Читаем без скачивания Седьмой круг Зандра - Вадим Панов

Вадим Панов

Седьмой круг Зандра

Раньше люди называли её Землёй. Просто Землёй, потому что это слово вбирало в себя все возможные смыслы. Потому что оно подходило и для клочка суши посреди безбрежного океана, и для огромной страны, привольно раскинувшейся на два континента, и для планеты, методично нарезающей круги вокруг тёплого жёлтого карлика. Всё это было Землёй — цветущей даже в пустыне и щедрой ко всем. Земля была основой мира и самим миром. Та Земля, которой больше нет.

Тот мир сгорел в ярчайшем Времени Света, и слово стало старым.

Или же людям стало стыдно называть то, во что они превратили свой мир, Землёй. Но как тогда? Новой Землёй? Нельзя, потому что новое должно дарить надежду и ожидание. Страшной Землёй? Честно. Но ещё более стыдно. Ни у кого не повернулся язык обозвать место своего нынешнего обитания так, как оно того заслуживает.

И тогда пришло слово — «Зандр».

Оно имело куда меньше смыслов, чем Земля, но с доскональной точностью определяло то, где выживали помнящие старый мир люди.

Зандр — это камень.

Зандр — это пустыня.

Зандр — это война.

— Карлос! Назад! Назад, сказал!!

— Я их удержу!

Тяжеленный пулемёт раскочегарился до полной невозможности, идёт на мировой рекорд скорострельности, и пули, кажется, нетерпеливо подталкивают одна другую, желая поскорее вырваться на свободу. И добраться до цели. Убить…

Грохот. Неимоверный грохот. В том числе — в эфире, однако ответ Карлоса слышат все. Он остаётся, ибо считает, что так будет правильно.

— Назад, дубина!

— Удержу!

— Фрай! Корыто! Отступать! Карлос прикрывает!

— Мы видим!

Взрыв. Два подряд взрыва, но они проходят мимо парней. Первый — за спинами, с перелётом. Второй снаряд Уроды пустили слишком низко, и он врезается в давным-давно подбитый танк. Рвёт башню, та подскакивает, но невысоко, крутится, словно в недоумении, и врезается в камень справа от Карлоса Флегетона, щедро осыпая его острыми осколками.

— Уходите!

— Уже!

Фрай и Корыто — не дураки, опыта у них полно, сразу поняли, что апостол и прикрывает их, и оттягивает на себя огонь, и рванули назад, к броневику, к последней уцелевшей машине конвоя, автоматическая пушка которого как могла поддерживала оставшегося на линии соприкосновения Карлоса.

— На месте!

— На месте!

Проскочили через пули, гранаты и неуправляемые ракеты, которыми расстреливали отряд Уроды, укрылись за огромным валуном, передохнули и присоединились к отбивающимся друзьям, помогая спастись тому, кто обеспечил им путь к спасению.

— Карлос! — орёт в микрофон Садыков. — Уходи! Твоя очередь, баран! Уходи! Пошёл назад, гад! Назад!

Это была засада.

Засада!

И они попали в неё, как новобранцы. Старые опытные вояки, много чего повидавшие и много чего натворившие, попали, словно кур во щи. Расслабились. Доверились разведывательным дронам, сообщившим, что зона чиста, и расслабились. Забыли, что вокруг — Зандр. Хитрый, беспощадный, злой Зандр, обманщик и предатель… Забыли… И нарвались на труппу Цирка Уродов. Которая почему-то решила не пускать их в Субу. Без предупреждения — просто решила. Это Зандр, здесь бывает. И место для засады Уроды выбрали идеально: справа глубокая расселина, слева скалы, узкая дорога, по которой приехали спецназовцы, здесь расширялась, образуя ровную и довольно большую площадку, и именно на ней разыгралась драма.

Вместо плановой поездки — разгром. Грузовик догорает, танк подбит, два багги получили из гранатомётов, и отбивается только броневик, вокруг которого сгрудились последние бойцы. А не разбили их только потому, что среди влетевших в засаду спецназовцев наличествовали две боевые единицы особой мощности — воины в защитно-стрелковых комплексах «Апостол». Совершенные киберпротезы, композитная броня последнего предвоенного поколения, четырёхствольные пулемёты на электрическом приводе — ЗСК напоминали боевые скафандры из так и не наступившего будущего… А может — из наступившего. Ведь ЗСК все-таки появились.

И пусть их было крайне мало, зато они могли перевернуть ход любого сражения. Даже катастрофически неудачного.

