Читаем без скачивания Мои походы по Арабатской стрелке. Поход второй - Андрей Васильевич Попов

Андрей Попов

Мои походы по Арабатской стрелке. Поход второй

Следующий раз звезды позволили мне замахнуться на покорение Арабатской стрелки года через два. Собрались идти вдвоем с другом. По испытанной схеме, приурочили выход на Первомай. Маршрут изменили. Автобусом до Симферополя, поездом «Симферополь – Керчь» до Владиславовки, там, каким-то образом добраться до Соленого и дальше на север до самого Геническа. Так как друг был не сильно подготовлен, оставили на дежурстве сына. Вдруг, что-нибудь случись, он на микроавтобусе выезжал бы за нами.

Первые нестыковки начались уже во Владиславовке. Ночью там не оказалось ни одного таксиста, а частники ломили за сорок километров несусветную цену. Пришлось идти километра три до трассы, «ловить» какого-то колхозника на «Москвиче» и с ним добираться до села Семисотка. Расплачиваясь с добрым человеком, я вдруг в изумлении увидел недалеко железнодорожный переезд и рельсы! То есть сюда можно было доехать на том же поезде, лежа на полке? Мда … Ну, как говориться «сам дурак», изучайте расписание. Впустую потусовавшись на перекрестке примерно час, мы тронулись пешком, надеясь, что в этой глуши, нас все-таки кто-нибудь да подхватит по дороге. На мое удивление так и случилось. Примерно через час бодрой ходьбы, нас подобрал отставной военный, ехавший на старой «Волге» половить бычка. Он подкинул нас до села Каменного, высадил на окраине и указал, куда двигаться дальше. Попетляв некоторое время по еще сонным сельским улочкам, мы вышли на высокий глинистый берег, круто обрывавшийся к морю. С него нам открылась незабываемая панорама. Прямо под кручей, испугавшись спросонок нежданных гостей, огромная стая каких-то белых птиц, шлепая лапами по зеркалу Азовского моря и курлыча на все лады, пыталась улететь подальше в море. На востоке, солнце нехотя, словно еще подремывая, робко выглядывало из-за горизонта, заливая розовым, еще дрожащим светом берег и тех самых улетающих птиц, в мгновение ока, превращая их из обычных, невзрачных пеликанов в каких-то изящных и розовых, похожих на фламинго. Полюбовавшись на эту неземную красоту, мы с трудом вернулись в реальность. Достав сало и хлеб, стали перекусывать, одновременно прикидывая, сколько же нам еще тащиться до начала Арабатской стрелки, откуда должен был начинаться поход. Судя по карте, разложенной на рюкзаках и придавленной бутербродами, преодолеть предстояло еще почти девять километров. И это плюс к десятке, которую мы уже «намотали» с полуночи, добираясь сюда. То есть в сумме получалось больше половины планируемого дневного перехода и плюс два часа по времени! Мы откровенно загрустили, даже есть расхотелось. Ломался весь график! Все, что задумывалось, летело к чертям. Путешествие просто не укладывалось в отведенное на него время. В некой прострации мы молча жевали бутерброды, стараясь даже не встречаться глазами. Предстояло делать нелегкий выбор. Либо пару дней проболтаться в районе Казантипа, либо все-таки добираться до Арабатки. И тут все разрешилось само собой. В лице местного, рейсового автобуса, который словно «летучий голландец», то появляясь, то пропадая в клочьях предрассветного тумана, неторопливо плыл вдоль околицы села, нам улыбнулась удача. Сунув сало с хлебом в рюкзаки и отчаянно размахивая руками, мы бросились на перехват этого фантома. Но, Слава Богу, подвигов, на этот раз, совершать не пришлось. Водитель милостиво, прямо посреди дороги, сделал несанкционированную остановку и всего через полчаса, старенький ЛАЗ, поскрипывая и погрюкивая на каждой кочке, въезжал в село Соленое – начальную точку нашего маршрута.

При всей этой суете было совсем раннее утро. Село еще только-только просыпалось, когда мы, распределив вещи и рассовав бутылки с водой, потихоньку двинулись в путь. Воды набрали много, так как следующая возможность затариться будет только через пятьдесят километров, посередине Арабатки, в пансионате со страусиной фермой.

Как только двинулись по гребенке, я окунулся в воспоминания о предыдущем походе. Все напоминало о нем. Запахи, шум моря, разнотравье. Только некого было окликать:

– Ты идешь?

Друг мой, почти сразу стал сильно отставать, и разговаривать было просто не кем. На привалах я успевал отдохнуть, попить воды и снова навьючиться, а он только подходил ко мне. Надо отдать ему должное, он почти сразу, вообще перестал останавливаться на отдых, просто проходил мимо меня и шел дальше. Я, еще посидев, догонял его, некоторое время мы шли рядом, перекусывая курагой, а потом я уходил вперед и все повторялось снова. Примерно к обеду мне стало понятно, что с такими темпами наш поход закончится раньше, чем планировалось. Друг мой выглядел совсем уставшим, а я же только вошел в ритм и был готов идти практически без остановки. Длинный привал с перекусом и легким сном ситуацию не исправил, а только усугубил. Нам пришлось долго набирать нужный темп, и я уже стал прикидывать варианты передвижения с автостопом. То есть напроситься к рыбакам в машину, проехать сколько-то километров, как повезет, потом опять пройтись, потом опять подъехать. Но единственный рыбак с машиной, наотрез отказался нас подвозить, опасаясь за сохранность своих сетей, расставленных где-то далеко в море. Еще через час дружище мой окончательно сдулся, лег на берегу и отдался на волю провидения. В этом состоянии нас и застал вечер.

Я уже понял, что моя вторая попытка покорения Арабатской стрелки окончательно провалилась. Конечно, я был расстроен. Успокаивало только то, что в этом не было моей вины. Хотя, как на то посмотреть. Чтобы без потерь вернуться домой пришлось вызвать «скорую помощь» в лице сына на Форде. Ждать его было часа четыре, а так как спортивная часть нашего путешествия уже завершилась, можно было расслабиться и мы единогласно решили поужинать на берегу моря. Достали все наши запасы и стали пировать. Тем более воду уже можно было не экономить. Ужин затянулся. Солнце уже давно скрылось за Сивашом, а мы все продолжали сидеть, при свете крохотного фонарика, разговаривая обо всем сразу.

Через некоторое время друг мой задремал. Наступила тишина. Ну как тишина … Пропали голоса, хруст шагов по песку, шум моторов, то, что сейчас называется «белый шум». Но при этом в полыни шелестел ветерок, море игралось с песком и галькой. Очень интересное ощущение, когда понимаешь, что ты один на много километров вокруг. В городах мы этого не ощущаем, а ведь ушел всего лишь один раздражитель – слуховой.

Я решил усугубить ситуацию. Отошел в сторону от нашего бивуака метров на пятьдесят, да еще и повернулся к нему спиной, чтобы ощутить одиночество в полной мере. Ночь тут же подступила ко мне вплотную, она прямо ощущалась кожей. Мозг, лишившись слуховых раздражителей, обратил все свое чутье в зрение. При всей моей давнишней близорукости, я вдруг стал различать вокруг массу огоньков. Абсолютной темноты не было, как