Читаем без скачивания Последний шаг - Петр Верещагин

В мире нет безопасности. Нет конца. Слово можно услышать лишь в тишине. Звезды видны только во тьме. Танец всегда танцуют над пустотой, над бездной.

Первый свой шаг помнит каждый. Не то, каким этот шаг был на самом деле – но то, каким этот шаг ЧУВСТВОВАЛСЯ.

А чувство это – у всех одинаково.

Триумф. Победа. Подвиг.

«Я свершил то, чего никогда еще не бывало!» – не словами, чувствами говорит сделавший первый шаг.

И кому какое дело, что до него – сотни, тысячи, мириады ступили на эту ступень и пошли дальше? Он – первый, для него этот шаг – граница, за которой – terra incognita, tabula rasa, Бездна, Врата…

А за первым шагом – следует второй, и третий, и девятый; и чем дальше, тем привычнее становится переступать со ступеньки на ступеньку, поднимаясь по лестнице жизни. И каждый последующий шаг – не чудо уже, не подвиг, а нечто вроде привычки…

Это – проклятье Идущих по Пути.

Все мы знаем об этом проклятьи; учителя сообщали о нем, как и о других опасностях Пути. Но если те опасности встречались у многих и многих, то проклятье падает лишь на подобравшихся к Вершине.

Что есть Вершина? Стоящим у начала Пути сие неведомо, прошедшим несколько дальше известны только весьма смутные слухи, а достигшие высот Искусства – мастера-чародеи, Адепты и иже с ними – старательно увиливают от ответа на этот вопрос. Говорят, что Вершина – окончание Пути, но ведь это противоречит самой сути Пути, вечного и бесконечного. Говорят, что Вершина – некий предел для Следующих Пути, преступив который, они теряют возможность вернуться обратно; но это тоже неправда, ибо движения в обратном направлении на Пути нет вовсе. А еще говорят, что Вершина – своя у каждого, что встав на Вершину, Идущий по Пути сможет узреть не только то, чем он был, но и то, чем он может стать; однако это объяснение правдоподобно не более первых двух, потому что на Пути нет ни известного прошлого, ни предопределенного будущего.

Но есть еще один ответ, в который Следующие Пути не верят.

Стараются ли не верить, боятся ли поверить – безразлично.

Вершина – это ступень, перейдя которую, Идущий по Пути перестает быть тем, кем был. Во всех смыслах этого слова…

И теперь, находясь на этой ступени, я знаю: мне, рожденному человеком, дальше хода нет.

Человеком.

Что вам до имени моего, читающие эти страницы? Что вам до того, кем я был, кем должен был быть и кем быть хотел? Что вам до того, остановлюсь ли я здесь или сделаю последний шаг?

Впрочем, я – не остановлюсь.

В самом начале Пути я жадно вбирал в себя знания и мощь, стремясь не подниматься по лестнице, а бежать по ней, лететь, перепрыгивая через ступени, минуя «лишние» участки. Потом я, так сказать, повзрослел, и продвигался размеренно, не стремясь схватить лишнего и не пропуская ничего из того, что могло бы пригодиться. А когда я миновал и этот этап жизни… тогда движение и сам Путь превратились в то, чем никогда не должны были стать.

В простую привычку.

Пораженный проклятьем Вершины, я шел только потому, что не умел делать ничего другого.

О Следующих Пути иногда говорят, что им недоступны чувства, что они хладны и лишены страстей, а правит ими – лишь разум. Это суеверие – но суеверие обоснованное.

Идущим по Пути, как и прочим живущим, ведомы и чувства, и эмоции, и страсти. Однако над страстями, над чувствами и эмоциями у них действительно стоит разум. Горький опыт уже первых ступеней Пути заставляет их – впрочем, почему «их»? нас! – взвешивать все стороны, все последствия любого поступка, прежде чем принять решение.

Мы не жалеем об этом. В конце концов, подобная ответственность за свои поступки – всего лишь малая часть нашего груза. О котором мы также не сожалеем. Пожалуй, сожаление – то чувство, которого у нас нет.

Я смотрю назад – и вижу тонкую ленту пройденного Пути, нависшую над Бездной.

Я смотрю вперед – и вижу Бездну, без малейших признаков опоры.

Я смотрю себе под ноги…

Нет, не смотрю; ибо знаю, что увижу. ЭТО – я видел не раз.

Обычно перед тем, как сделать следующий шаг, я выжидал момента, когда эмоции полностью успокоятся, когда разум окажется подобен гладкой поверхности воды в чаше. Сейчас я понимаю, что выжидать – незачем.

Потому что воды в чаше разума – ровным счетом на один глоток, который мне необходим для того, чтобы сделать шаг. Остальное…

Вот именно. Поэтому моя Вершина – здесь.

«Все дороги с вершины ведут вниз», говорили мудрецы. Идущим по Пути, однако, не раз приходилось на своей шкуре убеждаться, что у мудрости прошлого имеются свои пределы, Путь же таковых не знает.

Что ж, мудрецы, сейчас я увижу, ошибались ли вы в этом случае.

Конечно, это увижу лишь я. Но кого это еще волнует?

Я запрокидываю голову и делаю глоток. Последние капли воды уходят в бездонную толщу песка пройденного Пути.

Шаг.

Музыка Сфер вливается в уши тончайшей струйкой.

Стены растут из пыли, из праха неначатых дел.Стенам великого мира – великий творить удел.Стенам великого мира – помнить великий предел…Стены растут из пыли. Из крови. Из мертвых тел.

Дивные барельефы, штрихи тончайших резцов…Вихри огня и гнева прошли в стороне от дворцов.Вихри огня и гнева прошли – и сверкают вновьДивные барельефы… Только на плитах – кровь.

Вечный покой гробницы шумом негоже смущать.Многое в ней таится того, что живым – не взять.Многое в ней хранится того, что нельзя понять…Вечный покой гробницы Древних скрывает рать.

Стены растут из пыли, из серых, как Вечность, плит.Тенью забытой были сказка нас внутрь манит.Тенью забытой были гробница в ночи стоит…Стены растут из пыли. И тянут к себе, как магнит…

Серый туман.

Ничто.