Читаем без скачивания Гибель старых богов (СИ) - Чайка Дмитрий

Глава 1, где рассказывается, что успел сделать Макс за последние годы

После захвата Аншана персами, жизнь в городах княжества просто забила ключом. Размеренная и тягучая, как резина, она в очень короткий срок стала напоминать скачки на верблюдах, любимые соседними арабами. Не успели ввести деньги, как отменили долговое рабство. Потом появился новый бог, который стал успешно теснить богов старых, а следом за ним как-то незаметно храмовая проституция стала считаться постыдным занятием. Рыночные менялы, десятками поколений зарабатывавшие на курсе металлов и мухлеже с пробой, потеряли бизнес и проклинали новые власти. Как проклинали их заклинатели, приравненные напрямую к служителям демонов, и жрецы старых богов, которых таковыми считали множащиеся огнепоклонники.

Ахемен, по совету Заратуштры (он же Максим Гончаров в девичестве), провел перепись населения, благо это было крайне просто. Подданные жили общинами и мобильность имели практически нулевую. К удивлению, обоих, в княжестве проживал один миллион пятьдесят тысяч человек, что, определенно, внушало. Опять же, по совету пророка, имевшего практически картбланш на изменения, была проведена административная реформа. Княжество было разделено на графства, а те — на баронства. Баронства делились на сельские общины, возглавляемые старостами. Почему-то, когда это все придумывалось, Максу это сначала показалось забавным, а потом разумным. Ахемен, отличающийся повышенной прямолинейностью мышления, идею поддержал, и жизнь стала налаживаться. Вместо многослойного и крайне запутанного административного устройства в прошлом, состоявшего из наделённых различными полномочиями жрецов, наместников и местной аристократии, новая система была простой, как лом. Староста-барон-граф-князь. Население очень долго искало, где подвох и кому нести взятки, но тут случилась проблема. Старую аристократию физически уничтожили, а жрецов, владеющих землями, изгнали, и коррупционная цепочка была разорвана. Крестьяне, ошалевшие от непривычной сытости и твердой ставки налогов, начали продавать излишки зерна за живые деньги и понесли их на рынок, который просто взорвался от увеличившегося спроса. Селяне потащили в родные деревни новый инструмент, одежду и бусы для жен, что ранее было просто немыслимо. Вдобавок, половинный налог последователям священного огня тоже способствовал увеличению благосостояния населения. Купцы из соседних стран, почуяв количество серебра и золота, выброшенного в оборот из храмовых запасов, потянулись караванами в Аншан, получая сумасшедшие доходы. Таможенных пошлин не было. Сбор на торговлю был абсолютно подъемный, дороги охранялись, а взяток никто не вымогал. К тому же Ахемен издал указ, что владелец любого каравана, ограбленного в его владениях, получит компенсацию. Соответственно, за разбой-смерть, и за мошенничество при получении компенсации — смерть. Практика Нормандии 10–11 века, которую Макс беспардонно позаимствовал у потомков викинга Рольфа Пешехода, и тут сработала на ура. Купцы молились всем богам, включая Ахурамазду, получая такие прибыли без рисков. Новая аристократия, которая еще пару лет назад пасла баранов и спала на блохастой кошме, приводилась к присяге лично князем. Нарушить данное слово было немыслимо для перса, а потому взяток никто не брал, вводя в ступор дуреющее от счастья население. Не всё, конечно, было так благостно. Писцы из местных эламитов тоже приводились к присяге, но давая ее, те держали скрещенные пальцы за спиной, что означало… ну сами понимаете. Для таких случаев Макс организовал тайный отдел, специализировавшийся на провокациях, и ловил негодяев с поличным. Будучи человеком с юмором, он предложил переводить чиновников, уличенных в коррупции, на должность золотарей с проживанием в родном ему рабском бараке, сроком на пять лет. Причем, все эти пять лет, бывшие высокопоставленные служащие, с выбритыми на рабский манер головами, чистили выгребные ямы у других государственных служащих, как бы намекая. Персидские князья, голосуя за такое изменение уголовного кодекса, хохотали до слез, и делали Максу прозрачные намеки на тему «пиши исчо». Видеть задумчивые лица писцов, к которым вчера приходил бывший начальник почистить туалет, было просто уморительно. Ничто сильнее не показывало всю бренность бытия, как вчерашний вельможа, голышом ведущий под уздцы мула с телегой, нагруженной дерьмом.

