Читаем без скачивания Мысли вслух - Голиб Саидов

Голиб Саидов

Мысли вслух

© Голиб Саидов, 2015

Корректор Голиб Саидов

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Часть I – Байки

Буревестник.

В середине ноября 1982 г. я впервые оказался в Ленинграде. Незадолго до этого не стало Л. Брежнева…

Так уж вышло, что в феврале 1984 года мне вновь довелось очутился на брегах Невы. На сей раз, буквально за два-три дня до моего приезда, умирает Ю. Андропов.

Мой друг, встречая меня в аэропорту и радостно тиская:

– Господи, Голибушка! Ты бы почаще к нам приезжал…

Азбука бармена

Помнится, самое первое, что я сделал, очутившись за стойкой бармена, это составил огромный список, который был разбит на две колонки: в левой её части мною старательно были выведены корявым почерком русские слова и предложения. После каждой строчки следовал прочерк, то есть тире и … далее – было пусто.

С этим листком я поочерёдно подходил ко всем нашим гидам с единственной просьбой – заполнить пробел в правой колонке. Соответственно, на разных языках.

– Зачем тебе это надо? – с улыбкой поинтересовалась одна из моих знакомых, которая работала с итальянцами.

– Как это, «зачем»? Должен ведь, я как-то изъясняться с иностранцами?– в свою очередь, удивился я.

– Нет, ничего, конечно, – смущённо ответствовала подруга, с трудом сдерживая свои эмоции. – Ну, например, вот здесь! – ткнула она указательным пальцем в строчку и, не выдержав, громко рассмеялась. – Или вот тут!

«Что Вы делаете сегодня вечером?» – прочитал я, стараясь сохранить невозмутимость.

«На сколько дней Вы приехали в Бухару?» – стояло чуть ниже.

«Давайте выпьем».

«Хотите узнать, как выглядит восточная спальня?».

И так, до самого конца списка…

Узбекская матрёшка

Не могу удержаться, чтобы не поделиться впечатлениями моего наблюдательного минского друга, гостившего (на тот момент) у меня на родине и побывавшего в одном сельском магазинчике.

По его возбуждённому состоянию и лукавым глазам я понял, что произошло что-то жутко интересное.

– Представляешь, – ошарашено наклоняется к моему уху друг, с опаской озираясь по сторонам, словно кто-то нас может подслушивать, – там, в магазине я увидел набор кухонной посуды.

– Ну и что? А ты там хотел застать: пушку или танк? – попытался съязвить я.

– Да нет же! Ты загляни.

«Ну, что может быть интересного в обычном сельпо?» – подумалось мне. Однако любопытство взяло верх и я, войдя вовнутрь и подойдя к указанной витрине, остановился возле набора алюминиевых кастрюль, недоуменно уставившись на обычную хозяйственную утварь.

– Ну, и? – не понял я.

– Читай – шёпотом произнёс Андрей, кивнув головой на ценники, разложенные аккуратно под каждой из кастрюль.

Даже мне, привыкшему ко всему, сделалось смешно, когда взгляд упал на один из них. Под самой большой кастрюлей лежал ценник, на котором старательно было выведено «Каструл».

– Ну что ты хочешь от простого кишлачника? – попытался я защитить своего земляка.

– Нет, нет. Ты дальше читай.

Далее моему изумлённому взору предстала кастрюля чуть меньших размеров, под которой тем же почерком было написано: «Каструлка».

Я не выдержал и засмеялся. Но… оказалось, что ещё рано, потому, что товарищ тихонько дёрнув за рукав, перенаправил моё внимание к третьей, самой маленькой кастрюльке.

«Каструлчик» – прочитал я сквозь слезы, и мы мигом выскочили на улицу, чувствуя на себе недоуменный взгляд хозяина-продавца магазина.

«Илюша-американец»

Не секрет, что после «перестройки» и развала Союза, многие люди на всем постсоветском пространстве стали паковать чемоданы и переезжать туда, где им жилось бы хорошо. Бухара, как известно, не явилась исключением. И одними из первых за кордон ринулись бухарские евреи.

История, которую поведал мне мой друг (бухарец), живущий теперь в Москве, касается одного нашего общего знакомого Илюши, покинувшего в своё время Бухару и обосновавшегося в столичном городе Нью-Йорке.

Мой друг, будучи как-то в Америке, совершенно случайно встретил этого товарища и – понятное дело – они разговорились. Причём Илюша производил впечатление такого делового, не то маклера, не то биржевика, ежеминутно вытаскивая из кармана свой недавно приобретённый мобильный телефон, входивший тогда ещё только в моду.

Товарищ мой был в явном замешательстве: ведь он знал, что не прошло и года, как несчастный бухарский еврей из махалли вступил на землю нового континента. Как он смог так подняться, ведь, чего только стоит выучить язык?

К счастью, вскоре у Илюши зазвонил телефон, после чего сомнения рассеялись, и все стало на свои места.

