Читаем без скачивания Мильтон в Америке - Питер Акройд

Питер Акройд

Мильтон в Америке

Предисловие

Джон Мильтон, автор стихотворных произведений «Комус» и «II Penseroso» («Задумчивый»), исполнял также обязанности секретаря по международной переписке в Совете Оливера Кромвеля. Его симпатии были на стороне мятежников, восставших против короля: он даже написал трактат, оправдывающий казнь Карла I. Когда в начале 1660 года стало ясно, что Английская республика обречена и Карл II вернется в Лондон, Мильтон уверился в своей неминуемой гибели. Его выследят, заточат в тюрьму и, вне сомнения, казнят за связь с врагами нового короля. Восемью годами ранее Мильтона поразила слепота, и ему не удалось бы скрываться в столице неузнанным и безвестным. Выбор оставался один: бегство, пока еще оно было возможно. А куда же бежать, как не в Новую Англию, где его наверняка ждет восторженный прием со стороны уже обосновавшихся там пуритан?

Часть первая ЭДЕМ

Взойди на борт, друг Менипп, поплывем в воздухе Тартара. Искрящиеся волны вновь курятся, и на море лежит печаль. С лика пучины взываю к тебе. Сирены. Левиафан. Белоглавые валы не улягутся. Дуйте, попутные ветры, наполняйте счастливые паруса. Гавань после штормов всего отрадней. Пряности, слоновая кость, обезьяны. Безбрежному океану моего разума покой неведом.

- Мистер Мильтон, сэр.

В постель, Джон. Свеча догорает. Ты истязаешь глаза чрезмерным усердием. Встает рассвет, и солнце озаряет крыши домов на Бред-стрит, а ты корпишь над мифами и хрониками. Что это за книга лежит на твоем кресле? Nel mezzo del сатгп di nostra vita. Итальянская поэзия, по которой я некогда странствовал. Лисидас. Блуждая по Ист- Чипу. Оды. Герои. Вижу слепого Самсона, опу-танного веревками и плененного во тьме. Плод похоти горек, но я все еще подвержен соблазну. Ах, Самсон, в вечности Ист-Чипа. В юности я был красив и безбород. В юности я жаждал великого. Уходите, сэр, уходите. Вы должны вовлечься в людские дела. Вот письма для Совета. Посланец ждет.

- Мистер Мильтон, проснитесь.

Путешествие Палинура было не более благословенно, чем это. Я проплыл по рекам Лондона - реке Уолбрук и реке Флит - и пересек озера Италии. Буря у тебя в голове, Эней, мне известна. Твое странствие - оно и мое. А когда богиня Диана пророчествовала о Британии, он очнулся и счел видение священным. Он отплыл к тому благословенному острову - острову ангелов, как плыву сейчас и я. Англия, новая Англия. Воздвигнутся ли башни Элизиума на этой земле? Или же видение затмится? О да, звезды движутся. Мы дрейфуем не только по морю, но и по небу. Артур. Арктур. Плеяды. Семикратно. Когда я родился, ветер дул с севера. Когда утренние звезды запели вместе, я отправился в путешествие.

- Пробудитесь, мистер Мильтон. Сэр, пожалуйста.

Солнце тогда пробилось сквозь тучи как благословение, осветив мне лицо, и я услышал голоса моряков. Убирайте паруса. Для безопасности. Шторм. Буря на море. Мы прижаты к скалам Аттики - и огни на мысу предвещают нашу судьбу. О духи глубины, спасите нас. Возродите мои надежды, ибо я слеп. Течение увлекает меня вниз, и вместе с Одиссеем я бреду среди утопленников, в глазах у них - мольба. Тьма и бездна. О Боже, вызволи нас из сна. И после этого - наше изгнание.

- Прошу вас, поднимайтесь, мистер Мильтон.

- Что? Что такое?

- Показалась новая земля!

- Так мы у цели? Это и есть тот самый долгожданный берег? - Его кресло из черного дерева было привязано к стоявшей на палубе бочке с маринованной селедкой, а пояс для надежности охватывала толстая бечева. Он сидел в парусиновом плаще: длинные рукава полоскались на ветру, который овевал ему лицо. Глаза его были широко раскрыты. - Скажи мне, Гусперо, что там?

- Серые камни, вроде мрамора. Крупная галька. Высокая трава. Похоже на Хэкнейские топи дождливым утром.

- Недоумок. Вглядись получше.

Юноша стоял рядом с хозяином, слегка касаясь его плеча.

- Вижу небольшие бухточки и песчаные отмели. Кустарник. - Он принялся насвистывать привычный мотив, но хозяин велел ему умолкнуть. - Море сейчас довольно спокойное, сэр. Развязать вас?

- Нет. Погоди. Сквозь воду мне слышится движение.

Гусперо знал, что у слепца порой возникают внезапные, однако безошибочные ощущения, и потому, обводя глазами залив Массачусетс, он далее не шевельнулся, а корабль тем временем начал раскачиваться и колыхаться.

