Читаем без скачивания Извините за беспокойство - Нина Ленегор

Нина Ленегор

Извините за беспокойство

Полина мимоходом заглянула в зеркало – без всяких диет заметно похудела, а в чёрном совсем тростинка. Подхватив собачку, она вышла на улицу и присела на металлическую ограду газона. Заждавшаяся Зося нетерпеливо закружилась по траве, вынюхивая меченые кустики.

– Что за мода такая – мрачная одежда в жару?-

Смело… Полина невольно оглянулась. Незнакомец. Молодой, коренастый, в спортивной «фирме». Невысокий – «не то, что мой Руслан». Ноги кривые – «не то, что у моего Руслана». Хотя что-то в нём есть… Смахивает на звёздного испанца… Но слишком скуластый, не Бандерас – «Барбосас». Лучистые глаза не скрывают интерес. Она равнодушно отвернулась и собралась уходить.

– Минуточку, можно вашу собачку сфотографировать? – запаниковал «Барбосас».

Что касалось Зоси – отказать невозможно, Полина терпеливо ждала, пока щёлкал фотоаппарат.

– Дайте телефончик, напечатаю фотографии – позвоню! Меня зовут Антон Барилка!-

«Надо же, тёзка звезды и фамилия на ту же букву!». Полина, молча, написала номер своего служебного телефона.

Уже на следующий день озабоченный голос в телефонной трубке.

– Хочу отдать фотографии вашей собачки…-

Моторный… Начальные цифры входящего номера телефона Полине знакомы, с них начинались телефоны управления, где работал Руслан.

– Хорошо, отдайте…-

– Заговорила! А то, уж, думал, вы немая… ещё и голос такой приятный!-

В этот раз Антон, очевидно, надеялся сразить офицерскими погонами. Обмахиваясь фуражкой со слишком высокой тульей, он вручил фотографии. На всех снимках – эффектная дамочка в чёрном, и где-то в стороне сиротливо ютится гламурная собачонка.

– Спасибо… Вы коллега моего мужа?-

Из бесшабашной улыбка Антона резко перетекла в разочарованную, растерянность беспардонно размазала мужественное лицо.

– Муж… А, кто такой?-

– Руслан Стариков, погиб, скоро год…-

– А… Простите милосердно… Я не так давно возглавил отдел охраны города, до того работал в области -

«Тоже мне герой – главный сторож города…»– мысленно съязвила Полина.

– Мы с вами соседи, разрешите подвезти вас после работы…-

– Уже привыкла своим ходом…-

– Привычки иногда полезно менять…-

Который день снежными вьюгами и трескучими морозами неумолимый февраль отыгрывался за бесхарактерность декабря и расхлябанность января. В дверь позвонили, из своего тёплого домика лениво тявкнула Зося. Неохотно отложив книгу, Полина сбросила уютный плед, всунула ноги в тёплые тапочки. «В такую непогоду хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Может, Маша… занятия в школе отменили?». Не заглянув в глазок, Полина открыла. На лестничной площадке незнакомая девчушка, совсем ребёнок, в нищенской одёжке с рваным школьным рюкзачком за спиной.

– Извините за беспокойство… Тётечка, помогите, чем можете… – по-мышиному, писклявый голосок.

Честно говоря, порождённые перестройкой попрошайки изрядно поднадоели. Полина сама не жировала, а не проходило и дня, чтобы кто-то не просил у неё милостыню.

– Денег не дам…-

– Хотя бы хлебушки, картошки… Что-нибудь…-

Замёрзла до синевы, багровые руки прячет в карманах пальтишка, из которого давно выросла, подошвы рваных кедов привязаны шпагатом. Похожа на лягушонка, но взгляд пронзительно-требовательный.

– Чё ж в такой мороз без варежек? Погоди, я сейчас… – засуетилась Полина.

Кинулась в квартиру, в шкафу прихожей схватила носки, варежки, шарф, дочкины сапожки – всё ношенное, но ещё добротное и главное, тёплое и сухое. В холодильнике негусто – суп на дне кастрюли, начатый пакет кефира, три яйца. Взяла картошки, моркови, лука, полхлебины, отрезала кусочек сала, всё сложила в пакет и вышла. Но девочка исчезла. Истерично визжала скандальная соседка этажом выше.

– А мне кто подаст? Ишь, моду взяли по девятиэтажкам шастать! Ещё раз позвонишь – руки поотбиваю до самого локтя! Надоели, в печёнках сидят ваши стенания! Пошла вон отсюда, вшивая попрошайка!-

Дверь грозно хлопнула. Полина поднялась по ступенькам. Девочка горько плакала, уткнувшись в стену.

– Ты почему ушла, я же сказала: жди!-

Удивлёние в недоверчивых детских глазах.

– Как тебя зовут?-

– Та… Катя! – споткнулась на своём имени маленькая незнакомка.

– Давай-ка, переобувайся! – скомандовала Полина.

Катя послушно сняла гнилые кеды, явив взору промокшие дырявые носки на разодранных колготах. Боясь, что передумают, она спешно натянула уютные носки и меховые сапоги. Услышав, что в квартире зазвонил телефон, Полина окутала шею Кати шарфом, ткнула варежки и пакет с продуктами.