В армии тоже были произведены перемены. Особо отличившиеся воины, в основном, родственники Ахемена и его многочисленных жен, стали графами и баронами. Тяжелая конница была прикреплена к общинам на прокорм и содержание, попутно выполняя функции шерифов. Три тысячи бойцов не обременяли бюджет, и Ахемен уже подумывал о пяти, но заказы на доспехи и сбрую были расписаны на год вперед. Легкую конницу поставляли горцы-кочевники, как и прежде. Лучники, пращники и копьеносцы-фалангисты сами обрабатывали свои наделы, будучи сконцентрированы на границах и образуя что-то вроде военных округов. От налогов они были освобождены полностью, как российское казачество в свое время. Но вместо налогов такой воин должен был купить свою экипировку и по сигналу моментально прибыть с оружием и запасом еды на неделю. За его боеспособность отвечал десятник и сотник, живущие неподалеку. И не дай бог кому-то прийти с неполным колчаном или в стоптанных сандалиях. Можно было и надела лишиться, а желающие в очередь стояли. Были также образованы саперные войска, занимавшиеся наведением переправ и прокладкой путей, и артиллерия, состоявшая из требушетов и переносных баллист, изготовленных Лахму. Эти, впрочем, охранялись от чужих глаз, как золотой запас страны. Любопытствующие, как выяснялось потом, шпионы Элама, Ассирии и государств помельче, без затей топились в ближайшей речке, где курице по колено было. Разоренный персами и обезлюдевший Адамдун, стоящий на северной границе, был перестроен и превращен в первоклассный укрепрайон, резиденцию местного графа, командующего пятью тысячами воинов. Надо ли говорить, что им стал Камбис, младший брат Ахемена. Вдоль границы были расставлены наблюдательные вышки и пирамиды из бочек, наполненных смолой. В случае вражеского вторжения пирамида поджигалась, что автоматически давало сигнал о мобилизации, вывозе зерна и исходе населения. Горцы, увидев зарево, должны были собирать конное ополчение и идти к ближайшему графу для получения указаний. В армии действовал принцип, взятый Максом из Ясы Чингисхана — «не исполнивший приказание увидит смерть, промедливший, да будет смещен на самую низшую должность». Князья, покряхтев, признали полезность данной мысли и довели до своих многочисленных сыновей, зятьев и племянников, что папа не отмажет. На том и дали клятву.

Изменения проходили и в общественной жизни. Раз в пять лет решили проводить нечто вроде съезда представителей от графств и различных сословий, наподобие Земского Собора на Руси или Генеральных Штатов во Франции. Идея на Востоке, традиционно жившем в условиях деспотии, приживалась плохо. Но, тем не менее, по совету особо крикливых старост были прорыты дополнительные оросительные каналы в нужных местах, что увеличило посевные площади. В общем, с поганой овцы, хоть шерсти клок. Параллельно запретили кастрировать мальчиков и приравняли это действие к убийству. Персы, будучи настоящими мужчинами, со страхом относились к этой процедуре и с отвращением — к евнухам. Тех было особенно много в храмах Иштар, где они работали задницей в прямом смысле, ублажая паломников во имя великой богини. Параллельно стала чахнуть храмовая проституция. Мужья, ссылаясь на требования нового бога, перестали выпускать жен для узаконенной измены, и храмы стали пустеть из-за отсутствия паломников- мужчин, которые, как выяснилось, туда приходили в большей степени за недорого потрахаться с ухоженной бабенкой без гонореи, чем из высоких религиозных соображений.

Гордостью Макса стала почта. По всей стране были проложены маршруты, по которым курсировали резвые конники-персы, которые за толику малую серебром доставляли любое сообщение в столицы графств и баронств. Честность персов была безукоризненна, к тому же читать они не умели, а потому опечатанные таблички, покрытые клинописью, доставлялись в любой конец княжества в считанные дни с полным сохранением тайны.