Апостолы сидели на танке, взрыв сбросил их, но и только — чтобы повредить системы ЗСК, одного лишь полёта на двадцать метров недостаточно, — и пришедшие в себя бойцы немедленно атаковали противника. Дима Крокодил ушёл левее, к скале, помогая отступить разведчикам с разнесённых багги. При этом Крокодил удачно маневрировал за разбросанными повсюду валунами и ухитрился уйти с минимальным количеством прямых попаданий в броню. А вот Флегетону, которому выпало прикрывать танкистов, пришлось выйти на открытое пространство.

— Крокодил! Закрой Карлоса! — Капитан Садыков двигался в броневике, только поэтому остался жив и теперь командовал боем. Пытался командовать: — Крокодил!

— Не надо!

— Почему?!

Но вместо Карлоса ответил водитель броневика:

— Наблюдаю движение по склону! Нас обходят.

Ползущие назад спецназовцы должны были вот-вот выйти из зоны поражения, и засевшим на скале Уродам пришлось идти вперёд.

— Татарин, давай назад! — вышел в эфир Флегетон. — Я прикрою.

Четырёхствольный монстр ударил в скалу, разрывая камни и тела Уродов.

— Карлос, бегом к броневику!

— Уводи людей!

— Карлос!

Взрыв. Впереди появился танк — Уроды заторопились. Ещё два взрыва. Пушка броневика отвечает, но противостоять 135-мм орудию она не в силах. А там ещё ракеты. И пристрелянные гранатомёты в руках подбирающихся бойцов. И между Цирком и остатками спецназа только апостол.

— Уходите!

Сдаётся даже Крокодил. Понимает, что кто-то должен закрыть собой отступление, и сдаётся. Бурчит в эфире:

«Так надо, Татарин!»

И Садыков соглашается:

«Надо».

И сжимает кулаки в бессильной ярости.

Надо.

Надежда лишь на то, что Карлос не самоубийца, что не останется в огненном аду дольше, чем нужно, успеет… И ещё — что повезёт и мощный ЗСК не будет повреждён и вынесет бойца.

Взрыв, взрыв, пули… Снова взрыв.

Броневик ползёт задом, подставляя Уродам толстую лобовую броню, подальше от огненного мешка, в который их заманили, подальше от смерти… Долго преследовать не будут — это понимают спецназовцы, это понимают Уроды. К тому же, если остатки колонны пройдут свой километр и вывалятся на бесплодную равнину, роли поменяются: Уродам придется выходить из узкой горловины под огнём жаждущих мести спецназовцев. Цирк этого не хочет и делает всё, чтобы добить колонну.

Взрыв, взрыв, взрыв…

И две главные цели: удаляющийся броневик и мечущийся от валуна к валуну апостол.

ЗСК не только прочный — ЗСК быстрый. С виду громоздкий, но в действительности в нём можно танцевать, и бегать наперегонки, и долго не уставать. Настолько долго, насколько хватит радиотабл. ЗСК разрабатывался для того, чтобы боец провёл на поле боя как можно больше времени, и Флегетон пока поддерживает реноме производителя.

Флегетон — настоящий мастер, как будто родившийся в ЗСК. И не в каком-нибудь роддоме, а здесь родившийся — на поле боя. Флегетон знает, что нужно делать, куда бежать, когда остановиться и стрелять, а когда укрыться. Он всегда на шаг впереди Цирка. Пока — впереди, но в этом — залог его выживания. Осколки и пули хлещут по броне, но Карлосу везёт — ни одного прямого попадания из чего-нибудь действительно убойного. А пули не заставят его даже споткнуться.

Бросок за валун, схема «ёж» — здоровенный скафандр сворачивается клубком, а дополнительные бронированные щитки автоматически закрывают наиболее уязвимые места, — взрыв. Мощный. Совсем рядом. Схема «бой», и тяжёлые пули в клочья разрывают двух Уродов. Бросок за следующий валун…

— У тебя получится, — шепчет Садыков. Флегетон не отвечает, но Татарин знает, что услышан. — Беги, брат, беги!

Броневик почти на равнине, они почти спаслись, но Карлос ещё под огнём, который становится злее с каждой секундой — Цирк хочет отомстить тому, кто сорвал его замыслы.

— Беги!.. Не ты!

Но поздно: Крокодил рвёт вперёд, собираясь прикрыть напарника, оттянуть хотя бы часть огня на себя, Крокодил долго держался, понимая, что лучше потерять одного апостола, чем сразу обоих, но теперь плюнул и бежит. Крокодил торопится, но не успевает.

Взрыв.

Флегетону все-таки не повезло: две, а может, и три гранаты сразу. И не просто рядом, а во время прыжка — Карлос пытался выйти из опасной зоны, — в тот самый миг, когда весьма весомая масса ЗСК находилась в воздухе. Взрыв. Один, но их было не меньше двух. Одновременно. И ударная волна легко, как теннисный мячик, забрасывает тяжеленного апостола в расселину.

— Нет!

— Крокодил! Назад!