Читаем без скачивания Рассказ пса - Ник Перумов

Рассказ пса

Позвольте представиться – Бертран. Кажется, именно так положено начинать рассказы у вас, людей. Я, Бертран, – русский волкодав. И не говорите мне, что такой породы не существует. Я – вот он. И беру любого волка по месту. Ну… или почти любого. Потому что есть один, Белый, с которым мне не справиться. Как, впрочем, и ему со мной. Мы оба знаем, что наш бой окончится смертью обоих соперников, и потому не слишком стремимся к встрече. Равно как и избегаем особо сильно влезать в дела друг друга.

Простите, отвлёкся. Что называется, наболело.

Мы живём за городом. Не люблю городов, там трудно охранять. Бетон мёртв, из него ушла вся жизнь, он не может говорить. Запахи – это еще не всё, что нужно нам, собакам.

Дом наш стоит на высоком речном берегу. Холм господствует над всей окрестностью, и, даже просто лёжа в теньке подле крыльца, я отлично вижу и дальний лес, и петляющую просёлочную дорогу, старые сенные сараи, амбары, риги, ныне давно позаброшенные и медленно разваливающиеся.

Опасное место, нехорошее. Это вам скажет любая дворовая шавка.

Да, и не удивляйтесь, что я умею говорить. Я ж, как-никак, не совсем простой пёс. Все, кто живёт в нашем доме, умеют говорить. Даже малышка Саша, хотя ей всего годик и она едва может ходить.

Чуть не забыл – в начале рассказа нужна же «экспозиция», то есть перечисление всех действующих лиц. Под моей охраной сейчас Хозяин (впрочем, я зову его Другом – он и в самом деле Друг, а не владелец. И может говорить со мной. По-настоящему), Хозяйка – Соня, она тоже не любит, когда ее зовут Хозяйкой; а также четверо их детей – Ратибор, Михаил, Катя, всеобщая любимица, и Саша, но она ещё слишком мала.

Это что касается людей.

Пошли дальше. Лошади – Буран и Энергия. Орка и Миг, пара борзых. С ними Друг порой охотится в полях по осени. Орка и Миг благородных кровей и знают, что такое воспитание. Мой авторитет они под сомнение не ставят, особенно Миг. В ответ я никогда не посягал и не посягну на Орку, хотя она девушка хоть куда.

Ещё пара кроликов Иван да Марья – я долго гадал, зачем они тут, пока… впрочем, обо всём по порядку.

Ворон Тимофей – в бою от него проку не так много, но когда поднаваливаются Крылатые, он просто незаменим. Видит он порой даже глубже кошек. А память его хранит все мыслимые и немыслимые бои, в которых нам и нашим предкам приходилось сходиться врукопашную с врагом.

Ну и наконец мои партнёры. Миа и Файзер. Кошка и кот. Больная тема, что называется.

Поймите меня правильно, я – пёс. Ненависть моего рода к котам идёт со столь глубокой древности, что даже способные помнить кровью не могут в точности дать ответ, когда же это началось и что, собственно говоря, послужило толчком к распре. Помирило нас только общее дело. Думаю, что без него мы, псы, успешно свели бы кошачий поганый род на нет.

Но теперь мы друг без друга не можем. Ни мы без них, ни они без нас. Вот такое смешное положение… Потому что каждый видит своё. И бороться может со своим. И всегда найдётся враг, который одолеет нас, если мы поодиночке.

Я знаю, что Хозяин долго выбирал место для этого дома. Тогда у него были другие кошки. Они старались и, ничего не могу сказать, наверное, выбрали и в самом деле лучшее. Миа со мной не согласна, но покажите мне кошку, которая бы согласилась, что её предшественница в чём-то её превосходит!

В городе мы бы, наверное, не устояли. Но и тут жизнь у нас не сахар. В пяти километрах (да-да, не удивляйтесь, мне знакомы человеческие меры), за рекой, – старые, заброшенные скотобойни. В четырёх километрах к югу и, к сожалению, на нашей стороне реки – человеческое уже кладбище с небольшой церковью, тоже покинутое. В двенадцати километрах, за лесом, начинаются чёрные гнилые топи, куда не пойду даже я. Даже вместе с Белым, и это единственное, в чём мы с ним соглашаемся сразу и без споров.

Сейчас вечер. Тихий летний вечер. Над рекой суматошно мечутся толкунцы, поплёскивает выбравшаяся на кормёжку рыба. Я лежу на высоком крыльце, уронив морду на лапы. Со стороны может показаться, что я сплю. Но, само собой, это не так. У меня недоброе предчувствие. Назовите это собачьей интуицией. Я почти что уверен, что у нас будут сегодня гости.

Хозяин тоже встревожен. Раньше обычного попросил вернуться домой мальчишек. Сказал Хозяйке, чтобы не отходила далеко от дома. О чем-то пошептался с Иваном и Марьей – кролики ужасные трусишки, но чутьё на опасность у них непревзойдённое. Буран волновался в стойле, тоже просился в бой – но его время ещё не настало. Энергия постаралась его успокоить, но куда там! Позвала меня, но я только покачал головой. Буран настолько горд и своенравен, что признаёт только хозяйские доводы.

– Бертран! – это вновь Энергия. После того, как я расправился с кикиморой, явившейся заездить кобылу насмерть, лошадь преисполнилась ко мне большого уважения. – Берт, ты тоже чувствуешь?..

Кони видят и ощущают незримый мир не хуже нашего, но почему-то очень неуверенны в своих собственных чувствах.

Да, та кикимора… каждый мне скажет – совсем ты, Берти, из ума выжил, на живодёрню, мол, пора. Конечно, обычные кикиморы к лошадям и близко не подойдут, это могут домовые озоровать, овинники там или ещё кто, а кикимора – совсем другое.

Правильно мне скажут. Только у нас тут всё неправильное. И кикиморы в том числе. Наши кикиморы пряжу не спрядут. Напротив, так и норовят украсть кого-то из девчонок. Ну а если не удаётся (и не удастся, добавлю, покуда я тут на страже стою) – так хоть на конях злость сорвать…

Я приподнял голову и вновь уронил. Ну конечно, я чувствую. Смешно было б не чувствовать. Но вот хотел бы я знать, где эти кошки?! Где эти дармоеды?..

Стоп, Берт, ты несправедлив. Нехорошо так думать о собственных боевых товарищах.

– Берт!..

– Энн, помолчи, – нехотя сказал я. Каждое моё слово далеко разносится. Куда дальше, чем мне хотелось бы. Нет нужды лишний раз давать о себе весть… тем, кому не следует.

В тот же миг я напрягся. Потому что на крыльце появился Хозяин. На меня он не смотрел, его встревожил Буран. А может, Хозяин уловил наш с Энергией разговор.

Жёсткие, сильные пальцы Хозяина мимоходом коснулись моей головы, и я позволил себе зажмуриться от удовольствия. Никакая кость, никакое лакомство с этим всё равно не сравнится. Никогда и ни за что.

– Смотри внимательно, Берт, – услыхал я. – Сегодня такая ночь… хотя вроде бы и не с чего.

– А меч, Хозяин? – осторожно напомнил я. Само собой, не слышимыми обычному человеческому уху словами. – Меч, что Ратибору вырезали да заклинали на ясном солнышке?

– Умный ты… не по годам, – Хозяин усмехнулся, но вовсе не зло и не обидно. – Конечно, после такого обряда должны прийти. Но – не те и не в таком числе; так что смотри в оба, друг. На тебя я только и полагаюсь.