– Мебахшед, акажон (тадж. «Извините, брат») – скороговоркой произнёс Илюша, обращаясь к собеседнику – я вынужден поговорить по-английски.

Мой друг понимающе кивнул ему и услышал в ответ следующий диалог, а вернее – монолог новоиспечённого американца:

– Алло, алло, йес!

– Йес!

– Йес, Йес!

– Йес, олрайт!

– Йес!

– О'кей!

– Йес! Гудбай!

Кроксворд-регбус

Одними из довольно непростых, считались кроссворды, публиковавшиеся в известном в советские годы журнале «Огонек». Именно на него упал взгляд Славика, когда мы, будучи в очередной раз в гостях у Дамира, отобедав, решили скоротать время, до очередной пары занятий в институте. Набросив на себя маску безразличия, я как бы нехотя придвинулся с противоположного края дивана поближе к Славе. Дамир же, остался сидеть в кресле, расположившись напротив нас, за журнальным столиком. Он взял в руки журнал «Наука и техника» и уйдя в него с головой, вяло участвовал в общем процессе разгадывания.

Быстро раскусив самые лёгкие вопросы, мы вновь возвратились к началу и, поднатужив молодые мозги, решительно настроились – восполнить пробелы, которых оставалось немало.

– Та-ак… – медленно протянул Славик, сверля тупым концом шариковой ручки свой затылок, – часть народа, живущего вне страны его происхождения.

– Диаспора – донёсся до нас голос Дамира, молчавшего до сей поры и почти не принимавшего активного участия.

– Точно! – заёрзал на диване Слава, а я с завистью бросил короткий взгляд в сторону товарища.

– Едем дальше – продолжил Слава, быстро вписав найденное слово. – В древнегреческой мифологии – старшая из девяти муз, покровительница эпоса.

– Мельпомена… Терпсихора… – выпалил я то, что знал.

– Не-е, – протянул Слава, – здесь покороче.

– Каисса! – послал я вдогонку, но тут же вспомнил, что она является покровительницей шахмат.

– Каллиопа? – неуверенно промолвил со своего места Дамир.

– Совершенно верно! – воскликнул Слава и мы взглянули на друга с уважением.– Следующий вопрос – 24-й по горизонтали: сплавы алюминия с магнием, обладающие высокой коррозийной стойкостью…

– Хрен его знает, давай дальше – не удержавшись, перебил я товарища, не дав ему закончить, но Дамир остановил нас.

– Куда спешим? Давайте подумаем.

И, буквально через секунду-другую:

– «Магналии», подходит?

– Подходит – с удивлением произнёс Слава. – Ни фига себе, какие слова ты знаешь… Дальше, пункт 32 по вертикали: процесс накопления и окончательного осаждения осадков в водной среде.

– Может быть, «седиментогенез»? – со слабой надеждой в голосе промолвил Дамир, словно стыдясь перед нами за свою эрудицию. И вновь уткнулся головой в свой журнал.

Мы со Славиком переглянулись и тупо уставились в кроссворд: слово подходило. Причём сходились слова и по горизонтали.

– Группа непарнокопытных млекопитающих, внешне напоминающих лошадей – произнёс мой товарищ, и мы торжествующе уставились на великого всезнайку.

– А сколько слов? – на всякий случай поинтересовался Дамир.

– Много! – злорадно вставил я, будучи совершенно уверенным, что на этот вопрос никто из нас ответа не знает.

– Я слышал, что есть какие-то «халикотерии» – еле слышно пролепетал Дамир, на что в ответ у Славика вырвалось:

– Блин, точно – подходит!!

– Ты чего сегодня жрал? – вежливо поинтересовался я у товарища.

– Просто, везёт… – друг стыдливо потупил свой взор.

– Остался последний вопрос! Неужели мы отгадаем весь кроссворд?! – воскликнул Слава и продолжил: – Род подводных растений семейства водокрасовых.

– «Валлиснерия»!!! – успел выкрикнуть Дамир и, закрыв лицо журналом, затрясся в едва сдерживающимся приступе смеха.

Наконец-то, до меня дошло: я подскочил и резко выдернул из его рук журнал «Наука и техника», вслед за которым на пол упал свежий номер журнала «Огонёк», с ответами на разгадываемый нами кроссворд.

Гусейн Гуслия

Советская эпоха была примечательна не только съездами, «пятилетками в четыре года» и бессовестной пропагандой, но и своими многочисленными кампаниями, которые постепенно, по мере приближения к «коммунизму», приобретали статус постоянных, являясь неотъемлемой частью существующего строя. Будь это, «коммунистические субботники» или «освоение целины», «помощь в уборке урожая картофеля» или «строительные отряды», снаряжавшиеся для отправки на «стройку века» – БАМ (Байкало-Амурская Магистраль). Без них невозможно было представить жизнь простого советского человека, который начиная со школьной скамьи, проходил несколько стадий «посвящения».