Читаем без скачивания Толкование канона на Воздвижение - Никодим Святогорец

КРАЕГРАНЕСИЕ (АКРОСТИХ): Кресту, надеявся, пение отрыгаю

Толкование

Я, говорит песнопевец Косма, надеясь и совершенно доверяясь силе Креста, изливаю из моего сердца пение, то есть канон сей, поемый в Воздвижение Честного Креста.

Священный Косма сказал, что надеется на Крест; потому что он — человек праведный; праведный же, по словам составителя Притчей, яко лев уповая (Притч. 28,1). Также сказал он и то, что «отрыгает»; ибо и изрыгание или рыкание свойственно льву, как говорит пророк Амос: Лев возревет, и кто не убоится? (3, 8). Итак, словом «отрыгаю» песнопевец хочет выразить, что он намерен излагать в этом каноне мысли страшные, великие и, так сказать, львиные.

Поелику же отрыжка льва зловонна, страшна и достойна отвращения, тогда как пение, отрыгаемое священным Космою, благовонно, приятно и для души превожделенно, то лучше, согласно мнению Феодора Птохопродрома, приличествует сему Давида: Отрыгну сердце мое слово благо (Псал. 44, 2). Он как бы отрыгнул и произнес устами своими те духовные и облагодатствованные мысли, которые имел в сердце своем.

Ибо «как при изрыгании, по толкованию Василия Великого и Никиты, изрыгаемое есть следствие пищи, так и в духовном учении такие мысли изрыгаются, какими питается изрыгающий… Поэтому, так как пища его была разумная и благая, то не пищу и питье изрыгает он, но сродное духовной трапезе слово благое о Единородном».

Смотри же, возлюбленный, какой наилучший порядок употребляет божественный песнопевец. Между христианами является господствующим святой обычай, по которому они, когда намереваются начинать какое бы то ни было дело и предприятие, творят рукой крестное знамение. Так увещевает их и божественный Кирилл Иерусалимский в 4-м огласительном поучении, говоря: «не устыдимся Креста Христова; но если кто другой и скрывает его, ты явно на челе запечатлевай, чтобы бесы, увидев Царское знамение, далеко бежали трепеща. Делай это знамение, когда ешь и пьешь, сидишь, встаешь, говоришь, ходишь, одним словом при всяком деле. И Иоанн Златоуст склоняет верующих к этому, говоря: „Когда намереваешься переступить порог дома своего, произнеси наперед следующее слово: отрекаюсь от тебя, сатана, и от пути твоего и от служения твоего, и соединяюсь, Христе, с Тобою; и никогда без этого слова не выходи. И вместе с этим словом изобрази Крест на челе; ибо таким образом не только человек встречающийся, но и сам дьявол не сможет повредить тебе, видя тебя везде являющимся с такими орудиями“ (Слово по случаю низвержения статуй). Следуя этому святому обычаю и священный Косма, намереваясь начать этот канон, вместо того чтобы сделать образ Креста рукою своею, делает началом его имя Креста, сказав: „Кресту надеявся“.

Почему же это называется краегранесием (Акростихом)? Потому, что буквы, которые содержатся в нем, служат краями (acra) или началами стихов (sticwn) т. е. тропарей канона. Например, из букв первого слова „Кресту“ (по-гречески: Staurv) первая буква S составляет начальную букву первого ирмоса: Stauron… (по-славянски: Крест начертав), вторая t, — начало тропаря: Ton tupon palai… (по-славянски: Образ древле…), третья a, — начало следующего тропаря:! Aneuhce Mwushz… (по-славянски: Возложи Моисей) и т. д. Вот две причины, по которым бывает краегранесие в канонах: во-первых, чрез это песнопевцы показывают усердие и искусство свое, ибо канон, имеющий краегранесие, достославнее не имеющего, и затем представляет песнопевцу более трудности при составлении его, нежели канон не имеющий краегранесия; во-вторых, как скоро изобрели краегранесие опытные в сем деле люди, то имеющий его канон и легче удерживается в памяти: достаточно помнить только краегранесие; а с ним тотчас можно отыскать и начала каждого тропаря канона.

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ. ИРМОС

Крест начертав Моисей впрямо жезлом, Чермное пресече Израилю пешеходящу: тойже обратно, фараоновым колесницам ударив совокупи, вопреки написав непобедимое оружие. Тем Христу поим Богу нашему, яко прославися.

ТОЛКОВАНИЕ.

Пророк Моисей был творцом первой песни (которую он написал в 15 главе книги Исход после того, как Евреи перешли Чермное море[1], а Египтяне и Фараониты потоплены были в нем). Поэтому и песнопевец Косма заимствует настоящий ирмос от той песни и говорит, что оный боговидец (Моисей) начертав[2], т. е. предъизобразив символически и прообразовав крест, прежде всего ударом жезла провел прямую и ровную линию по поверхности Чермного моря и таким образом рассек его Израилю пешеходящу, т. е. для Израильского народа, который был пешим, иначе сказать, перешел его пешком и босыми ногами, не замочив их.

