Читаем без скачивания Волчий пасынок - путь к сухому морю - Виталий Обедин

Обедин Виталий

Волчий пасынок - путь к сухому морю

От автора:

Года два назад я пытался начинал цикл фэнтэзийных новелл и повестей о мире Таннаса - мире. Замыслы были большие, размах грандиозный - проследить новеллами за историей мира от начала и чуть ли не до дня ссудной битвы.

Мной были разработаны около 25-30 персонажей-героев и примерно столько же циклов по 2-4 новеллы. Увы, не получилось. Скорее всего, погубил гигантизм. Я немного остыл и сложил папки с хрониками Таннаса в шкаф. После полуторагодовой работы у меня набралось порядка сорока начатых и незаконченных (сам удивился) вещей. Некоторые ограничивались лишь эпизодами, другие отрывками. Закончена же была лишь одна повесть - самая серединная. Эта повесть о Волчьем Пасынке, Гае Канне, открывавшая цикл "Сухое Море" - о приключениях на юге Таннаса. Сухое море - обширная пустыня зыбучих песков, по которой медленно ползают суда-пескоходы.

Сам Гай наравне с борийцем Олекшей Буреломом (он же Хаген) задумывался центральным героем нескольких циклов. Не исключено, что когда-нибудь я все-таки начну двигать цикл, а пока предлагаю вашему вниманию эту повесть.

Виталий Обедин (OPTIMUS)

ВОЛЧИЙ ПАСЫНОК:

ПУТЬ К СУХОМУ МОРЮ

"Особливо же примечательны воины, милостью Урана, денно и нощно хранящие от недоброй злодейской руки благословенные тела членов императорской династии Урануса. Воины, народом империи, недобро именуемые Пасынками Крылатого Волка. Верное же им название - Черная Имперская Гвардия. Истинно свидетельствую, лучших бойцов земля еще не носила, бо как сии воины быстры телом аки мыслью и сильны сверх обычного вдвое. В мастерстве владения оружием им опять же не сыскать равных. Но не только этим славны гвардейцы, оберегающие подножье Эбенового Престола. Верность их превосходит выучку и боевое умение потому как сызмальства особыми наставниками колдунами приучаются они к непоколибимой верности своему императору."

Краткий трактат графа Ована Никорима, рыцаря из Цидарума "О всякого рода воинских премудростях, а также о известных военных организациях"

ПРОЛОГ

Ночь умирала.

Близилось утро.

До появления над горизонтом солнечного диска нужно было ждать еще по меньшей мере часа три, но приближение утра уже чувствовалось. Свинцово-черный ночной мрак, пронизанный холодным блеском неизмеримо далеких серебристо-синих звезд, щедро рассыпанных по небосклону постепенно редел, становился все более прозрачным, терял свою недобрую, почти осязаемую физически густоту и непроницаемость, вбирая в себя предутреннюю серость. Круглобокие ночные светила Таннаса - Сарг и Дуранда потускнели, превратились блеклые плохо различимые окружия.

Бледно-голубая Дуранда уже почти растворилась в серо-голубом небе, но Сарг, именуемый также Колдовской Луной и даже Злым Оком, еще продолжал отсвечивать красным, походя на злобный налитый кровью зрачок неведомого божества.

В предрассветной тишине, не нарушаемой даже едва слышным шелестом трущихся друг о друга степных трав, нещадно иссушенных в полуденный зной, под внимательным и недобрым надзором Злого Ока стремительно и беззвучно мчал огромный черный зверь. Это был волк. Крупный, поджарый хищник с угольно черной шерстью, большой лобастой головой и широкой крепкой грудью. Сильные лапы волка легко касались сухой земли, тугие мускулы прорисовывались под кожей, словно скрученные в узлы веревки. Серо-стальные глаза хищника уверенно смотрели перед собой.