– Носи на здоровье. Утри слёзы! Пока! -

На следующий день после работы Полина обнаружила Катю, по-цыгански, расположившуюся на лестничной площадке.

– Тётя, извините за беспокойство…-

– Не «тётяй», пожалуйста, меня зовут Полина Леонидовна… И откуда у тебя это навязчивое «извините за беспокойство»?-

– Бабушка учила, говорила надо быть культурной… -

Полина улыбнулась.

– Заходи, ужином угощу-

– Я и не завтракала, и не обедала…-

Получив чистое полотенце, Катя долго стояла над умывальником, наслаждаясь тёплой водой. Затем чинно уселась за стол, тщательно размешивая сметану в борще, принялась медленно жевать, нажимая на хлеб.

– Не нравится борщ, хлеб лучше? – улыбнулась Полина.

– Очень вкусно, борщ я ела давно, когда ещё бабушка живая была. А сейчас растягиваю удовольствие…-

Вымазав хлебом тарелку, девочка бережно собрала крошки со стола в ладонь и забросила в рот.

– Если немножко подождёшь, я напеку блинов!-

– Ух, ты, блины! Можно я буду смотреть, как вы их пекёте?-

– Надо говорить «печёте». Пожалуйста, смотри – учись! Сколько тебе лет?-

– Скоро одиннадцать!-

– Ни за что бы, ни подумала – от силы восемь! – искренне удивилась Полина.

– Мне одиннадцать! – обиделась девочка.

– Блинчики любит мой папа и дочечка Маша, она со школы скоро придёт!-

– Папа…, дочечка… – задумчиво повторила Катя.

– Вы можете помочь моему брату? – оживилась она.

– Каким образом?-

– Саше пять лет, неделю назад сильно заболел – высокая температура, горел весь, не узнавал никого, бредил. А мамка и отчим скорую помощь вызывать не хотели. Тогда я побежала к соседке тёте Люсе. Брата забрали с воспалением лёгких, в больнице обнаружили ещё и дирабет. Сейчас он лежит в рамации! -

– Надо говорить «диабет», «реанимация». А, почему мама и отчим не вызвали скорую?-

– Они никому не верят и не хотят, чтобы чужие приходили в наш дом!-

– Но они, же понимают, что их сын мог умереть?-

– Упёртые… Сейчас мамка с Сашей в больнице, а вернётся – будет мне на орехи за самовольство! Тёте Люсе она уже успела побить стёкла в доме!-

– Странно всё… Кстати, как зовут твою маму, сколько ей лет? -

– Лидия, старая уже – тридцать шесть!-

– Старая? Тогда я тоже старая, мы с твоей мамой ровесницы! – обиделась за незнакомую Лидию и себя Полина.

– Нет, вы – молодая и красивая! А моя мамка – совсем другая!-

– Ты умеешь льстить?-

– Я не льстю! – недовольно хмыкнула девочка.

– Надо говорить «льщу». Какая такая «другая» твоя мама?-

– Злая, некрасивая…-

– Для каждого человека его мама – самая лучшая, самая добрая, самая красивая…-

Чувствуя, как портится настроение, Полина недовольно добавила:

– Чем я могу помочь твоему брату? Я – не врач, экономист…-

– Надо лекарства и чёрный хлеб, белый ему вредно!-

– Хорошо, принеси рецепты… Из хлебницы забирай буханку бородинского!-

В воскресенье чуть свет Катя уже у двери. Широкая ссадина с запекшейся кровью над бровью, синяя опухшая щека.

– Кто тебя так? – испугалась Полина.

– Отчим. Выгнал на мороз почти голяком… Я влезла назад через окно кухни, натянула, что успела, и сбежала из дома!-

Закрыв лицо красными в «цыпках» руками, девочка горько заплакала.

– За что ж такая жестокость? – совсем растерялась Полина.

– Каждую ночь ровно в три он приказал подавать ему стакан воды!-

– Кто «он»?-

– Та я ж говорю: отчим! А сегодня я заспалась, подхватилась – уже пять! Он выпил воду и ничего не сказал. Я обрадовалась, думаю – пронесло! Утром он подозвал меня, вроде, как ни в чем, ни бывало. Я подошла и неожиданно получила костылем по балде! Потом очутилась на холоде! -

– Как это обязал, и давно это?-

– Сколько себя помню, ни одной ночи не спала толком. От страха пальцы дрожат – вот смотрите! -

И действительно, маленькие ладони, что осиновый лист, каждая мышца живёт отдельной испуганной жизнью.

– Я замечала, пальцы у тебя дрожат… Заводи будильник, раз так!-

– Он не звенит, время показывает, а не звенит! Часто просыпаюсь, вчера посмотрела: час пятнадцать, думаю, хорошо – спать ещё можно! И отключилась! Потом глядь – уже пять утра!-

Полина провела девочку в ванную комнату, перекисью водорода осторожно протёрла ранки на веснушчатом личике.