Читаем без скачивания Витька с Выборгской - Роальд Назаров

Роальд Викторович Назаров

Витька с Выборгской

Для начала скажем прямо и честно: Витька Егоров вовсе даже не Витька Егоров, а совершенно другой человек. Его и зовут в жизни не так, и фамилия у него иная. Просто это маленькая хитрость — назвать его Витькой Егоровым. Но так надо. Пускай попробуют отыскать, о ком в самом деле речь! Витек Егоровых — тысячи, мало ли о каком из них пойдет рассказ?

Так что пусть будет Витька Егоров, проживающий в Ленинграде.

А вот тут никакой хитрости нет. Это сущая правда! Смешно было бы называть Ленинград, скажем, городом Энском. Такое вранье решительно ни к чему, и Витька первый уличил бы выдумщика и припер его к стенке, потому что из окна его квартиры виден именно Ленинград, а не какой-нибудь другой город.

Правда, если быть точным, из окна его квартиры на девятом этаже виден только квартал новостройки — море крыш с одинаковыми телеантеннами, повернутыми в одну и ту же сторону, тысячи окон, балконов, миллиарды кирпичей, аккуратно сложенных в дома, в кварталы, в целый микрорайон.

Такие районы всюду похожи друг на друга, и если у кого-нибудь вдруг возникнет сомнение, а действительно ли это Ленинград, пусть он тут же спустится с девятого этажа на лифте, пройдет мимо детской площадки, выйдет на трамвайную остановку и сядет в «девятку» или «тридцать второй». Через полчаса трамвай окажется на Литейном мосту через Неву, а отсюда — пожалуйста! — открывается весь город. Вон стоит крейсер «Аврора». Дальше видна Петропавловская крепость. Еще дальше, за Кировским мостом, стрелка Васильевского острова с ростральными колоннами, а на другом берегу Невы над крышами домов и дворцов блестит, золотясь на солнце, купол Исаакиевского собора, похожего на гигантскую старинную чернильницу с бронзовой крышкой…

Итак, доказано, что в Ленинграде живет один человек, которого отныне нужно называть Витька Егоров.

Теперь самое время дать его портрет, однако вся беда в том, что портрета у Витьки нет. Он у него еще не оформился, что ли, этот самый портрет. Поэтому, чтобы создать его, сохранив хоть каплю сходства с оригиналом, то есть с самим Витькой, придется описывать все в отдельности. Отдельно — вздернутый нос, которым Витька частенько шмыгает. Отдельно — его слегка оттопыренные уши. Отдельно — глаза неуловимого и какого-то очень разнообразного цвета.

Все по отдельности.

А вот портрета не получится, даже если все это сложить вместе. В лучшем случае выйдет что-то вроде абстрактной картины, которая не только ничем не поможет, но, напротив, сильно обескуражит любого нормального человека.

Конечно, можно воспользоваться обыкновенной фотокарточкой — чего проще? Но тут тоже есть загвоздка: на этой фотографии Витька изображен с окладистой бородой и гусарскими усищами. Это, понятное дело, явная приписка, выполненная шариковой ручкой с черной пастой. А другой фотокарточки под рукой нет.

Да, нелегкая задача давать портрет человека, у которого его еще нет. Ведь нужно найти в облике Витьки Егорова наиболее яркие черты, которые выражали бы самую суть характера.

У всех людей такие черты есть. Например, волевой подбородок. Или умная складка на переносице. Или глубокие залысины. Мало ли что.

А у Витьки Егорова ничего такого нет и в помине. Нет волевого подбородка, нет залысин, нет умной складки на лбу. А если что и бросается в глаза, то это несущественные и к тому же временные приметы: ссадинка, чернильный отпечаток на шее, огненная метка во всю щеку от крутого снежка или просто репейная колючка, впутавшаяся в белесые волосы. Все тут зависит от времени года и места действия.

Но вот вам — прекрасное время года! Осень, золотой сентябрь, сухо и тепло. И место действия подходящее — спортплощадка, где не менее тридцати ребят гоняют футбольный мяч.

Витька Егоров среди них — как же иначе?

А что если попросту подозвать его и взять у него интервью?

Еще никогда в жизни у Витьки Егорова не брали интервью!

Между тем тонко продуманными наводящими вопросами можно добиться от Витьки Егорова таких ответов, которые помогут глубже и полнее раскрыть его характер, заглянуть, как говорится, в душу нашего юного друга.

Рискнем?

Рискнем.

— Витя Егоров, можно тебя на минутку?

— Зачем?

— Во-первых, здравствуй…

— Здрасьте.

— Мы хотим задать тебе несколько вопросов.

— Для чего?

— Чтобы ты ответил на них. Скажи, пожалуйста, в каком ты классе?

— В шестом, а что?

— И как учишься?

— Нормально.

— Какой предмет тебе нравится больше всего?

— Все равно.

— Как же так?

— Я побегу, а? Без меня проиграют.

— Значит, увлекаешься спортом?

— Спортлото!

— Вот как? Хочешь выиграть?

— А кто не хочет?

