной тенью фантастического сюрреализма.

Осознаю характерное покачивание движущегося поезда, пыхтение паровоза и мерный стук колес. В грязном, замызганном и битком набитом людьми вагоне трудно дышать. Воздух от ночного испарения нечистоплотных, скученных тел невыносимо удушлив, хоть пластай его топором. Преобладает характерный аромат заскорузлых портянок и вонючих ног. Мои открытые глаза глупо таращатся на открывающийся моему замутненному взору, при довольно скудном освещении, весьма странный вид. Все вокруг выглядит каким-то убогим, архаичным и старомодным.

Внутри вагона — какие-то разношерстные, незнакомые люди. Замечаю три-четыре интеллигентных, крайне измученных тяжелыми переживаниями и видимо бессонными ночами лица, несколько неопределенных солдатских физиономий; остальные присутствующие — явные аристократы революции, хоть плакаты с них рисуй — матросы с наглыми, хамскими и зверскими мордами, с легким налетом дебилизма во взоре. Мест явно не хватало, многие спали на полу вповалку. Занявшие сидячие места, подобно моему, поглядывали на «лежачих» с завистью, даже на тех, кто забрался на третьи полки, тулясь под самым потолком. Лучше лежать, чем сидеть…

Инстинктивно пытаюсь для притока свежего воздуха открыть вагонное окно — мое невинное намерение встретило такой дикий звериный вой протеста, что я сразу отпрянул и зарекся проявлять всякую инициативу, что бы не вызвать нежелательных эксцессов.

— Чай зима, а не май месяц! — возмущенно орут все вокруг на меня.

И что это за хрень и как я сюда попал? Вопрос на миллион долларов. Куда я попал? Как? Зачем? Ни на один из этих вопросов я ответить не мог.

То, что здесь происходит съемки фильма про революцию, и вокруг декорации, я отмел сразу. Во-первых, никого из киношников не видно, все мы просто едем, выставленного осветителями света нет. Во-вторых, характерных предметов другого столетия: часов, мобильников нигде не видно. Нет даже окурков с фильтром и маленьких горелых спичек, полиэтилена, прочего мусора и других вещей, всегда окружающих нас. Больно уж все выстроено в сюжет до мелочей, согласно сценария. Очень уж натурально все. И на вид, и на запах. Может, развлекается какой-то сумасшедший миллиардер? Но, при чем здесь я?

Тогда я либо сплю, либо вижу галлюцинации. Такое ощущение, что тело не мое. Рост ниже, руки короче, пальцы не такие длинные, да и ладони более грубые. Ничего не болит и не беспокоит, как будто я немного моложе. Интересный сон!

— Бред какой-то… — буркнул я себе под нос.

На мне надета архаичная бекеша, не то военная, не то штатская, каракулевая шапка, высокие сапоги, короче вид классического киношного кулака, а может быть среднего купца, спекулянта или подрядчика. Шарю по карманам и нахожу там свидетельство — похожее на настоящее, со старорежимными "ятями" с законными подписями и печатями на установленном бланке. Бумага удостоверяет, что я представитель Подольской губернской управы И. А. Поляков, командируюсь на Кавказ для закупки керосина для нужд названной губернии, — данная бумага придала мне определенной храбрости и уверенности в моей лояльности к действующей власти. Любой!

Стоя у окна, держусь довольно непринужденно, всецело занятый своими грустными мыслями и внутренними переживаниями. Через несколько минут общее внимание пассажиров — баб в платках и разнузданных матросов, сосредоточенное до того времени на мне, сначала ослабевает, а вскоре и совершенно исчезает. По разговорам понимаю, что мы подъезжаем к Киеву.

Что все это может значить? Голова просто раскалывается. Что я помню? Определенно, что я — Голубев Иван Васильевич, майор Госнаркоконтроля, человек невеликих талантов, досиживающий на этом месте до заслуженной "военной" пенсии. Абсолютно бесполезный человек. Мельком мысленно пролистываю листы своей нехитрой биографии. Родился в Советском Союзе, учился в школе. В военное училище не попал, пытаться было бесполезно, как и в мединститут, но, в общем, в молодости был далеко не дурак. Так что можно было выбирать из оставшихся вариантов.

