Читаем без скачивания На самом деле - Александр Карнишин

На самом деле

Александр Карнишин

В действительности все иначе, чем на самом деле.

Дизайнер обложки Мария Фомальгаут

© Александр Карнишин, 2017

© Мария Фомальгаут, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-9722-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На самом деле

Лифт громыхнул, вздрогнул и остановился. Со скрипом разошлись двери.

Петр сделал, было, шаг вперед. Нет, это был не первый этаж. Это просто перехватили по пути. Перед лифтом стояла симпатичная девушка в черном кожаном плаще и черном же берете, натянутом на лоб до самых бровей.

Петр молча кивнул – поздоровался с незнакомкой, сделал шаг назад и приглашающе махнул рукой.

Она внимательно проследила за его манипуляциями: ей было понятно, что на самом деле разговаривать он не хочет, что едет вниз и приглашает ехать с ним, и еще по движению правой щеки было ясно, что целоваться он с ней не собирается.

Она вошла и стала в углу, у зеркала. Лифт крякнул, скрипнул и снова пошел вниз, набирая скорость.

– А у нас кошка умерла сегодня. Пятнадцать лет, старенькая уже. Я ее с самого детства помню, – сказала она, глядя на себя в зеркало.

Петр понял, что на самом деле она смотрела новости и знает о сегодняшних событиях. И еще понял, что она его приглашает, и что говорит, что ей уже больше восемнадцати лет.

– Да, уж, – ответил он, смотря задумчиво на лампочку на потолке.

Она поняла, что на самом деле он хорошо ее понял, сочувствует, хочет зайти, но не прямо сейчас.

– Вот так, – грустно сказала она.

Петр тоже ощутил легкую грусть. «Sic transit…». То есть, на самом деле, или сейчас сразу, потому что дома у нее никого, или практически без вариантов потом. Он вздохнул и выпрямился, глядя прямо перед собой на дверь лифта.

«Без вариантов», – поняла она.

Лифт снова вздрогнул, останавливаясь, дверцы разошлись. Петр пропустил девушку вперед и вышел следом.

– Здравствуйте, – громко и отчетливо произнес он, смотря на свое отражение в темном окне комнаты консьержки.

И консьержка поняла, что ничего у них не было, и можно не гадать, как там эти двое ехали в лифте и не подглядывать дальше за ними. Она включила свет и закивала сквозь стекло с радушной беззубой улыбкой.

Девушка поняла, что на самом деле старуха смеется над ней, над молодой, которая так и не смогла за целых двадцать этажей уговорить такого симпатичного парня. Она скромно опустила голову, прикрыв глаза краем берета, и вышла на улицу.

Петр шел следом, до этого успев развести руками, показывая консьержке, что он в принципе – мужик хоть куда, и мог бы, конечно, но вот не срослось. Тем более, все равно – на работу.

На улице девушка остановилась, достала из кармана пачку сигарет, губами вынула из нее тонкую дамскую сигаретку, тут же щелкая зажигалкой, оказавшейся в другой руке.

Петр понял, что на самом деле она показала ему свою полную самостоятельность, не давая возможности предложить прикурить, и что она обычно сама выбирает, с кем гулять и когда.

Он кашлянул, глядя на зеленую траву на газоне.

– Во, погода какая!

Она поняла, что на самом деле он сказал, что вот такая погода – это как в апреле. И апрель – это ведь месяц любви. Но был уже декабрь, и это значило, что его слова надо было воспринимать лишь как попытку извиниться.

– Да, – сказала она. – Прямо весна.

Петр заулыбался. На самом деле она простила ему его сегодняшнюю занятость и намекнула, что весной, может быть, если оба к тому времени будут свободны, можно будет…

– Здравствуйте, – сказал, проходя, дворник в роскошном оранжевом комбинезоне.

Он нес на плече лопату, которую только что получил на складе. Лопата была большая и блестящая.

Девушка покраснела. Она поняла, что на самом деле дворник рассказал тот пошлый анекдот о парижском дворнике, сбивающем ритм всему кварталу.

– Хамишь? – спросил с угрозой Петр.

Он тоже хорошо понял, что на самом деле сказал дворник.

– Завтра снег, – сказал дворник. – Или даже сегодня к вечеру.

Они поняли, что на самом деле он признал свое хамство и попытался объяснить свое поведение работой и загруженностью – мол, не подумавши ляпнул.

– Скоро Новый год, – сказали они почти хором.

И улыбнулись друг другу. Потому что поняли, что на самом деле – скоро Новый год.

Магазинчик у обочины

Машка подрабатывала на этих каникулах. Подрабатывать было лень, но свои собственные деньги, за которые не надо было отчитываться перед родителями, перевешивали.

