Читаем без скачивания Литературная Газета 6525 ( № 37 2015) - Литературка Литературная Газета

Собиратель подвигов

Собиратель подвигов. Сергею Сергеевичу Смирнову –100 лет

Литература / Первая полоса

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: литературный процесс

Сергей Сергеевич Смирнов до сих пор остаётся в советской литературной истории фигурой во многом тайной. Его биография пронизана скрытыми смыслами. И это несмотря на всю очевидность и успешность его официальной чиновничьей карьеры. Он занимал несколько очень значительных постов. Входил в самую верхушку советской писательской номенклатуры. Почти вся его человеческая история развивалась внутри советской власти, без неё он едва ли представлял себе мировое устройство, и все его идейные и художественные движения вне зависимости от их векторов были «советскоцентричны», не выходили за пределы коммунистической вселенной. Он из того великого поколения поступивших в Литературный институт в 1941 году, которое почти всё осталось на полях сражений, а те, кому удалось вернуться, жили, как говорится, «за того парня», а то и за нескольких. Его причисляли к представителям литературных либералов советского разлива. Этому есть причины. Но не всё тут связывается.

Ведь именно Сергей Сергеевич Смирнов председательствовал на писательском собрании, призванном осудить Пастернака. Можно, конечно, этот факт стыдливо замалчивать. Ведь по постсоветской литературной мифологии место во главе президиума должен был занимать кто-нибудь из лагеря охранителей. А Смирнов к охранителям точно не принадлежал. Можно выдвинуть версию, что у Смирнова не было другого выхода и ему пришлось вести это судилище не по своей воле. Но что так повлияло на него? Страх перед партийным начальством? Не очень верится, что фронтовика можно было запугать и принудить выполнять то, что ему глубоко чуждо. Не стоит ли поразмышлять о том, что поступок Пастернака вызвал солидарное возмущение литераторов вовсе не смутной идеологической составляющей, а тем, что Борис Леонидович необдуманностью своего демарша навлёк властное подозрение на весь писательский цех, только начинавший социально встраиваться в новую, не сталинскую реальность, где уже не надо было делать различия между теми, кто сидит за письменным столом и на лагерных нарах? И советский писатель-фронтовик Сергей Смирнов вполне мог это возмущение разделять.

Не этот ли праведный гнев заставил его несколько позже подписать письмо, клеймившее Солженицына и Сахарова? Однозначных ответов на эти вопросы нет. И не может быть. Слишком запутанной и сложной выдалась эпоха, в которой жил и творил Сергей Сергеевич Смирнов. Эпоха, в которую он написал свою знаменитую «Брестскую крепость», выдающийся образец документальной прозы. Он работал над ней, как добровольный крепостной, оставив иные планы и замыслы, посвятив долгие годы сложнейшей задаче – воссоздать исторические события во всей полноте. От стал настоящим смотрителем Брестской крепости, хроникёром подвига её героических защитников, хранителем её мужества.

Не все знают, что благодаря его усилиям 9 Мая стало государственным праздником в 1965 году. Он всегда переживал из-за недолговечности людской памяти. Он отдал все свои силы, чтобы имена неизвестных героев стали известными.

Было время, когда о Сергее Смирнове почти не вспоминали. В роковых 90-х никакие герои не надобились. А тем более те, кто возвращал героев из небытия, давая им новую жизнь в бессмертной славе. Теперь его фигура всё больше выглядит объёмной и цельной. Свою личную крепость он не сдавал до конца. Знал он ли сам, что в ней?

Ностальгия по девяностым

Ностальгия по девяностым

Общество / Первая полоса / Злоба дня

Московские челночницы. Москва, 1998

Фото: ИТАР-ТАСС

Теги: общество , политика , развитие

На минувшей неделе на «Фейсбуке» один из сайтов культурно-либеральной направленности предложил флешмоб – присылать и размещать личные фотографии 90-х годов. Казалось бы, невинная, интересная затея. Пусть люди покажут себя и на других посмотрят: какими они были в далёкие уже годы и как всё тогда было.