Специальности: инженер, строитель или железнодорожник меня совсем не привлекали, так что я пошел учиться на плановика, так как конкурс там был хотя и меньше, чем в мединституте, но все равно большой, так как в Союзе планирование было очень популярно. Говорили, что за этим будущее. Пока я сходил в армию, Советский Союз приказал нам долго жить, так что мое потенциальное теплое место накрылось медным тазом. Развели меня как пляжного лоха! Из института вышел непонятным экономистом в разгар рыночной экономики, в челноки и рыночные торговцы я не пошел, а прибился к разваливающейся армии.

Здесь я быстро освоил нехитрую армейскую мудрость, иметь уставной вид — придурковатый, не лезть не в свое дело, никогда не проявлять наказуемую инициативу и не задавать лишних вопросов. За нас всегда думают командиры, а нам без приказа это занятие не положено. Там я работал по ревизиям, но наступили чеченские войны. Приходилось ездить на Кавказ и делать вместе со всеми умный вид, что вокруг никакой войны нет. Верный способ, чтобы сойти с ума.

Копаться в бумажках здесь зачастую было не менее опасно, чем лезть под пули, так что когда появилась возможность перейти в налоговую полицию, я поспешил слинять туда. Там я был самым умным на фоне остальных дубовых офицеров, так что этим заслужил острую нелюбовь своего начальства. Кадры у нас были все как на подбор самодовольные армейские болваны, с головами отлитыми из монолитного чугуна.

К примеру, один товарищ (из числа тех, что поручишь такому гулять с собачкой, так он случайно с обрыва упадет), сидящий рядом со мной в кабинете, явный гений альтернативной экономики, проверяя один санаторий, увидел на банковских платежках волшебное слово "без налогообложения (НДС)". Он тут же вообразил, что раскрыл всемирный заговор против нашего государства, тот час доложил начальству и с его полного одобрения выписал всем покупателям путевок три сотни повесток.

Потом наш доблестный самодовольный офицер еще целый год опрашивал всех под протокол как же они дошли до жизни такой. Так что на фоне таких хватов я не котировался, потихоньку копался в бумажках и старался не отсвечивать. Обработка статистики, составление всевозможных справок и обзоров быстро привели к тому, что даже думать я стал с одышкою.

Страна наша богатая, но даже ей оказалось не под силу содержать столько резвящихся гениев идиотизма. В один прекрасный момент 55 тысяч сотрудников Налоговой полиции оказались абсолютно некому не нужны. Контору ликвидировали за ненадобностью. Кое-кого из сотрудников, проявляющих периодические проблески разума, забрало к себе МВД, но подавляющее большинство — 40 тысяч человек, вместе со мной, перебралось в новообразованный орган — Госнаркоконтроль.

Результат все знают. Россия стала абсолютным рекордсменом в мире по потреблению героина, а смертность от данного наркотика в нашей стране в три раза превысила смертность в негритянских кварталах Лондона и его черных пригородов. Я давно понял, что максимум, что мне светит: не высовываться, зарыться в бумаги по уши и благополучно дожить до пенсии в 45 лет. Даже в 44, учитывая мой стаж в горячих точках. Хочешь насмешить бога — расскажи ему о своих планах. Во время очередных стрельб (зачем они только нам нужны), я успел заметить что какие-то лысые пузаны со взором горящим, тыкали стволами в моем направлении. Спорить с идиотами бесполезно, и я поспешил побыстрей убраться с линии огня, памятуя, что даже разряженный пистолет иногда может выстрелить. Не успел. И вот — шальная пуля! Е-пэ-рэ-сэ-тэ!

Пуля — дура, и не всегда смертельна. Но все же, явно не мое тело и революционный антураж кругом, настаивали меня на минорный лад. На своем мандате я заметил дату 22 ноября 1917 года (не знаю уж по какому стилю). Ой, как все не хорошо. Всегда самое трудное — жить в эпоху перемен. А я попал с разгар вихрей революции и гражданской войны, так что голову тут сложить как два пальца об асфальт. Характерно, что теориями машины времени, переселения душ и прочей мистической хрени я уже вполне был морально подготовлен к подобному развитию событий, благодаря соответствующей литературе и кинематографу. Просто очередной выкрутас времени. Только там люди попадали всегда прямиком в тело царя.