Читаем без скачивания Время галактики - Игорь Корнилов

Игорь Корнилов

ВРЕМЯ ГАЛАКТИКИ

Светланке моей посвящаю!

Учителям от заочника. Хотя я никогда не любил «обязательную программу»

Никогда не пишите просто так.

Пишите только о том, что хорошо знаете, что видели сами…

Например, о просторах других планет, межзвездных походах, загадках дальних миров…

Эпизод первый. Последний экзамен

И дует в трубу духовую судьба

и свежего мужества хочет…

ЗЕМЛЯ. Новая Зеландия.

Сектор 12. Альмитр.

Высшая Космическая Академия.

Экспериментальный комплексный полигон.

— Есть еще вопросы? — Томин оглядел аудиторию.

— Разрешите? — руку подняла девушка, сидящая в первом ряду. — Курсант Багрова. Сергей Александрович, а почему зачетный срок именно сорок восемь часов?

— Установка регенерации дыхательной смеси проходчика работает в автономном режиме двое суток. Это время принято эталонным для всех маршрутов. Если препятствия вы преодолеете на «отлично», но финиша достигнете позже, то по «легенде» — вы погибли. Экзамен придется пересдавать.

— А если запас смеси исчерпан? Поврежден, к примеру, один из газообразователей?

По залу прокатился легкий шумок. Многие курсанты заулыбались.

— Я прошу вас, — серьезно сказал Томин, — никогда не попадайте в такую ситуацию на Тинное. Или на Гаргее.

— Значит, выжить нельзя?

— Я выжил, — опустил взгляд к кафедре преподаватель. — Успели спасатели.

— У меня вопрос. Курсант Лайт. Те из нас, кому достанутся маршруты в кислородной среде, получат преимущества перед остальными?

— Нет, конечно. Вместе с кислородом им достанется немало другого. Принципиальная сложность заданий абсолютно одинакова. Впрочем, из опыта старших курсов: все, наоборот, предпочитают работать в условиях, отличных от земных…

— Рекорд прохождения прежний? — спросили из зала.

Последний рекорд принадлежал проходчику Рамилю Нахметову три года назад закончившему Космическую Академию и год спустя погибшему на Гаргее. Рамиль справился с заданием за тридцать пять часов. После Нахметова такого результата не добивался никто. Впоследствии Томин много раз просматривал видеозапись его движения к финишу. Потом куда-то засунул. Словно потерял.

Курсант вел себя на маршруте предельно последовательно — все время стрелял. Демонстрировал виртуозное владение оружием, потрясающее хладнокровие, мгновенную реакцию…

— Да, рекорд прежний, — сказал Томин. — Пока прежний.

— Центр управления! Доклад системы орбитального сопровождения. Готовность полная.

— Центр управления! Докладывает секция роботехники. Готовность полная.

— Центр управления!..

Томин стоял, прислонившись к ваннеру силового распределителя и слушал, как заместитель председателя экзаменационной комиссии Михаил Рублев принимает доклады служб обеспечения.

Операторы очередной смены, негромко переговариваясь, занимали свои места перед дисплеями.

А сверху гремело:

— Центр управления! Доклад биологической лаборатории. Есть готовность! Михаил Николаевич, мне сутра обещают прислать «меню программиста». Узнайте, пожалуйста.

— Центр управления! Дежурный стартовых площадок. Все нормально.

Рублев оглянулся на Томина и сказал в микрофон:

— Всем — внимание! Аппаратуру в боевой режим. До старта — минута.

Повернулся к Томину:

— Напутствовать будешь?

Сергей Александрович отрицательно покачал головой:

— Давай сам. А я пойду отдохну. Потом не выспишься.

Томин положил свой кодовый ключ на пульт, одобряюще помахал операторам и отправился в каюту.

Рублев посмотрел Томину вслед, щелкнул пальцами и повернулся к экранам:

— Служба времени, приготовиться…

Курсанты Томина побаивались, а многие даже недолюбливали. «Старики», у которых он часто вел практические занятия, слагали легенды о его придирчивости и занудстве. Их подхваченные тревожной молвой рассказы, достигая младших курсов, обрастали чуть ли не мистическими деталями. Особенно доставалось факультету планетарной разведки. Томин не просто контролировал прохождение своими подопечными зачетной дистанции. Он с ними сражался. Яростно, изощренно. Соревнуясь своей фантазией с природой тех далеких планет, которые придется покорять выпускникам. И никогда не боялся победить.