Но почему-то эта акция совпала по времени с проведением в Москве в минувшее воскресенье фестиваля «Остров 90-х», организаторы которого вознамерились представить всё лучшее, что было в культуре того времени, – новую музыку, медиа, литературу, новый кинематограф, а также моду и развлечения. Мол, вот оно, лучшее. А то кто-то называет эти годы лихими – от слова «лихо», «беда».

Конечно, как говорится, времена не выбирают, в них живут и умирают. И даже военное лихолетье, даже самые чёрные годы содержат в себе разные краски.

Но в данном случае под видом предложения «вспомнить о хорошем» явно просматривается замысел обелить эти времена, представить их в гораздо более выгодном свете, чем они были. И явно не просто так проект осуществляется при поддержке фонда «Президентский центр Б.Н. Ельцина» (Ельцин Центр).

Да, тогда появилось такое, что в итоге проросло добрыми всходами, но было гораздо больше того, от чего страна и люди до сих пор не оправятся и что пришлось потом неимоверными усилиями исправлять и президенту, и законодателям, и всем нам, кто выжил.

Многие из пользователей «Фейсбука» уловили скрытый смысл затеи. Один из них написал: «Я бы опубликовал снимок Дениса из 11-го класса, который не пришёл на выпускной, потому что его в кровь избил пьяный отец – офицер ВВС, который от безденежья и безнадёги («торговать я не умею и не буду») колотил мать и трёх детей, а потом умер как собака зимой в сугробе».

В одном из ближайших номеров «ЛГ» вернётся к теме и представит авторитетное мнение об этом замысле.

Калмыцкая степь

Калмыцкая степь

Литература / Первая полоса / Стихи на первую полосу

Теги: современная поэзия

Николай САНДЖИЕВ

Здесь лица у людей обожжены

На солнечных и ветреных просторах.

Здесь вымя новорожденной луны

Целуют нежно синие озёра.

Здесь гривы трав все на пробор – хоть плачь –

Причёсаны, как водится, от веку.

Здесь тянет к небу ветви карагач,

Не ведающий сроду дровосека.

Здесь пахнет одуряюще полынь,

Здесь мамонтов ровесники – сайгаки –

Летят, пронзая вечную теплынь,

На этот запах стрелами в атаке!

Курганы здесь разбужены зарёй,

Пыль времени глотают наудачу.

Здесь над солончаковою корой

Дождями небеса нечасто плачут.

Здесь жизнь кипит и снова, и опять!

Душою эту истину приемлю.

И здесь совсем не страшно умирать –

Ведь превратишься ты в родную землю!

Здесь у земли и неба – общий край,

Пронизанный насквозь лучами солнца.

И если где-то есть на свете рай,

Калмыцкой степью этот рай зовётся!

Поэтическая подборка

Увидеть ребёнка

Увидеть ребёнка

Книжный ряд / Первая полоса / Книга недели

Теги: Эмир Кустурица , Сто бед

Эмир Кустурица. Сто бед: Рассказы / Пер. с французского М. Брусовани - СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2015. – 256 с. – 10 000 экз.

Эмир Кустурица – человек разнообразных и ярких дарований. Актёр, режиссёр, музыкант. И вот теперь он выступил как автор прозы. Сборник рассказов «Сто бед» развивает ту эстетику, что принесла её автору и мировую славу, и народную любовь. Прозаик Кустурица ходит по тонкой грани реализма и абсурда, смешивая реальность с фантазией, естественное с необычным, доброе с циничным. Действие всех рассказов происходит в Социалистической Республике Босния и Герцеговина. Невероятную ностальгию по мирной Югославии автор вкладывает в каждый свой абзац, в каждый поворот сюжета. Главный герой его прозы – это мирное детство, погружённое в капсулу непроницаемого счастья 70–80-х годов, когда мировое равенство позволяло Югославии уютно располагаться в геополитической впадине между двух противоборствующих систем. С большой тонкостью и вкусом Кустурица описывает моменты взросления, первой влюблённости, взаимоотношений с родителями. Основная моральная константа текста в том, что каждый человек изначально слаб, наивен и целомудрен. И только в перспективе жизни он обретает индивидуальные черты, которые всегда можно (было бы желание) стереть, и увидеть за ними ребёнка, верящего в непременную победу добра.