Читаем без скачивания Оканогган-Лип - Кэролин Джилмен

Кэролин Ив Джилмен

Оканогган-Лип

Городок Оканогган-Лип стоял на берегу реки в уютной пасторальной долинке между грядами отлогих холмов на юго-западе Висконсина - в краю маслоделов и сыроваров, светлых лиственных рощ и пастбищ, покрытых сочной и мягкой, как мех норки, травой. Два века назад это был самый обычный поселок при лесопилке, теперь же Оканогган-Лип превратился в тихий провинциальный городок, утопающий в густой листве старых деревьев. Вдоль Главной улицы, идущей параллельно реке, выстроились старомодные кирпичные лавочки, чьи витрины были забраны затейливыми коваными решетками. Каким-то образом Оканогган-Лип удалось избежать и Сциллы франчайзинга [1], и Харибды эксклюзивных бутиков, поэтому если вам хотелось гамбургеров, вы шли в кафе Эрла, а если вам нужно было душистое мыло, то для этого существовала аптека Майера. В парке перед старым зданием городского муниципалитета стоял обсиженный голубями памятник героям войны за Независимость, и мистер Уодворт все так же вывешивал на флагштоке государственный флаг. Тишь да гладь царили в городке; порой могло даже показаться, что большой и бурный мир, о котором рассказывали в новостях кабельных каналов, был выдумкой журналистов, и что Соединенные Штаты продолжали существовать без всяких потрясений.

Провинциальные американские города сильно изменились с тех пор, как Синклер Льюис назвал их тихими заводями, где правят бал конформизм и тупое самодовольство. Оплотом воинствующего мещанства и провинциальной ограниченности стали благополучные пригороды гигантских мегаполисов, где оседал так называемый средний класс. Что касалось крошечных, затерянных в сельской местности городков, то их жителей отличала разве что некоторая эксцентричность. Именно там на душу населения приходилось больше всего переквалифицировавшихся в скульпторы сварщиков, кустарей-кукольников, индивидуалистов со своим собственным мнением, а также людей, способных относиться ко всем вышеперечисленным чудачествам благожелательно и терпимо.

Завоевание Земли и последовавшая за ним оккупация почти не затронули Оканогган-Лип, как, впрочем, и большинство провинциальных городов Среднего Запада. Мало кто из местных жителей видел по-работителей-уотессунцев воочию (телевидение, разумеется, не в счет).

Поначалу, правда, уязвленное чувство национальной гордости вызвало робкие попытки организовать что-то вроде кампании гражданского неповиновения, однако стоило завоевателям снизить налоги и отменить некоторые ограничения (как они и обещали), и число недовольных резко пошло на убыль. Население по-прежнему недолюбливало оккупантов, однако покуда уотессунцы занимались своими делами и не лезли в чужие, простые граждане склонны были мириться со своим положением.

Но все изменилось одним субботним утром, когда Марджи Селен-жо, жившая в доме-фургоне на обочине шоссе №14, ворвалась в город на своем подрессоренном «шевроле», подскакивавшем на выбоинах не хуже необъезженной лошади, и принялась рассказывать всем и каждому, кто только готов был ее слушать, как уотессунская армейская колонна проехала на рассвете мимо ее дома и свернула на дорогу, ведущую в направлении старой мельницы к северу от города. Там, по всей видимости, пришельцы собирались встать лагерем. Почти в то же самое время в доме мэра Оканогган-Лип раздался телефонный звонок. Стоя босиком в собственной кухне, мэр Том Эбернати впервые в жизни разговаривал с капитаном уотессунской армии, который на хорошем английском сообщил, что в соответствии с решением оккупационных властей город будет незамедлительно снесен, а население - эвакуировано.

Услышав новости, жена Тома, Сьюзен, которая никак не могла освоиться со своим новым статусом «гражданского населения, проживающего на оккупированной территории», даже перестала готовить бутерброды с арахисовым маслом, предназначавшиеся для их двух сыновей, и возмущенно заявила:

- Они не могут так поступить с нами! Что они там о себе воображают?!

Том Эбернати был спокойным, но слишком худым мужчиной лет сорока, состоявшим, казалось, исключительно из костей, суставов и острой челюсти. Работа мэра не была для него основным занятием - в городе у него имелось небольшое, но довольно успешное предприятие по оптовой торговле строительными материалами. Мэром Том стал таким же путем, каким изредка оказываются у власти простые, порядочные люди. Во всем был виноват инстинкт самосохранения. Устав иметь дело с живыми ископаемыми - членами городского совета, которые управляли Оканогган-Лип еще с восьмидесятых годов, Том выдвинул на выборах свою кандидатуру, пообещав проводить в жизнь те простые принципы, какие он нередко отстаивал в частных разговорах. В результате он был избран подавляющим большинством - «за» проголосовали триста семьдесят четыре человека, «против» - сто двадцать три.

Сейчас он почесал в затылке, как делал всегда, когда чувствовал себя озадаченным, и ответил:

- Я думаю, уотессунцы могут поступать так, как им заблагорассудится.

- В таком случае мы должны отбить у них охоту лезть в наши дела, - отрезала Сьюзен.

За семнадцать лет совместной жизни еще не было случая, чтобы Том сказал, будто что-то невозможно, а Сьюзен не восприняла его слова как личный вызов, как стимул сделать это «что-то» всенепременно. Никакого противоречия в этом не заключалось - так функционировал их брак.

Но Тому и в голову не могло прийти, что его жена не побоится применить свои способности против захватчиков из космоса.

Заседания городского совета в Оканогган-Лип не отличались строгим протоколом, поэтому некоторые члены муниципального управления частенько позволяли себе опаздывать или вовсе не являться на свои рабочие места. Но сегодня перед ними должен был выступить офицер уотессунской армии, поэтому все официальные лица собрались в мэрии задолго до назначенных пяти часов. К этому времени им уже было известно, что сносу подлежит не только Оканогган-Лип. Все четыре городка, выстроившиеся один за другим вдоль Четырнадцатого шоссе, были окружены оккупационными войсками, командиры которых тоже намеревались выступить перед членами местного самоуправления ровно в пять пополудни. Это последнее обстоятельство никого не удивило: все военные операции захватчиков отличались безупречной координацией.

Прибытие капитана уотессунских сил прошло почти незамеченным. Два армейских вездехода, выкрашенных в грязно-песочный маскировочный цвет, промчались по Главной улице и остановились перед зданием муниципалитета. Двое пришельцев, прибывших в первом вездеходе, двинулись к дверям. Трое солдат из второго вездехода взяли машины под охрану, сдерживая активность зевак. Их оружие, впрочем, оставалось в кобурах. Судя по всему, пришельцы не стремились раздувать страсти.