Читаем без скачивания Там, где кончается река - Чарлз Мартин

Чарлз Мартин

Там, где кончается река

Март 2008 г.

Уважаемые читатели!

В 2007 году я познакомился с семейной парой, у них умерла от рака дочь. Когда я стоял возле могилы этой женщины, матери двух прелестных детей, а ее отец плакал рядом со мной, до меня вдруг дошло, что мы с ней ровесники. Жестокость судьбы глубоко поразила меня. Потом я узнал, что муж незадолго до смерти жены прислал ей в больницу документы на развод. Это поразило меня еще сильнее. И до сих пор не дает покоя.

Через несколько недель, когда я плыл в каяке по Сент-Мэрис, у меня возник замысел этой книги. Вот как это случилось. Лодка скользила по воде, солнце только-только появилось над горизонтом, а я думал: «Способен ли мужчина сохранить свою любовь? Способен ли он любить жену, даже если она лишилась волос и груди?» Потом я начал переносить слова на бумагу и обнаружил, что создаю нечто целое из разрозненных отрывков о любви и страдании. Результатом стал мой новый роман «Там, где кончается река». Да, в нем много говорится о боли, но, по-моему, красота все-таки победила.

Читатели часто спрашивают, почему я пишу такие книги, зачем беру такие сюжеты. По мере того как становлюсь старше (а мне 38 лет) и все больше постигаю жизнь, я замечаю, что мое сердце грубеет, словно покрывается чешуей. И я не один такой. Поэтому надеюсь, что мои книги достигнут глубин души и заставят читателей испытать прежде неведомые им чувства: любовь, о которой они позабыли, или надежду, давно вычеркнутую из списка. И еще, я пишу, чтобы пробудить собственную душу.

Спасибо за неоценимую роль, которую вы сыграли при создании этой книги.

С наилучшими пожеланиями, Чарлз Мартин.

Посвящается моим бабушке и дедушке, Элей и Тилману Кэверш, прожившим в счастливом браке шестьдесят семь лет.

ПРОЛОГ

У меня мало приятных воспоминаний о детстве. Только моя мама и река. Я долгое время считал, что реку назвали в мамину честь.

Человек, который жил в нашем трейлере, всегда был зол. И постоянно курил, прикуривая одну сигарету от другой. Он никогда не бил меня, по крайней мере сильно, но от его голоса у меня болели уши. Мама говорила, что «во всем виновата бутылка», хоть я сомневаюсь, что подлость всасывается с алкоголем. Можно попытаться утопить ее в спиртном, но, как я убедился, подлость хорошо плавает. В поисках спасения мы с мамой уходили на реку. Она утверждала, что здесь мне, с моей астмой, будет легче. Мне так не казалось. На мой взгляд, от астмы могла избавить только смерть.

Я чувствовал себя так, будто мне на грудь положили тяжелый камень. Словно я втягивал каждый глоток воздуха через садовый шланг. Поэтому всегда испытывал трудности, когда требовалось выразить свои мысли и чувства. Мама хотела, чтобы я выражал свои чувства, она пыталась вытянуть их из меня. «Забудь о чувствах, — говорил я. — Чувствовать будем потом. А сейчас дай мне подышать».

Не считая пьяницы в трейлере, альбутерола и спазматического кашля, у меня была еще одна проблема: явный разрыв между чувствами и речью. Что-то во мне разъединилось.

Моя душа была разбита. А ее осколки казались островами. Я словно ощущал, что она не единое целое и в ней нет главного. Только раздробленный на части континент, фрагменты которого плавали в разных концах света. Нечто подобное мне попадалось на фотографиях, где изображены дрейфующие льды.

С пяти до восьми лет я ходил в шлеме, даже если не катался на велосипеде, а в школе носил кличку Синюшный — из-за характерного цвета губ. Чтобы чем-то занять меня в годы моего вынужденно малоподвижного и по большей части тяжелого детства, мама купила краски. И в них я нашел спасение. Я рисовал мир, в котором мне хотелось жить.

У реки стояла скамейка, на которой мы часто сидели вечерами, когда сигаретный дым и словесные излияния выгоняли нас из трейлера. Однажды, когда мне было лет десять, я подслушал чужой разговор и спросил:

— Мама, что значит «доступная женщина»?

— От кого ты это услышал?

— Вон от той толстой.

Мама кивнула.

— Детка, все мы иногда сбиваемся с пути.

— И ты?

Она коснулась моего носа кончиком пальца.

— Когда я с тобой — нет. — Мама обняла меня. — Но это не важно. Главное, что ты делаешь, когда сбиваешься с пути. Она провела меня через заросли, — усадила на скамейку.

— Досс, в этой реке живет Бог.

Стоял один из тех вечеров, когда небо обретает бронзовый цвет, а солнце прячется за грозовыми облаками. Края облаков были алыми, а нижняя сторона — темно-синей. Вдалеке виднелась стена приближающегося дождя. Я окинул взглядом берег и рябь на воде и вспомнил все те моменты, когда мой язык как будто увеличивался, заставляя терять дар речи, за секунду до того, как я падал в обморок от недостатка кислорода.

Я нахмурился:

— Да уж, это многое объясняет.

Мама отвела волосы с моего лица, а я дважды быстро подышал в ингалятор.

— Что ты имеешь в виду? — Я задержал дыхание и махнул рукой в сторону дома. — По крайней мере в нашем трейлере Его нет.

Мама снова кивнула.

— Он там был, когда я тебя зачала.

Я уже научился ругаться и решил испытать мамино терпение.

— Может быть. — Я харкнул и сплюнул. — Но сейчас ни хрена Его там нет.

Мама ухватила меня за щеку и развернула лицом в сторону реки.

— Досс Майклз…

— Да, мэм?

— Посмотри туда. Что ты видишь?

Мой голос звучал хрипло и приглушенно:

— Воду.

Она слегка усилила хватку.

— Не умничай. Посмотри хорошенько.

— Мальков.

— Ближе. На поверхности.

Я вгляделся как следует и прикусил себе щеку.

— Деревья, облака… небо.

— Как это все называется?

— Отражение.

Мама разжала пальцы.

— Не важно, в какой грязи ты окажешься, но не позволяй ей замутить отражение. Ты меня слышишь?

Я указал на трейлер:

— Он мутит сколько хочет, а ты ему ничего не говоришь.

— Да. Но я ничего не могу поделать. А ты еще не сломлен.

— Почему ты его не прогонишь?

Мама тихо ответила:

— Потому что я умею только работать, много часов подряд, а он забирает все деньги. — Она приподняла мою голову за подбородок. — Мой чудесный бинтик, ты слышишь?

— Почему ты так меня называешь?

Она прижалась ко мне лбом.

— Потому что ты исцеляешь мои раны.

Я тогда ни черта не знал о жизни, но не сомневался, что мама хороший человек. Я кивнул в сторону трейлеров: