Читаем без скачивания Сиракузовы против Лапиных - Яков Длуголенский

Яков Ноевич ДЛУГОЛЕНСКИЙ

СИРАКУЗОВЫ ПРОТИВ ЛАПИНЫХ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

1. Вместо предисловия

Прежде чем сообщить всё о наших родственниках, должен сказать, что живём мы в городе Монетке, и если вы возьмёте железнодорожный справочник, сразу найдёте наш город и сможете к нам приехать.

Но пока приезжать не надо, потому что мы, то есть я, Алёша Лапин, и моя сестра Вера, с этими близнецами Сиракузовыми — Петром и Павлом — больше не дружим.

И даже жалеем, что они наши родственники, что мы ходим с ними в одну школу и что наши дома стоят рядом.

Как мы с ними поссорились и почему — об этом я расскажу дальше, а сейчас должен сообщить о других наших родственниках — от самого начала, когда они появились в семнадцатом веке, и до наших дней.

Когда-то наши родственники не делились на Сиракузовых и Лапиных. Сначала у них были одни общие предки Лапины-Сиракузовы, но в восемнадцатом веке они разделились: Сиракузовы всё больше пошли в торговлю и в сферу обслуживания, тогда как Лапины ударились по инженерной части.

Первый инженер Лапин стал инженером ещё при Петре I, и отец нынешнего Лапина (то есть мой отец), начальник Монеткинской электрической подстанции, является, таким образом, его прямым потомком.

Вообще же, отделившись, род Лапиных дал миру сорок семь инженеров (смотри инвентарную книгу бабушки Василисы), несколько военных, одного часового мастера и трёх медицинских сестёр.

Тогда как род Сиракузовых (смотри ту же инвентарную книгу бабушки Василисы) — одного начальника милиции, двух велогонщиков, одну билетёршу, семерых военных, одного учителя, трёх работников сферы обслуживания и до двух десятков различного рода купцов.

Потом уже, вспоминая всё это, я приду к выводу, что все наиболее выгодные и интересные должности, например, в милиции, в кино, в парикмахерской, на лодочной станции и на велогонке захватили Сиракузовы, тогда как на долю Лапиных в двадцатом веке досталась одна электрическая подстанция.

Но это моё личное мнение, и мы к нему прислушиваться не будем.

Как же распределялись силы между Лапиными и Сиракузовыми в преддверии тех событий, о которых пойдёт речь?

Теперешние Лапины состояли из моего отца — Лапина (как я уже говорил, начальника Монеткинской электрической подстанции), моей матери (диспетчера той же подстанции), меня, Алексея Лапина, ученика пятого класса 2-й Монеткинской средней школы, и двух моих сестёр — Веры и Наташи (последняя работала в нашей городской поликлинике в травматологическом пункте).

Ещё к нам относились: мамина сестра тётка Роза — главный архитектор города Монетки и мамин брат дядя Борис — шофёр Монеткинского таксомоторного парка.

Как видим, род Лапиных состоял из семи человек. Причём первые пятеро занимали нижний этаж нашего дома; тётя Роза и дядя Борис жили на втором.

Род Сиракузовых был представлен самим начальником милиции города Монетки, его женой — старшей билетёршей местного кинотеатра и их детьми: уже знакомыми вам Петром и Павлом, Брониславой — шеф-поваром городской столовой, а также её мужем Михайлой Михайловичем Зарынкиным, который учительствовал в Монеткинской средней школе и воспитывал, таким образом, Петра и Павла, меня и мою сестру Веру. Все Сиракузовы занимали первый этаж соседнего с нами дома; Зарынкины жили в их доме на втором этаже.

Ещё к Сиракузовым примыкали: уже упомянутая бабка Василиса (она жила отдельно на другом краю города), работник сферы обслуживания тётка Галина и её сын Коля (Николай), вернувшийся недавно из армии и работающий председателем нашего городского спорткомитета, а также начальником лодочной станции. Тётка Галина и её сын Коля жили в своём собственном доме — отдельно от Сиракузовых и от нас.

Как ясно из этой таблицы, численный перевес был на стороне Сиракузовых, а если учесть, что старший Сиракузов по роду своих занятий был вооружён пистолетом, то количественный перевес немедленно переходил в качественный.

Были у нас и ещё родственники; я полагаю, полгорода были нашими родственниками, то есть Сиракузовыми-Лапиными, только ходившими теперь, в силу разных причин, под другими фамилиями, но они к нашему рассказу не относятся.

2. Михайла Михайлович пишет книгу, а Вера Лапина придумывает легенду

За несколько дней до того, как мы поссорились с Сиракузовыми, Михайла Михайлович принёс с собой в класс картонку и прикрепил её к доске.