- О Господи. Там есть что-то еще. На береговой полосе.

- Говори что.

- Вроде бы огонь, а вокруг него танцуют какие-то фигурки. Смахивают на лисиц.

- Лисицы никогда не танцуют, разве что на маскараде. Они скачут и прыгают, но не умеют двигаться плавно. Это либо туземцы, либо бесы. Ты веришь в бесов, Гусперо? - Джон Мильтон улыбнулся, но тут же поежился на крепнущем ветру. - Проводи меня внутрь.

Юноша отвязал бечевку, помог хозяину подняться с кресла и, шагнув в узенькую дверь, повел его по проходу вглубь корабля. Здесь ударял в нос застарелый дух зерна и камфары, апельсиновой корки и перца, жучка и пороха, овсянки, пива и сыра; все запахи смешивались, но каждый чувствовался по отдельности. После морской свежести и чистых дуновений Новой Англии слепец с поводырем словно бы очутились в застоявшемся воздухе лондонского прошлого. Встречные пассажиры, спешившие на палубу, почтительно застывали на месте, пропуская Джона Мильтона. Склонившись перед ним, пока он направлялся к себе в каюту, они затем опрометью бросались взглянуть на видневшийся берег. «Воистину это Божья страна, - воскликнул кто-то. - Эдем в пустыне». Мильтон остановился и усмехнулся, заслышав второй голос: «Столь гордый народ пустит здесь корни, что само древо достигнет небес. Мы станем кедрами земли обетованной!»

- Пошли им, Господи, - прошептал Мильтон, - поменьше метафор в речи и побольше здравомыслия.

Ветер усилился, и с палубы донесся возглас: «Мистер Мильтон, скоро покажется наша гавань! Свобода и величие, сэр!» Слепец что-то пробормотал, и Гусперо расхохотался. С палубы переспросили: «Что вы сказали, сэр?»

- Прокомментировал цитату из Писания, мистер Джексон: о том, что доброхотно говорящего любит Бог.

Гусперо вновь взял хозяина под руку и повел его по коридору дальше. Мильтон настолько освоился с этим коротким маршрутом, что, проходя под двумя большими балками, инстинктивно нагнул голову. Его каюта помещалась рядом с каютой, которую занимал капитан корабля (носившего имя «Габриэль») Дэниел Фаррел; как самому почетному пассажиру Мильтону предоставили наиболее просторное помещение. Плавание длилось уже восемь недель, однако «жилище» Мильтона, который настаивал на этом названии, содержалось в чистоте и таком безупречном порядке, словно они покинули Англию не далее как позавчера.

- Открой сундук, - обратился он к юноше, едва они вошли в каюту. - Страшно хочется имбиря.

- Здесь только варенье из розовых лепестков, сэр. Очень полезно для кишечника. Не хотите? Не принимает желудок? Ага, вот тут есть немного корицы и сахар: замечательная добавка к хорошему вину. Имбиря не видать, сэр.

- Я вчера еще сосал корешок. Передай мне кожаную сумку. - В ней оказались только сушеные травы и лимонный сок, бесполезные при морской болезни. - Придется ограничиться корицей, Гус. - Мильтон вздохнул и откинулся на парусиновом ложе, набитом соломой. - Итак, это и есть тот самый край? Та самая почва, тот самый климат?

- Надеюсь, что так, сэр. Иначе мы проделали бы долгий путь в графство Пустошир в королевстве Ничегония.

- Никакого королевства, червяк, а новая земля. Королевские причуды здесь нам больше не указ.

- Рад это слышать. Сроду не терпел учительской указки.

Раздался громкий стук в дверь, и послышался голос капитана Фаррела.

- Доброе утро, сэр! Можно войти?

- Это управитель бренди и ячменного сахара, Гус. Будь добр, отвори дверь.

Мильтон подождал, пока капитан приблизится.

- Какие новости?

- Мы на якоре у мыса Энн. Если не заштилеем, то до Бостонской гавани всего несколько часов.

- Значит, под покровом ночи мы миновали Виниковет и устье Мерримака?

- Думаю, что так.

- А в какой именно точке мы сейчас находимся? - Джон Мильтон, словно и не был слеп, так ясно представлял себе всю карту местности, что мыслью осязал окружающее во всей полноте - любую бухту или изгиб прибрежной полосы. Новая Англия лежала перед ним подобно спящему, который вот-вот проснется.

Капитан уже был осведомлен об этой редкой способности.

- Сорок четыре градуса и тридцать минут северной широты, сэр.

- Итак, половина нашего Нового Альбиона позади. Но с юго-запада поднимается ветер, не так ли?

- Точно так.

- Значит, для дальнейшего продвижения мы должны придерживаться вест-норд-веста?

- Прекрасно! - От неподдельного удовольствия Гусперо хлопнул себя по коленям: проницательность Мильтона порой заставляла его верить в то, что хозяин не утратил зрения.