— Ну, предположим, ты выиграл. И что же сделаешь с выигрышем?

— Сперва надо выиграть.

— И все-таки?

Витька Егоров молчит, ковыряет землю носком ботинка. Ухмыляется чему-то своему. Шмыгает носом.

Интервью, очевидно, заходит в тупик.

— Еще один вопрос, Витя. Кем бы ты хотел стать, когда вырастешь?

— Все равно кем.

— То есть — как? Тебе безразлично, кем ты будешь? Строителем, хирургом, капитаном дальнего плавания? Вот скажи, кто у тебя папа?

— У меня нет отца. Верней, есть где-то. Он ушел от нас.

— Гм…

Тонко продуманные наводящие вопросы рассыпаются на ходу. Интервью трещит по всем швам. Только не надо показывать виду.

— А мама кем работает?

— Проводницей в поезде.

— Значит, большую часть времени ты живешь один, самостоятельно?

— Чего тут такого? Привык уже. Да и не один. У нас в квартире еще живет Зоя…

В это мгновение спортплощадку оглашает невообразимый шум и крик, обе команды, сгрудившись у ворот, наперебой орут «го-о-л!» и «не-е было!»

— Нашим забили! — успевает выпалить Витька Егоров. — Говорил же, без меня проиграют! — и устремляется в центр гвалта, крича во всю мочь: — Не было гола, я видел!..

Ну что ж, следует признать, что задуманное интервью не оправдало надежд. Кое-что, конечно, стало яснее, но душа нашего юного друга Витьки Егорова, в которую так хотелось проникнуть поглубже, осталась закрытой, как дверь в чужую комнату.

Не взламывать же силой!..

А теперь возьмем карту нашей страны и найдем на ней Ленинград.

Это проще простого.

Вот Ленинград. От него на юг идет железная дорога: Москва, Тула, Курск, Орел, Харьков и еще дальше, в Крым, к Черному морю.

Это та самая дорога, по которой ездит проводницей Ольга Ивановна Егорова. Туда-обратно, туда-обратно. И кому, как не ей, порассказать бы про эту дорогу, но она всего не скажет, потому что всего не знает.

В самом деле, откуда ей знать, что если выйти на одной промежуточной станции и сесть в местный автобус, то через час он остановится на площади небольшого поселка, как раз у почты. И уж подавно не может знать Ольга Ивановна Егорова, что в один прекрасный день к почте подошла девочка и опустила письмо в почтовый ящик.

Письмо было адресовано в Ленинград и, вполне возможно, попало именно в этот поезд, только Ольга Ивановна ехала в своем пятом вагоне, а письмо — в почтовом.

Потом, уже в Ленинграде, Ольга Ивановна, закончив дела, отправилась домой, а письмо вместе с тысячами других писем прошло сортировку, определилось в нужное районное почтовое отделение и в скором времени оказалось не где-нибудь, а на столе директора школы.

Директор вызвал к себе Александру Михайловну Скворцову, воспитательницу шестого «б» класса и, когда она пришла в кабинет, сказал ей:

— Вам письмо!

— От кого? — изумленно спросила она.

— От некоей Лены Измайловой, — сказал директор, вертя в руках синий конверт.

— Не знаю такой, — с уверенностью сказала Александра Михайловна.

В конверт было вложено два письма. Одно поменьше, другое побольше.

Письмо поменьше гласило:

«Прошу передать это ученику шестого «б» класса, у которого имя или фамилия начинается на букву «Е».

— Странная просьба, — заметил директор.

— У детей свой мир, ничего странного, — не согласилась воспитательница и, прищурившись, стала вспоминать, кто у нее в классе имеется на букву «Е».

— Егоров! — воскликнула она через секунду.

— Витя Егоров? — засмеялся директор. — Ну, ну. Вам видней.

Письмо побольше было на целой странице в линейку, чистое и аккуратное, переписанное, видимо, с черновика набело. Очень старательное было письмо.

Вот оно, дословно:

«Здравствуй, незнакомый мальчик!

Пишет тебе Лена Измайлова, тоже ученица шестого «б» в нашей школе. Давай будем переписываться с тобой. Я нарочно просила, чтобы твое имя или фамилия начинались на букву «Е», потому что меня зовут Елена — тоже на букву «Е». Другого способа я не придумала. Этим летом мы ездили всем классом на экскурсию в Ленинград и жили как раз в твоей школе, в спортзале. Вот почему я пишу в твою школу, как в знакомую. Ленинград мне очень понравился. Мы были в Эрмитаже, в Русском музее, гуляли вдоль Невы и видели белые ночи. Какой ты счастливый, что живешь в таком городе! У меня теперь мечта еще раз приехать в Ленинград. Но это неизвестно, потому что мой папа офицер, летчик. Он служит там, где надо служить, а мы вместе с ним. Я хочу переписываться с тобой, чтобы ты писал мне про свой город, про себя. Может быть, мы станем друзьями. Желаю тебе успехов в учебе и в жизни. Пиши мне по адресу, который на конверте. Лена Измайлова».