Тем же самым жезлом своим Моисей, повернув его, ударив косвенно (ибо это обозначает слово: обратно) по Чермному морю, после того как его перешли Израильтяне, и таким образом соединил две рассеченные части его. Почему же он так поступил с колесницами Фараоновыми или против колесниц и повозок царя Фараона? Потому что Фараон преследовал Израильтян, чтобы захватить их. Тотчас же после того как по морю сделан был второй удар и море соединилось, оно потопило Фараона и все войска его. Этим прямым и вместе поперечным ударом жезла Моисей и чувственно начертал, или изобразил на поверхности моря непобедимое оружие христиан, т. е. Крест. Ибо крест состоит из двух дерев: прямого, ровного и поперечного[3]. Поэтому, говорит он, и мы хвалящиеся Крестом христиане, воспоем песнь Христу Богу нашему, подобно тому как и тогда Моисей со всеми мужами и Мариам со всеми женами пели ту первую победную песнь, после того как перешли немокренно Чермное море. Ибо тогда, сказано, воспе Моисей, и сынове Израилевы песнь сию: поим Господеви, славно бо прославися (Исх. 14, 32; 15, 1).

Усматривай же, читатель, мудрость и разум божественного Космы. Он применил и этот ирмос к первой Моисеевой песни, из которой заимствовал его; и в то же время не уклонился от цели, — прославления Креста, предлежавшей ему. Взяв из первой песни, с одной стороны, жезл Моисеев, а с другой, — Чермное море, одним этим уже сохранил приличествующее и первой песни и празднику Креста. Подобно тому как тогда Моисей жезлом своим рассек Чермное море, так впоследствии и новый Моисей, Христос Господь, собственным жезлом своим т. е. честным Крестом, о котором Давид сказал: жезл правости, жезл Царствия Твоего (Псал. 44, 7), этим самым, говорю, жезлом рассек грех, который представляется красным и кровавым по Писанию; ибо убийц и грешников Давид именует мужами кровей (Псал. 35, 24). А пророк Исаия еще яснее свидетельствует об этом, говоря: аще будут греси ваши яко багряное (т. е. как цвет морской соли, склоняющийся к белому на вид), яко снег убелю, т. е. сделаю их гораздо более белыми: аще же будут, яко червленное, т. е. как цвет кровавый и темный, яко волну убелю (т. е. менее убелю) (Ис. 1, 18).

Итак, Христос, рассекши жезлом Креста своего красный грех, нас, новых Израильтян, следующих Ему, переправил в пустыню греха, т. е. в бесстрастие. Фараона же, т. е. сатану, и бесовские колесницы его и тристатов потопил. Колесницами сатаны называются демоны не как имеющие что-нибудь приличное и благопристойное, ибо все дела демонов не благопристойны и не приличны, но их называют колесницами за их гордость и надменность, от которых они ниспали с небес. Тристатами же именуются демоны, потому что воюют с тремя (tria) частями души человеческой, т. е. с желающей, чувствующей и рассуждающей, по толкованию Птохопродрома[4].

Не только самый этот ирмос песнопевец применил к празднику Креста, но и заключительный его конец: тем Христу поим Богу нашему, яко прославися. По мнению Птохопродрома поим Христу Богу нашему, яко прославися, сказано в том смысле, что Он распялся. Ибо если слава Христа есть и называется крест, то стало быть и выражение «распяться» можно заменить выражением «прославиться». Поэтому и Господь, идущий на крестное страдание, говорил: Ныне прославися Сын человеческий (Иоан. 13, 31). Но крест называется не только славою Христа, а и начальством, как написано у Исаии: Егоже начальство бысть на раме Его (Ис. 9, 6), что толкуя, Григорий Богослов говорит: «ибо с крестом совозвышается» (слово на Рождество Христово), т. е. крест, который нес Господь на Своих раменах, стал для Него начальством, т. е. властью. Ибо дадеся Ми, говорит сладчайший Иисус после страдания Своего и воскресения, дадеся Ми всяка власть на небеси и на земли (Матф. 28, 18)[5].

Кто-либо пожалуй спросит, почему Богослов не сказал, что Христос на кресте возвышается, но: «совозвышается»? Ибо так и Иоанн Дамаскин сказал во 2 гласе: на кипарисе, яко благоволил еси, и на певге и кедре плотию совоздвизаем. Решая этот вопрос, Зонара в толковании вышеприведенного тропаря говорит: не сказал: возвышаемый (прибавь и поднимаемый), но «плотию» совоздвигаем (и с крестом поднимаемый), ибо когда плоть Слова возвышается и страждет на кресте, то само Слово представляется возвышающимся и с плотию совозвышаемым, усвояя себе принадлежащее плоти, так как после воплощения становится уже едина ипостась Слова и плоти. С другой стороны, когда Божество Его проявлялось и просияло бывшими во время страдания чудесными знамениями, то крест Слова служил Ему славою и возвышением, не потому, что Оно приняло большую славу, а потому, что в нас возрастает возвышается слава Его совершающимися в кресте чудесами. На кипарисе же, на сосне и кедре сказал, т. е. в древе крестном; ибо оно, говорят, составлено было из этих трех древ. И Кирилл Александрийский, толкуя вышеупомянутое изречение пророка Исаии, говорит, что «по-видимому пророческая речь словом: рамо хочет указать на силу, потому что вся сила наша в мышцах и плечах. Итак, Христос начальствует над всей поднебесной Своею силою; ибо Он есть сила Бога и Отца.