Волк бежал всю ночь, но в его мягком скользящем беге никак не ощущалось тяжелой, вяжущей движения усталости. Только плотный, перевязанный широкими кожаными ремнями сверток, крепко сжатый в пасти, тяготил голову зверя к земле. Из свертка торчали узкие ножны, искусно сработанные из дорогого черного дерева, на котором заметно выделялись тонкие серебряные скобы.

Степь сделалась неровной, то и дело стали попадаться небольшие возвышенности, покатые округлые холмы - начиналось природное предпустынное пограничье. Волк замедлил бег. Перешел на упругий рысящий шаг. Его острые треугольные уши, до того прижатые к голове, ожили, пришли в движение. Подрагивая, они чутко вбирали в себя редкие звуки, выхватываемые из тишины. Влажные ноздри волка затрепетали, уловив новые запахи. Слабые и далекие, они доносились, задуваемые с запада робким холодным ветерком, настолько слабым, что он был почти бессилен даже пошевелить траву, местами еще пробивающуюся сквозь песчаные наносы. Волк взбежал на холм и остановился, выпустив сверток из пасти. Влажно блеснули белые клыки. Умные серые глаза хищника устремились на запад, откуда доносились холод остывших за ночь песков и запахи - дыма, лошадей, и, особо сильный, резкий неприятный запах верблюдов и слонорогов : запахи всего того, что неизменно окружает путешествующих или остановившихся на отдых людей.

Там была дорога, уходящая в пустыню - одна из множества дорог, воедино сплетающихся в Большой Караванный Путь, прорезающий материк от берега до берега, с юга на север и с востока на запад; от суровых заснеженных лесов Хейбадора до жарких влажных дебрей Юмахавы и от причудливо изрезанных побережий Брандонора, до земель Велены.

Волк подогнул задние лапы и сел. Глаза его все еще смотрели на запад, в сторону невидимого из-за гряды поросших травой холмов, людского стойбища, но мысли уже были полны другого содержания. Волк задрал голову к небу, и кровавый Сарг хищно отразился в его серо-стальных глазах.

1

Вырванный из сладких объятий сна Табиб Осане, доверенное лицо, старый друг и начальник охраны каравана богатого купца Фахима бан-Аны из Ишша, богатого города в пресветлом и славном во всех Четырех Больших Южных Землях султанате Шарума, недовольно поморщился. Быстро поднявшись с мягкого тюфяка, он наскоро сполоснул лицо водой из маленького медного таза, стоявшего в углу походного шатра, запахнул полы халата и принялся торопливо обматывать бедра длинным широким поясом из цветастого шелка. Покончив с этим занятием, он заткнул за пояс кривой и тяжелый шарумский меч и поспешил к пологу, поднятому рукой ночного дозорного. Осане был большим грузным человеком с жестким волевым лицом, хранящем след косого сабельного удара, и толстыми сильными рукам, уверенно проложившими своему хозяину путь к тому положению в обществе, какое он занимал ныне.

У выхода из шатра Табиба поджидал воин-онокгол в легких пластинчатых доспехах и округлом, отсвечивающем медью шлеме.

- Где? - кратко спросил начальник караванной стражи.

Онокгол молча вытянул руку и указал направление.

- Идем.

Быстро двигаясь, мужчины пересекли погруженный в предрассветную - самую крепкую - дрему караван и вышли на окраину лагеря, где выставленные на ночь дозорные, двое невысоких, но плотных, крепко скроенных добальтарцев с морщинистыми треугольными лицами, внимательно стерегли каждое движение спустившегося с холмов незваного гостя. Один из добальтарцев держал чужака под прицелом вполовину натянутого сборного рогового лука, у другого наготове было любимое в Добальтарском мальберате хвостатое копье - короткое, с утяжеленными свинцовыми грузилами кисточками-хвостами из конского волоса и широким кинжалоподобным наконечником. Он держал его в правой руке, левой выставив вперед жарко пылающий факел.