Читаем без скачивания Волки ночью воют - Алекс Данте

Алекс Данте

Волки ночью воют

Посвящаю маме и всем мечтателям

Бегите быстрее волков, дети мои

Ты знаешь, у волков есть свой Бог.

Он живет на луне, что в небе ночном.

Он живет там один, он совсем одинок.

Задевает от скуки звезды крылом.

Ты знаешь, волки умеют мечтать.

Может, они хотят быть цветами,

Чтобы осенью дождь смог их поливать,

А ветер играть с лепестками.

Ты знаешь, волки умеют любить.

Они романтичны в природе.

Заберутся наверх и начнут ночью выть,

И просить о хорошей погоде.

Ты знаешь, волки умеют прощать.

Они уважают друг друга.

Стая готова своих защищать.

Честь — это волчья заслуга.

Ты знаешь, когда волк умирает,

Его душа летит за чертог.

И все волки воют и знают,

Там его ждет волчий Бог.

Собрание первое

Месяц будет долгий

В округе только злые — злые волки

А ты для них заблудшая барашка

Напугано бежишь

Palina — Месяц

***

Первое правило Теней

— Не привязывайся

Второе правило Теней

— Не мсти

Третье правило Теней

— Не предавай

***

Пролог

Облачные ставни схлопываются, накрывая город холодом и настороженностью. Мои кожаные ботинки, на которые я потратила свои последние деньги, уже грязные после нескольких луж и сущности заброшенного мира. Оно того стоило.

Дома поднимаются из-под земли и растут ввысь как столетние деревья, наполняясь паразитами. Впереди красный светофор. Я останавливаюсь, может, чисто из вежливости, может, поддавшись установленным правилам.

Хотелось бежать. Далеко. За океан, на Большую Землю.

Поднимаю голову и выпускаю облако пара, совсем как дымящие трубы заводов и те крутые парни, ощущающие себя насытившимися драконами.

Не люблю такую погоду. Да и этот город тоже.

Пока стою, снимаю свои черные перчатки и кидаю их в мусорный бак. На холоде пальцы быстро мерзнут, и я прячу их в карманах.

Где-то недалеко едет машина правосудия. Ее отчетливо слышно, звук сирены отталкивается от стен зданий и проносится по улицам. Я закрываю глаза и представляю маршрут автомобиля. Повернул налево на перекрестке, проехал вдоль торгового центра, остановился на углу сигналя нерасторопным водителям.

Я улыбаюсь, закрываю глава и жду.

Жду.

Жду.

Мне нравится эта игра.

Сирена становится громче.

Я улыбаюсь еще шире, нащупывая в карманах некие предметы, и сжимаю их для верности.

Злодеев никто не любит. В детских сказках волков убивают охотники, супергерои одерживают победу над монстрами, зло наказывают. Нас учат, что в конце истории должен быть хэппи-энд. Поцелуй любви. Победа. Но это не всегда так.

Пора миру узнать другую сторону этих историй.

Автомобиль поворачивает и мчится по улице мимо высоток. Между нами всего несколько десятков метров.

Я открываю глаза, откидываю капюшон, и срываюсь с места.

Погоня началась.

Heathens — Twenty One Pilots

Все мои друзья — отморозки, так что осторожнее

Жди, пока они не спросят, кого ты знаешь

Прошу, не совершай необдуманных действий

Ты не знаешь и половину того, на что они способны

Heathens — Twenty One Pilots

Тихо воют волки где-то, обойдем их, ружей нету

Е. В. Антонюк

— А вот и наша принцесса, — произнес парень на подоконнике. Между пальцами у него была сигарета. Он зажал ее костяшками, словно хотел кинуть в мусорную корзину или с тем же желанием запустить в космос. Дыма не было. Как и запаха. Хотя от сигареты осталось уже всего ничего.

Эби остановилась, не дойдя до подоконника пару ступеней, и покачала головой. Он обещал бросить. Когда-нибудь:

— Все смерть в гости ждешь?

— Чай остывает, — отшутился Кай и улыбнулся. Его светлые, белокурые волосы опускались все ниже и ниже, закрывая брови и почти доходя до глаз. Грязно-серая толстовка казалась слишком большой для такого худого тела. — А коль все смертники, драмы не будет.

— Тебе бы постричься.

— На смертном одре, — парень покрутил сигарету и шмыгнул носом.

Иногда Кай выглядел как живой мертвец. Он был худой, неотесанный и какой-то болезненный.

— Ты чем-то болеешь? — спрашивала его Эби. — Рак, или типа того?

— Или типа того, — эхом отзывался Кай.

Он передвигался совершенно бесшумно, словно хищник, заметивший добычу. Появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда. Это напрягало, но не пугало.

Страх — первое, от чего помогают избавиться.

— Чего припозднилась, — спросил Кай, когда Эби уже повернулась к нему спиной. Девушка вздохнула и медленно обернулась.

— Меня уволили. Там был особо неадекватный посетитель и настроение у меня было паршивое… — Эби нова приблизилась к парню и соединила ладони в молебном жесте. — Пожалуйста, не говори Рагнару. Честное слово, я признаюсь, только попозже. Я и так на прошлой неделе сплоховала, да и он в последнее время какой-то нервный.

— Будешь должна.

— Если это будет как в тот раз… — ей пришлось подлить краску в шампунь Табаки, за что он за ней гонялся полуголый с мокрым полотенцем и орал.

— Посмотрим, — парень затушил сигарету. — Так ты пару часов гуляла?

— По парку. Ты же знаешь, мне надо куда-то деть свой гнев. А там как раз был ветер.

— Простудишься, я дам тебе по шее.

Эби ничего не ответила, поскольку знала, что это никогда не произойдет, затем поднялась на пятый этаж и исчезла в квартире.

На двери отсутствовал какой-либо замок, поскольку никто в здравом уме в эту часть города не сунулся бы, а для своих вход всегда был открыт. Такая вот уверенность собственной сохранности в одном из преступных районов. Ты достигаешь такого дзена не сразу, но потом тебе нравится мысль, что безопаснее всего в самой гуще опасности.

Эби прошла внутрь коридора и нагнулась, чтобы не задеть развешенное белье, растянувшееся на веревке от шкафа до крючка на двери Рагнара. Чьи-то мокрые черные трусы с черепушками задели ее лоб. Девушка скривилась, сморщив нос, и шагнула в проем, ведущий на кухню.

Ви как всегда умостилась на своем любимом стуле с резными подлокотниками, закинув ногу на ногу. В руке она изящно держала курительную трубку, от которой шел неприятный табачный запах. Эби махнула у себя перед лицом рукой, стараясь отогнать дым, но, видимо, Ви сидела здесь уже давно и запах успел завладеть окружающей обстановкой. Афродита (а это прозвище говорило само за себя) лишь отдаленно хмыкнула, даже не поднимая своего взгляда. Таким образом она как бы говорила: «Потерпишь, милочка».

Эби подошла к плите и подняла