На работе ее звали совершенно отвратно – Манькой. Так начала называть Ирка, которая торговала за соседним прилавком всякими нужными и ненужными мелочами. А Машку поставили на продукты, которых тоже было – только самые необходимые. Стандартный магазинчик при дороге не мог давить ассортиментом, как всякие «пятерочки-шестерочки-магниты». Только самое необходимое. Сигареты, например. Или вот еще пиво в холодильнике.

Бывало, подваливал неспешно огромный двухэтажный экскурсионный автобус, и все пиво тут же уносилось крепкими загорелыми мужичками в его пахнущее кожей и гремящее музыкой нутро. Но чаще заходили какие-то замученные жизнью седоватые типы, вылезающие из побитых жизнью «жигулей» непонятного цвета. Они покупали хлеб и консервы. Всегда хлеб и консервы. Ну, иногда еще всякие сухие супы. Конечно, если бы магазинчик стоял на главной трассе… Но его хозяин на той трассе построил в короткий срок большую новую «стекляшку». А тут, на дороге местного значения, поставил старенький павильон на два прилавка друг напротив друга. Подвел электричество, за которое потом воевал с пожарными и с представителями облэнерго. Поставил страшненькую деревянную будку над глубокой ямой – туалет. Завел продавщиц, работающих посменно и не претендующих на большое и большее. Все. Осталось ему только подъезжать раз в день, «снимать кассу» и устраивать нагоняй, если что вдруг не так.

Сегодня все было, как обычно. То есть, тоскливо, серо и сонно. Ирка дремала, положив руки на свой прилавок, а голову – на руки. Машка, потосковав и даже попробовав почитать книжку – конечно, ничего не получилось, потому что кто же читает в каникулы? – пошла покурить на крыльцо. А что, раз покупателей нет – имеет полное право на перекур.

На улице стоял пасмурный июль. Вчера лило, как из ведра. А сегодня парило. Наверное, опять к дождю. Тут у них всегда так: если показывают в телевизоре, что вокруг везде стоит дикая жара, то у них – дождь, а если всех заливает, как в прошлом году было, то тут обязательно дикая сушь, и солнце, и синее небо – такое синее, что вверх просто не поглядеть. Сегодня было не жарко, а так, что в самый раз. Вот Машка и одета была так, по-летнему: шорты, топик, а сверху белый халат – она же «на продуктах».

Курить в одиночку тоже было скучно. Но Ирка не курила вообще, и даже пыталась что-то там говорить, типа, «воспитывать молодежь». За такое Машка запросто могла послать, кого угодно и куда угодно. Ирке она объяснила это. Вот теперь они немного вроде как бы в конфликте. И поговорить-то тянет, но – как? Поругались ведь. Опять же – покурить очень хочется.

Машка стояла на крыльце, опершись плечом о столб, отгоняла струйкой дыма редких, но ужасно назойливых и упрямых лесных комаров. Лес – вон он. Сразу за вырубкой начинается. Тут места вообще лесные – грибные и ягодные. Еще, бывает, рыбаки наезжают. Хорошие тут места, в общем. Только очень скучные. Ничего и никогда тут не происходит. И никогда уже не произойдет.

Машка курила и дико хотела в город. В настоящий большой город, не в этот, где жила.

А еще, как не стыдно бывает об этом подумать и самой признаться, она хотела принца. Черт с ним, с белым конем. Пусть даже на самом простом мотоцикле. Но чтобы принц был самостоятельный и без сильно вредных привычек. Она посмотрела на свою сигарету и кивнула сама себе – ладно, курить пусть ему будет можно. А больше – ни-ни. В общем, даешь принца, дорогое мироздание!

– Извините, пожалуйста, – вырвал ее из скуки и полудремы незнакомый голос.

Кстати, знакомых голосов было всего только два. Ирка, но она сейчас спала, и хозяин, но Варпет приедет только к вечеру. Так что все остальные голоса – незнакомые.

– Ну? – сказала Машка, медленно и плавно поворачиваясь.

Это был ее коронный ответ на любой вопрос. Так, «нуканьем» своим, она доводила до кипения собственных родителей.

Даже быстро двигаться, как-то реагировать на неожиданность было скучно и лениво.

– А не подскажете, уважаемая сударыня, какое у нас сегодня число?

Машка стояла и только рот разевала от удивления. Здоровый такой дядька. Как подошел-то совсем бесшумно? И откуда такой? Бородатый, но еще молодой, вроде. Одет совсем не по погоде – какой-то длинный зимний ямщицкий, что ли, тулуп из черной овчины, шапка-ушанка, на ногах – валенки… Летом, блин – валенки! И рюкзак огромный за спиной. Такой здоровый, что даже над головой нависает.