Зверь шел за Леной второй час. Близко не подходил, преследовал, не нападая. Зрение у него было отличное, и Зверь чутко реагировал на каждое движение девушки. Если рука Багровой тянулась к правому бедру, где болтался теслер, чудовище сразу отскакивало за деревья, пряталось, исчезало. Но не надолго.

Лене достался тот самый нелюбимый выпускниками «кислородный маршрут». Десантировавшись на стартовую точку, она сначала чуть не ослепла от солнца. Опустила фильтр маски и несколько минут рассматривала «отполированную» светом незнакомую природу Дистанции.

Чья-то неуемная фантазия собрала здешний ландшафт из пестрого соцветия сельвы, оранжевых подстилок степей, сиреневого блеска озер и светло-синих прожилок речек. Перед девушкой открылась четко прорисованная, словно виртуальная, картинка неведомой безлюдной страны. Иллюзию рисунка нарушал только свежий, напоенный запахами незнакомых цветов воздух.

Будет время — неплохо бы разобраться, как техники Полигона делают такое здесь, на Земле?

Наручный «компас-водитель» споро прочертил на карте «кротчайшее расстояние» к финишу, совершенно не позаботившись предупредить Багрову о возможных превратностях выбранного маршрута. А этих превратностей оказалось немало. Но главной проблемой Дистанции стал Зверь. Он встретил Лену в самом начале, у старта, и потом не оставлял своим вниманием ни на минуту. Внешность чудовища уверенно могла бы претендовать на главную роль в каком-нибудь надолго запоминающемся ночном кошмаре.

Вместе они прошли унылую выгоревшую пустошь, перебрались через подозрительно тихий водоем, взобрались на склон одинокой горки. И только вступая в густой тропический лес, Багрова догадалась, почему чудовище до сих пор не нападает. Нашла единственное пугающее объяснение. Зверь ждал, пока курсант устанет. Еще лучше — уснет. Видимо, он имел опыт борьбы с человеком. Даже больше, чем опыт, — целую тактику борьбы. Он был какой-то новой, совершенно незнакомой моделью биоробота, о которой Лена раньше ничего не слышала.

Чего только не придумают, чтобы помучить курсантов.

Багрова решила, что атаковать Зверя ей придется самой. Придется напасть первой. Подумала, что делать это надо было раньше, на пустоши, пользуясь преимуществом открытой местности. Сейчас преследователь бесшумно пробирался где-то рядом, укрываясь в пышном вареве сельвы. В лесу все «козыри» были на его стороне. К то муже Багрова, пытаясь оторваться от незваного «ухажера», значительно превысила рассчитанный темп движения и начинала уставать.

В принципе, задание казалось несложным. Следовало найти, подобрать и доставить к финишу спрятанный на Дистанции миниатюрный контейнер. Разыскать подающий призывные сигналы рубиновый цилиндрик Багровой удалось довольно быстро. А вот доставить…

Еще в начале маршрута Лена оценила, какой это жесткий срок — сорок восемь часов. Путь преграждали незримые полосы радиоактивных зон, которые надо было быстро отслеживать и обходить стороной; поверхность уютных полянок превращалась в мерзкое живое болото; белесые небеса коварно сыпали на землю град шаровых молний. Измеритель пространственной кривизны дважды пронзительно пищал, заставляя «компас-водителя» задумываться и предлагать новую траекторию. А защитный кевларовый костюм несколько раз доказывал свою прочность зубам причудливых обитателей леса.

Теперь путь курсанта перегородил голосистый ручей, бегущий по дну неглубокого ущелья. Багрова устроила короткий привал в тени сочного, похожего на огромный папоротник, растения. Проверила и поправила снаряжение. Наконец, решилась: надрезав теслером толстый ствол соседнего дерева, изо всех сил уперлась в него спиной.

Гигант уныло захрустел и рухнул, зацепившись кроной за кусты противоположного берега. Из них, обиженно закричав, взметнулись длинношеие трехкрылые птички.

Лена замерла. Больше ничего не происходило. Понятно: птицы — «сопровождающий фактор». Вторичные элементы правдоподобия. Делать кому-то нечего…