— Что это такое? — спросил он.

На картонке был изображён щит с маленькой серебряной монеткой посредине и разлетевшейся на куски саблей рядом.

Мы во все глаза смотрели на картонку.

— Герб! — первыми сообразили Сиракузовы (иногда они неплохо соображали).

— Верно. Герб. А чей?

— Наш! — снова сообразили Сиракузовы.

— Не ваш, а наш, — сказал Михайла Михайлович. — Древний герб нашего города. А что он обозначает, это вы знаете?

Но ни мы, ни Сиракузовы этого не знали.

— Ничего, сейчас объясню, — сказал Михайла Михайлович. — Во времена татаро-монгольского нашествия… кстати, в каком веке это было?..

— В тринадцатом! — сказали Сиракузовы.

— Хан Батый подошёл к нашему городу. «Я изрублю эту Монетку на куски», — сказал он. Но, как видите, ничего поделать не смог. Батыя нет, а Монетка стоит. С тех пор и появилась в гербе города монетка и рядом сабля, разлетевшаяся на куски…

— Так вот почему наш город называется Монетка! — обрадовались Сиракузовы.

— Нет, — с сожалением сказал Михайла Михайлович, — эта легенда не объясняет название города… Ведь хан Батый уже знал, что перед ним Монетка, следовательно, название возникло ещё раньше… И если вы услышите где-нибудь, скажите мне: я хочу написать книгу про историю нашего города.

Но помочь в таком благородном деле, как написание книги, мы с Сиракузовыми не могли. Выяснить, почему Монетка называется Монеткой, нам, к сожалению, не удалось, хотя мы спрашивали об этом у бабушки Василисы.

И тогда Михайла Михайлович разрешил нам придумать самим, почему Монетка называется Монеткой.

— Вместе придумывать или по отдельности? — спросили Сиракузовы.

— Можете вместе, а можете по отдельности, — сказал Михайла Михайлович.

— Давайте вместе, — сказали Сиракузовы.

И тогда мы сели у нашего общего забора и стали думать.

Никогда раньше и никогда после мы так безнадёжно долго не думали.

Наконец Сиракузовы сказали, что больше они не могут думать: их уже просто подташнивает. Меня тоже подташнивало, но я сказал, что надо ещё подумать. И тут мы увидели Веру — она шла с портфелем: у неё было на один урок больше.

— Что вы тут делаете? — останавливаясь, спросила Вера.

— Да не мешай ты, — досадливо сказали Сиракузовы. — Думаем!

— О Монетке? — сразу спросила Вера.

— О Монетке, — изумились Сиракузовы.

— У нас тоже был урок истории, — пояснила Вера, — и Михайла Михайлович нас тоже попросил подумать… И я уже придумала.

— Что ты придумала? — сразу спросили Сиракузовы.

— Ехал купец на корабле, — буднично сказала Вера, — и обронил в море монетку. А больше монеток у него не было. Тогда он слез с корабля и всю свою жизнь осушал это море. Так возник наш город Монетка. И вот почему вокруг нашего города нету ни одного болота… Я ещё не совсем хорошо придумала, но я ещё придумаю…

Мы с Сиракузовыми посмотрели друг на друга. В мире происходило что-то удивительное: мы, трое мужчин, бились над этой проблемой час, а тут приходит какая-то девчонка и придумывает всё за пять минут!..

— Ну, хорошо, — вставая, сказали Сиракузовы, — здесь и думать особенно нечего было… ерунда какая-то… «ехал купец на корабле…» Совершенно не научное объяснение…

Но мы-то видели, что у Веры получилась просто железная легенда: ведь болот вокруг нашего города действительно не было!

3. Дядя Борис

Вечером на кухне меня поджидал дядя Борис.

— Хорошо, что ты пришёл, — сказал он. — Тороплюсь на работу…

То, что он торопится, было и так ясно: он ел щи прямо из кастрюли, отодвигая бороду краюхой хлеба в сторону, чтоб борода не мешала.

— Так вот, насчёт легенды, о которой ты спрашивал. Придумал я её, придумал. У нас, у шофёров, голова тоже неплохо работает… — Он покосился на часы и отложил краюху в сторону. — Значит, так. Шла по дороге машина «Студебеккер»…

— Что? — спросил я.

— «Студебеккер», — пояснил дядя Борис.

— В восемнадцатом веке?

— А что? — Но, почесав бороду, шумно вздохнул. — Верно. Как же я так не додумал? Машин ведь тогда не было… Но ты не волнуйся: я у других шофёров спрошу… Мы всем автопарком выдадим такую легенду…

— А я не волнуюсь, — сказал я.